Смоленское направление 2 - Алексей Борисов

– Покличь Снорьку сюда, посоветоваться надо. – Яков приставил подзорную трубу к глазу и стал осматривать окрестный лес. Сбежавшие немцы стали возвращаться, с опаской поглядывая на башню.

Виде собрал ломбардцев возле себя. Шестьдесят три наёмника стояли понурив головы.

– Кто может произвести выстрел? – Спросил Хайнрик, обводя толпу взглядом.

– Я могу, но за точность не ручаюсь. Маэстро Чиполло вёл все расчёты. – Ответил за всех толстячок.

– Сделать дополнительные щиты. Закройте требуше и развалите эту проклятую стену. Живее! Рубите эти деревья. – Ломбардцы побежали к обозу за топорами.

Через два часа, прикрытый наспех сколоченными щитами камнемёт сделал первый выстрел. Ядро, описав дугу, шмякнулось в двадцати аршинах от стены, пробило лёд и утонуло. Пять стрел, выпущенных из башни, никакого вреда не причинили. Началась пристрелка.

Каждый выстрел сопровождался страшным грохотом. Орудие подпрыгивало, грозясь проломить под собой лёд, и готово было развалиться, но крепкая конструкция держалась, как и стены крепости. Лишь одно ядро достигло цели, проделав узкую брешь. Бревно из стены просто выбило, соседние с ним стали врастопырку, развалив часть настила. Плотники сделали подпорку, всё держалось на честном слове, но держалось. Вдруг наступило затишье, после дюжины выстрелов, ломбардцы отправились на обед. Это был тактический ход. В лесу, замаскировавшись еловыми лапами, прятался отряд тевтонцев, готовых отбить вылазку. Новгородцы не поддались на уловку, и всё благодаря Снорьке. Огнемёт перенесли на санки, закрепили и поставили возле Флажной башни. Напротив бреши, в ста шагах расположился отряд арбалетчиков, по бокам, за санями нагруженными дровами прятались мечники и секирщики. Когда очередное ядро выбило подпорки, обвалив ещё три бревна, немцы возликовали. В стене зияла дыра шириной в шесть аршин, не меньше.

– Ядер больше нет. Это всё, что мы смогли сделать. – Паолло докладывал Хайнрику.

– Молодец, я не ошибся в тебе. Если твои люди согласятся участвовать в штурме, Ульрих укажет место в строю. Если нет …, то охраняйте обоз. – Фон Виде, с удовольствием пустил бы всех ломбардцев под нож, они ему были больше не нужны.

– Господин, мы свою работу сделали, как и договаривались. Охрана обоза, не менее почётная обязанность. – Толстячок откланялся.

Немцы выстроились на льду. Короткая молитва – и ощетинившаяся копьями масса двинулась к бреши в стене. Чуть сзади образовался резерв из рыцарей и конных кнехтов. Под нестройное пение псалмов, за двести шагов от укреплений, орденцы перешли на бег. Полибол больше не стрелял. Весь запас стрел был исчерпан. С уцелевших участков стены полетели болты, всего два залпа. Большинство воткнулось в щиты, нескольких убило, с десяток ранило. Наконец-то сделала выстрел ядром Пахомовская башня. Пруссы чуть не плакали, повернув вправо, до упора баллисту. Враг никак не попадал в зону накрытия. Видимо появился шанс, и ядро снесло кнехта с лошади, посланного проверить северную сторону на предмет засады. Бывает, что выстрел наугад попадает в десяточку.

Ждан стоял позади трубы огнемёта, крутанул колёсико огнива и был готов к выстрелу, ожидая команды Якова. Сеня держал ногу на педали насоса. Санки с 'Горынычем' защищали бывшие ушкуйники Бренко, те, кто начинал строить крепость, так сказать – гвардия гарнизона.

– Давай! – Крикнул Яков, пустил болт из арбалета и сразу передал его сыну, принимая от него уже снаряжённый.

Язык пламени со свистом вырвался из сопла. Пение потонуло в визге горящих заживо людей. Огонь добрался до бреши в стене, где образовалась толкучка. Задние напирали на передних, а те старались вернуться назад, ища спасение за стенами. Очень страшно, стоять в плотной людской массе и наблюдать, как пожирающий огонь движется на тебя. Уцелевшие храбрецы первой волны бросились вперёд и были скошены арбалетным залпом тридцати суздальцев, выстроившихся в линию. После выстрела их сразу прикрыли щитами десяток новгородцев под командой Пятуни, выставив перед собой рогатины. Брешь была окружена полукольцом из санок и со всех сторон прилетала огненно-стальная смерть. Сила крепости не в башнях со стенами – сила в людях, их защищающих. 'Горыныч' потух, последний всплеск огня лишь облизал трупы, наваленные в проломе. Сеня трясущемися руками заливал новую смесь. Людское море хлынуло в крепость, как вода в прорвавшуюся плотину, растекаясь по земле, охватывая стоящие у стены дома. Орденцы по телам своих кнехтов вошли внутрь.

Валит подстёгивал лошадку напевая себе под нос песенку, услышанную ещё от прадеда. Дом воздвиг он на болоте Из лесов его доставил, Он принес стволов еловых, Он принес высоких сосен, Их поставил в лучшем месте, Сколотил их так искусно, Что семье большой дом вышел, Превосходное строенье; Стены из лесу доставил, Балки снес с горы высокой, Из густых кустов стропила, Доски с ягодной поляны, Снял бересту он с березок, Мох из зыбкого болота. Осторожно дом построен И стоит на месте прочно.

Не докончив куплет, малец замолчал, и стал вслушиваться. До крепости было не более двух вёрст, ещё чуть-чуть и будет видна крыша Пахомовской башни.

– Что-то грохочет, словно Илмаринен бьёт своим молотом по наковальне. – Даже лошадка стала беззвучно перебирать ногами.

– Ничего не слышал. Может, показалось? – Людвиг уставился на меня с вопросом. Может, я что услышал? Когда клапаны на шапке-финке завязаны под подбородком, что-то расслышать просто невозможно. А иначе в открытых санях зимой не покатаешься, это даже не кабриолет – много хуже.

– Валит, держись берега. Если что, сворачивай в лес. – Крикнул возничему. – Неужели у врага осадная техника?

Вскоре до нас донёсся шум битвы. Вопли и крики сотен людей, проклятия и стоны, возгласы победивших и хрипы умирающих. Всё слилось в страшную мелодию смерти.

– Тевтонцы! Ну, су … суровые люди. Валит, стой! Людвиг, живо переодевайся, я побегу впереди. – Сложно спутать с чем-либо отличительный знак Ордена, выделяющийся чёрным цветом на грязно-белых накидках. В бинокль были видны бурые пятна крови на льду. – Молодцы пруссы, всё же попали.

Некогда белая от извести стена в месте пролома почернела от копоти. Не менее трёх сотен толпились возле бреши, прижимаясь к стенам, стремясь попасть в мёртвую зону обстрела. А вот и то, что разрушило укрепление – требушет. Чуть правее и позади него отряд всадников, человек двадцать пять.

– Что они стоят как стадо баранов? Герман, это твои бездельники в самом хвосте? – Виде приставил ладонь к бровям, наподобие козырька, лёд отражал солнце и слепил.

– Моё копьё, а что? Была б дыра пошире …, сам не знаю, вроде мясо сегодня ели. – Вслух рассуждал рыцарь.

– Так скачи и разберись, пока руссы не заперлись в башнях. – Хайнрик обернулся к своему герольду и хотел дать команду трубить в рог: – 'Общее наступление', как увидел лошадку, запряжённую в сани и бегущего к ним человека.

– Захватите этих идиотов.

– Магистр! Позвольте мне. – Подобное обращение было явным перебором, но просивший фон Виде рыцарь применил хитрую лесть. Хайнрик знал, что братья-рыцари его круга, втихаря называют его так. Без доносов, конечно, не обошлось, но услышать свою мечту, так открыто, на поле боя – льстило.

– Действуй, мой верный Хельмут.

От отряда всадников отделилось четверо. Один поскакал к стене, а трое других в мою сторону.

– Наверное, время хотят узнать? Не, прикурить. А я как раз в шапке, может, поговорить? – Всадник попал в перекрестие прицела. – Тук, тук, тук. – Гулко застучали три выстрела.

Хельмут свалился первым, за ним полетели с коней кнехты. Падали красиво, как в кино, взмахнув ногами. Со стороны крепости раздался нечеловеческий вой, словно десятки людей, одновременно почувствовали страшную боль. По направлению ко мне уже двигалось не менее десятка, видимо, обозлились на потери.

– Хельмут! – Закричал Виде, видя смерть своего любимца. – Убейте их! Пресвятая Богородица …, убейте всех!

Патроны в магазине закончились, запасные обоймы в санках, а два всадника продолжали нестись, наклонив копья. Пора было убегать, да только куда? До Бренко метров шестьдесят. Пешему от конного не скрыться, тем более на льду. Ни копья, ни бердыша со мной не было.

– Бл…, 'Бердыш', как можно было забыть про пистолет? – За всё время я так ни разу и не воспользовался им.

– Бах! Бах! – Раздались два выстрела. Стрелял почти в упор, лошадь пронеслась мимо, и не отскочи я в сторону – прибила бы. За десять метров до меня тевтонцы разделились. Один скакал чуть правее, в сторону саней, а другой точно хотел наколоть меня на копьё.

То ли от шума выстрелов, хотя рёв из крепости заглушал всё, то ли от впечатления странной смерти конных кнехтов, но всадники с крестами дали дёру. Из пистолета стрелять по ним, что в воздух палить – слишком далеко, даже для винтовки.