Работа над ошибками - Вера Колочкова

– Да, Саш… – откликнулась она радостно, видя, как девчонки значительно переглянулись меж собой.

– Наташа, я сегодня не смогу на дачу поехать. У нас аврал. Извини.

Голос мужа звучал в трубке бесстрастно и равнодушно, на одной торопливой ноте, ни одной ласковой и на самом деле извинительной нотки в нем не услышалось. Сглотнув нервно и совсем забыв о том, что девчонки пялятся на нее с уважительной завистью, она проговорила в ответ раздраженно:

– Между прочим, я не для себя прошу, а для дочери! У нас с тобой дочь есть, ты не забыл? Антониной зовут! И отчество у нее – Александровна!

– Нет, я не забыл. Но ты можешь сама туда съездить, на электричке. Или такси возьми. В чем проблема?

– Проблема? Это ты меня спрашиваешь, в чем проблема? А может, это у тебя надо спросить, а, Саш?

Отдернув от уха телефон, она сердито нажала на кнопку отбоя, сунула в рот сигарету и тут же закашлялась, скорее от злости, чем от сигаретного дыма.

– Ты чё, Петрова, на мужика вдруг хавальник открыла? – насмешливо спросила Танька, переступая аккуратными ножками в стильных розовых туфельках. – Вроде ты всегда с ним сю-сю му-сю разговаривала…

– Не твое дело. Мой муж, как хочу, так и разговариваю.

– Да ладно, мне вообще фиолетово… – обиженно протянула Танька и тут же затараторила радостно: – Ой, а книжка-то эта… Ну, которую я у тебя почитать брала! Опять забыла, как фамилия у писательницы…

– Никольская-Петерс? – осторожно напомнила Наташа, даже перестав кашлять от предвкушения неожиданного удовольствия.

– Ну да… Точно, Никольская-Петерс. Ой, она мне так понравилась! И маме моей тоже понравилась! Я еще сестре дала почитать, ничего? Только она всегда долго читает…

– Да ничего. Пусть. Хочешь, совсем ее забери.

Наташа махнула рукой, с удивлением обнаруживая, что никакого удовольствия от Танькиного заявления не состоялось. Наоборот, внутри было полное равнодушие и к похвале, и к той самой ситуации, которая раньше так будоражила самолюбие. А может, и от самолюбия уже ничего не осталось? Как там Саша говорил? Что от ее тайного удовольствия гордыней попахивает? Но какая уж тут гордыня, прости господи, когда по этому бедному самолюбию так вчера вдарили, что оно разлетелось по всему организму острыми осколками – не собрать.

– Таньк… Пойдем к тебе в бухгалтерию, кофе попьем? – вдруг жалостливо произнесла она, засовывая сигаретный бычок в банку-пепельницу. – А то у меня эта Анна сидит, на нервы действует… Я даже при ней кофе попить не могу, не поверишь!

– А пойдемте лучше ко мне, девчонки! – живо отозвалась на ее просьбу Лена. – У нас в отделе всех по делам разогнали, так что посидим спокойно. У меня и конфеты есть. Только надо измудриться мимо приемной проскочить незаметно, а то Валерьяновна привяжется… Она ж как нюхом чует, где больше трех сотрудников в компанию собирается! Слава богу, хоть не курит, а то бы мы тут с ней вдосталь надружились…

– Да ладно тебе, Лен… – вяло заступилась за Аллу Валерьяновну Наташа. – Она ж одна живет… Представляешь, ей дома даже словом перекинуться не с кем! Вот она и подпитывается на работе всякой информацией. Она ей дороже хлеба, между прочим.

– А я тут при чем? Я в информационные доноры не записывалась! Хотя, если б за это отгул давали, как настоящим донорам, я бы еще подумала… Давайте пойдем гуськом мимо приемной, с интервалами. Я первая, ты, Танька, за мной, а потом – Наташка…

Вскоре они дружной троицей расположились за Лениным столом с чашками, банкой растворимого кофе и обещанными конфетами, поглазели на фотографию молодого человека с сайта знакомств, с которым Лена вела долгую и бурную переписку. И сами не заметили, как время медленно подползло к обеденному перерыву.

– Ой, мне же маме позвонить надо! – вскочила со стула, как ужаленная, Танька. – Мы же в обед хотели по магазинам пробежаться! Я пойду, девочки…

– И я тоже хотела в салон успеть… – откликнулась Лена, внимательно разглядывая свои и без того идеальные ногти. – Хочу новый маникюр попробовать…

Настроение у Наташи после кофе и конфет заметно улучшилось, и тут же нехорошо зашевелился внутри червячок недовольства от разговора с мужем. Действительно, чего это она на него «хавальник открыла», как смешно выразилась Танька? Все утро себя уговаривала быть умненькой и мудренькой, а сама…

Она быстро управилась с кнопками мобильника, и улыбнулась заранее, поднося его к уху, и тут же безвольно опустила руку вниз, услышав треклято спокойный автоматический голос: «Абонент отключил телефон…» Нет, с чего это он его отключил, интересно? На работе сроду не отключал… Хорошо, мы не гордые, мы на обычный городской перезвоним…

– … Банк «Богатая казна», здравствуйте, слушаю вас! – тут же отозвался в трубке незнакомый голос.

– Здравствуйте… Можно мне переговорить с Александром Петровым?

– К сожалению, его нет на месте. Но вы можете поговорить со мной по любому интересующему вас вопросу.

– Нет-нет, мне нужен именно Александр Петров. Скажите, а когда он появится?

– А его сегодня не будет…

– То есть как? Совсем?

– Ну да… Совсем…

– А где он?

– Я не знаю. Он отпросился у руководства на весь день.

– На весь день? А… вы не знаете, что у него случилось?

– К сожалению, нет.

– А давно он ушел?

– Минут сорок назад.

– Да? Ну что ж… Спасибо…

– Всего доброго.

Короткие тревожные гудки поплыли из трубки, словно разделяя ее крайнее недоумение. Действительно, странно… Куда это он… отпросился? Пожав плечами, она медленно побрела по коридору в сторону своего кабинета. Из дверей приемной, улыбаясь, выглянула Алла Валерьяновна, и пришлось растянуть губы в ответной ни к чему не обязывающей улыбке. Далась ей эта процедура с огромным трудом, потому, может, и не сразу дошло до сознания смысл произнесенной Аллой Валерьяновной фразы:

– Слышь, Наташ… Твоя-то сейчас как сумасшедшая к Ивану Андреичу помчалась… И лицо такое счастливое, будто ей премию в размере оклада дали! Отпрашиваться ходила, наверное.

– Как – отпрашиваться? Куда – отпрашиваться?

– Ну, я не знаю… Она мне не доложилась. Выскочила из его кабинета и сразу по коридору на выход рванула.

– А… давно?

– Да говорю же, только что! Полминуты назад!

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Наташа развернулась и бегом бросилась в конец коридора, начала быстро спускаться по лестнице, стуча каблуками. Уже выскочив в фойе, увидела, как в стеклянной крутящейся входной двери мелькнул бирюзовый хвост шелкового Анниного платья, и остановилась, пораженная догадкой, которая уже и без того засела иглой в сердце. Отдышавшись, она с трудом дошла до двери, вышла на широкое офисное крыльцо, встала за колонной. Так и есть, вон Сашина машина стоит в отдалении, и Анна идет к ней торопясь, но… черт возьми, как красиво идет! Подол платья развевается на ветру… А вот и дверь для нее открылась. Вернее, Саша открыл…