Жизор и загадка тамплиеров - Жан Маркаль

Прежде всего возникает главный вопрос: была ли от ордена в эту эпоху хоть какая-нибудь польза? В 1187 году султан Саладин захватил Иерусалим и христиане перестали править в Святом граде. Христианское королевство ужалось до небольшой полосы земли вокруг Акры, и этот последний бастион пал в 1291 году. На Ближнем Востоке больше не было христианских владений. Паломничества прекратились, а потому незачем было охранять дороги, ведущие к христианским святыням. Конечно, тамплиеры продолжили сражаться с мусульманами, но уже в Испании. Но такое впечатление, что в остальной Западной Европе орден Храма более не отвечал своему предназначению.

Орден продолжил свое существование: главная резиденция была перенесена на Кипр, а затем во Францию, в Париж. Сохранились три орденских провинции: во Франции, Арагоне, Португалии, Пуату, Англии, Апулии и Венгрии. Тамплиеры с еще большей энергией продолжили финансовые операции, поскольку теперь у них не было иного занятия. Впрочем, у них остались все привилегии, которые пожаловали им папы. Поэтому ничего странного, что ордену завидовали и ненавидели.

Среди простолюдинов орден упрекали за богатство, особенно заметное и оскорбительное на фоне обычной бедности в Европе. Затем орден порицали за то, что его братья вели жизнь, имевшую мало общего с монастырскими идеалами. Именно в это время выражение «пить как тамплиер» вошло в поговорку. Конечно, в Средние века, когда везде царили антиклерикальные настроения, монахов всех орденов постоянно высмеивали за их чревоугодие и излишества. Но в отношении храмовников эта критика обрела более реальное содержание: тамплиеры были более воинами, чем монахами, и были освобождены от целого ряда ограничений, обязательных для всех остальных иноков. Это не могло не вызывать пересудов. Ходили слухи, что их нравы не всегда соответствовали обетам целомудрия, чьим символом был «белый плащ». Детям даже советовали избегать компании тамплиеров, а особенно не давать себя целовать: ибо в уставе ордена, запрещавшем обнимать женщин, даже если речь шла о матерях и сестрах, ничего не говорилось о детях. В итоге тамплиеров стали подозревать в педофилии, и странно, что эти подозрения не нашли отражения в обвинительном списке 1307 года. Надо сказать, многое в этом — пересуды, но были и реальные случаи.

Храмовников много ругали за вызывающую роскошь, не в убранстве их церквей, которые всегда отличались строгостью стиля, а в жизни, где, случалось, они слишком выделялись пышностью своих одеяний. На этот упрек братья отвечали, что занятия торговыми и финансовыми делами — ставшими их основным уделом — требуют хорошо выглядеть.

Справедливости ради надо сказать, что тамплиеры не одни были объектом народной нелюбви. Госпитальеров ненавидели так же сильно — и по тем же самым причинам. Более того, рыцари госпитальеры были замешаны в еще более громких скандалах. Папы не раз метали гром и молнии, обвиняя их в сексуальной распущенности, укрывательстве убийц, грабивших пилигримов, и даже приверженности к еретическим взглядам. Конечно, тамплиеров обвиняли в тех же самых преступлениях, но, что удивительно, каждый раз орден Храма получал прощение от папства. Один лишь Иннокентий III, который вообще-то был другом храмовников, осмелился обратиться к ним в начале XIII века с предостережением. «Преступления твоих братьев, — писал папа великому магистру, — глубоко огорчают нас, ибо смущают нашу Церковь. Рыцари Храма практикуют демонические обряды, одежда их не что иное, как лицемерие». В 1263 году папа Урбан IV отлучил от Церкви маршала тамплиеров Этьена де Сиссея, протеже великого магистра Тома Берара, из-за скандала, в котором была замешана женщина. Следующий понтифик, Климент IV, согласился снять отлучение (при условии, что маршал будет отозван со своего поста), но воспользовался случаем, чтобы торжественно предупредить весь орден: «Пусть храмовники остерегутся выводить меня из терпения, чтобы Церковь не была вынуждена прибегнуть к более обстоятельному расследованию предосудительных вещей, к которым до сих пор относились слишком снисходительно, ибо тогда спасения не будет». Нам немногое известно об этом деле, но оно, должно быть, наделало немало шуму. Обвинители ордена в 1307 году еще о нем вспомнят.

Все это, вкупе с постоянными конфликтами тамплиеров и других военно-монашеских орденов, госпитальеров и тевтонских рыцарей, серьезно сказалось на законных подозрениях, которые питали по отношению к ордену Храма. Очевидно, что к концу XIII века орден сильно изменился. Но в реальности тамплиеры никогда не были святыми.

Мы знаем и о других прискорбных эпизодах, о которых сторонники ордена Храма стараются не упоминать. В 1187 году, когда Саладин захватил Иерусалим, он оставил горожан в живых и предложил им выкупить свою свободу, заплатив десять золотых монет за мужчину, пять — за женщину и две — за ребенка. Состоятельные люди без труда заплатили эту сумму, но основная масса христианского населения, по большей части состоящая из бедняков, была обречена на рабство. Однако тамплиеры, спасая свою казну, наотрез отказались выкупить иерусалимских жителей. В качестве предлога они напомнили просителям, что великий магистр их ордена находится в плену, а только он один может распоряжаться орденскими деньгами. В его же отсутствие братьям решительно запрещено притрагиваться к казне. И тогда шестнадцать тысяч христиан увели в рабство, включая женщин и детей.

С французским королем Людовиком IX Святым произошла сходная история. Когда король попал в плен к мусульманам, тамплиеры отказались участвовать в его выкупе, и Жуанвиль, не очень-то любивший орден Храма, рассказывает, на какие ухищрения ему пришлось пойти, чтобы заставить рыцарей-монахов раскошелиться. Но добрый король Людовик не забыл этого: позднее он унизил великого магистра тамплиеров Рено де Вишье, принудив его стать перед ним на колени и «покаяться».

Другой случай еще более показателен. Известно, что император Фридрих II Гогенштауфен — этот загадочный персонаж, склонявшийся то ли к вероотступничеству, то ли к еретическим взглядам, заклятый враг папы, отлучившего его от Церкви, — смог заключить соглашение с мусульманами. Неизвестно какой ценой, но он добился возвращения христианам Иерусалима. Но чтобы возврат состоялся, императору потребовалось поручительство тамплиеров. Он вступил в переговоры с братьями, пообещав им богатые дары. Но тамплиеры отказались от его предложения, потому что их резиденция не была упомянута в списке возвращаемой христианам собственности. Дело застопорилось. Фридрих II не забыл об этом и всячески нападал и поносил орден Храма в дальнейшем.

Видно, что орден, вмешавшись в мирские дела, так или иначе, но обязательно себя компрометировал. Но войны в Святой Земле отвлекали на себя всеобщее внимание, что позволяло военно-монашеским орденам, не только тамплиерам, но госпитальерам и тевтонцам, сохранять свои тылы в целости и сохранности. Поэтому, когда падение Акры положило конец последним надеждам христианского мира, военные ордена смогли отступить на заранее подготовленные позиции. Госпитальеры выбрали морские просторы. Со своих баз на Кипре и позднее на Родосе, они охраняли покой Средиземноморья и прославились свой борьбой с мусульманскими пиратами. Тевтонские рыцари, по большей части, уже вели экспансионистскую войну с национальной окраской против славян, в вящей выгоде германской империи. Те, кто оставался в Святой Земле, после падения Акры присоединился к своим братьям, и орден стал настоящей германской армией на службе у императоров. Тамплиеры же, напротив — за исключением тех из них, кто сражался в Испании с маврами, — не нашли себе новой сферы для военных действий. Они просто отступили на континент, где продолжили эксплуатировать свои владения.

Именно в этот момент вмешался Филипп Красивый. Его часто представляют как непримиримого врага ордена Храма, но это не совсем правда. Да, в 1295 году он приказал перевести королевскую казну из резиденции Храма (где она до того хранилась) в Лувр. Многим хотелось бы видеть в этом решении первый враждебный поступок, направленный против тамплиеров, но это не так. Король всего лишь намеревался сам распоряжаться казной и извлекать прибыль из сложных финансовых операций. Он не достиг успеха, и в 1303 году казну вернули в орденскую резиденцию: тамплиеры слыли лучшими финансистами своего времени, и король Франции по-прежнему доверял им. Он осыпал орден самыми разными вольностями и привилегиями, обратившись к ним со словами, полными благодарности.[25]

Слишком красивая история — для того чтобы быть правдой. Наверняка где-то была скрыта ловушка. Да, но не та ловушка, о которой все думают.

Филипп Красивый был сложной личностью. Это был одновременно хитроумный, расчетливый политик и религиозный фанатик, который не забывал, что он приходится внуком святому королю Людовику. Взойдя на трон в 1285 году, он предпринял консолидацию своего королевства, которое еще никогда не было столь обширным и хорошо управляемым. Его целью было увеличить могущество этого зарождающегося национального государства, каким в те времена являлась Франция. В этом, по его мнению, заключался его священный долг. Совсем как его дед Людовик Святой, Филипп был уверен, что защищая интересы государства и своей династии, он одновременно служит во благо Церкви и христианской веры. Обладая поистине железным сердцем, этот король ни секунды не сомневался, что действует во имя Господа: нужно помнить об этом, а не выносить поспешные и продиктованные чувствами суждения. По мысли Филиппа, сам Господь направлял его руку. Укрепляя власть короля Франции, этой христианской страны, прозванной «старшей дщерью Церкви», он лишь выполнял волю Божью, даже если для этого ему нужно было вступить в борьбу против папы римского, ибо папа выполнял лишь духовную, но не мирскую миссию. Тем более что деяния его великого деда лишь придавали ему уверенности. Людовик Святой неоднократно одерживал верх в спорах с понтификами, признавая, однако, за ними главенство в духовной области. Одним словом, французский король был хозяином в своем королевстве и ответственность нес только перед Господом. Это была абсолютная монархия, основанная на божественном праве.