Разделяй и Властвуй (СИ) - Дмитриева

и трусы, Марко опустился на колени, затем сел на зад и позволил Лукреции забраться сверху на колени. Поцелуи уже больше походили на укусы, как с его стороны, так и с ее. Жадные. Неконтролируемые. Почти болезненные.

Крепко сжав талию Лукреции, Марко оторвался от губ и спустился ниже: на шею, ключицы, грудь. Во рту оказался масляный вкус краски, но он все равно продолжал целовать ложбинку, прикусывать, зализывать языком. Сжимать Лукрецию еще сильнее, когда они почти похабно терлась о его пах, прикусывала ухо и прижималась к нему всем телом.

— Я на таблетках, не волнуйся…

До Марко быстро дошел смысл ее слов и, больше не теряя времени, он уложил ее на холст спиной, забрался сверху, шире разводя ей ноги. Темные волосы Лукреции красиво смотрелись на белом полотне, сама она выглядела возбужденной, взмокшей, манящей.

Марко смотрел на нее лишь несколько секунд, окинул взглядом разгоряченное тело с размазанной синей краской и, снова припав к губам, вошел.

Лукреция застонала. Марко и сам чуть ли не зарычал от удовольствия. Начав наращивать темп, он ухватился за волосы Лукреции и сосредоточился на ритме, с которым входил выходил. На ощущение тающего тела у него в руках. На рваных стонах, приятных для слуха.

Лукреция подмахивала бедрами в такт, прогнулась в спине и одной рукой начала мять грудь. Грубо, почти жёстко. Словно дразнила этим. И, посмотрев на это несколько секунд, Марко рывком перевернул ее на живот и снова устроился между ног.

Ритм стал еще более сильным. Ему казалось, что он вбивал Лукрецию в холст, но она и не была против. На спине были синие разводы, след от тюбика. Марко поцеловал ее туда, провел рукой по волосам и просунул руку к груди.

Лукреция встала в коленно-локтевую, давая ему удобнее ухватиться за груди, и закричала, когда сжал ее. Захватил сосок пальцами. Смял, словно лист, от которого хотел избавиться навсегда.

Ему казалось, что Лукреция дрожала всем телом, пульсировала и вот-вот рухнет без сил. Вдруг так оно и произошло. Вытянув руки вперед, она легла на грудь. Марко почувствовал, как ее мышцы внутри сократились. Как она стала более мокрой. И сделал еще несколько толчков, кончая сам.

Лукреция полностью и бескомпромиссно принадлежит ему. Осталось то же самое сделать и с Неаполем.

9.2. Лукреция. Настоящее

Лукреция проснулась от навязчивого солнечного света. Казалось бы, осенью он не должен беспокоить, прерывать сон, но Лукреция все равно ощутила его и открыла глаза. На миг все вчерашние события показались ей сном. Приятным. Сладким. Сев, она рассмотрела холст на полу с синими отпечатками тел и невольно улыбнулась, осознав, что все произошло на самом деле. У нее действительно был отличный секс с Марко. И, кажется, ей хотелось еще.

Задержавшись на последней мысли, Лукреция даже закусила губу, как следует обдумывая ее. Возвращение в Неаполь сопровождалось мыслями о Витторио. От обиды жгло изнутри, отравляя ее, превращая в существо, которым она быть совершенно не хотела. Навязчивая мысль узнать, правду ли говорила Сандра об их знакомстве, тоже заставляла гнить изнутри.

Наверное, неудивительно, что во всем этом эмоциональном болоте она не заметила, как сблизилась с Марко еще больше. И вдруг поняла, что была рада к этому прийти.

Поднявшись с кровати, Лукреция аккуратно стала продвигаться в сторону кухни, стараясь не запачкаться. Вымывать ночью краску с тела и волос казалось пыткой, хотя секс явно того стоил. И эта мысль успокаивала.

Марко стоял у окна. На нем были чистые джинсы, чистая водолазка. На одном из стульев Лукреция рассмотрела чехол для одежды и поняла, что кто-то заезжал, пока она спала.

— … мне все равно на это, — твердо говорил Марко кому-то в телефон. — Сейчас хорошая возможность ужесточить закон. Все еще помнят перестрелку. Так будет лучше. Перебивать этих тварей по одной слишком долго и утомительно.

Его интонация казалось промозглой. Удивительно, что от дыхания стекло не покрывалось ледяной коркой. Вспомнив прошлую ночь, Лукреция вдруг задумалась, как в одном человеке может одновременно быть такой жар и такой холод.

Пока она размышляла, Марко обернулся к ней. Все его мысли явно были сосредоточены на теме, которую он с кем-то обсуждал по телефону. Брови были чуть сдвинуты, лоб напряжен, из-за чего морщины на нем казались заметнее. В следующий миг он улыбнулся ей. Тепло. Располагающе. Шагнул к ней и поцеловал в висок.

— Доброе утро, — тише пожелала Лукреция и, почувствовав, как рука Марко забралась ей под рубашку и поглаживала по спине, прижалась ближе.

Впервые за долгое время Лукреция ощутила в душе покой. От нее не спешили удрать с утра, при ней не лгали жене, она не подстраивалась под чужие семейные планы на постоянной основе. Мужчина рядом с ней принадлежал исключительно ей. И от этого становилось легко.

Кажется, прошла даже обида, с которой она ехала сюда.

И, наверное, давно прошли и чувства. Просто только сейчас хватило духа это признать, а не убеждать себя дальше, что она была с кем-то хорошим.

Ведь только этим можно было объяснить, почему ей было все равно на попытки Витторио возобновить былое. Почему она так равнодушно приняла факт его унижения в музее. Почему даже не думала о беременности Сандры. Все лишь больше подталкивало ее сюда, к новой жизни, и она, не сопротивляясь, шла. Веря, что этот путь наверняка должен оказаться верным. Не может же она серьезно облажаться во второй раз…

День вообще обещал быть неплохим. Погода выдалась приятной. Солнечные лучи казались мягкими, а ветер теплым. Лукреция даже опустила окно в машине, желая запустить в салон и этот свет, и этот ветерок.

Дарио никак не отреагировал. Он был сосредоточен на дороге в больницу и, кажется, где-то в своих мыслях. И выглядел явно устало. Под глазами были заметны синяки. Челюсти напряжены. Он казался натянутой струной, которая вот-вот лопнет.

— Что Марко может тебе дать?

Лукреция не собиралась лезть в душу, но вопрос вырвался сам собой. Сразу пожалев, что спросила, она менее решительно продолжила:

— Можешь не отвечать, если не хочешь. Не знаю, что на меня нашло…

Просто очевидно, что здесь не только рабочие отношения дон-капо. Не только деньги. Не только власть. Но вместо того, как она договорила у себя в голове, продолжила иначе:

— Просто ты кажешься тем, кто взвалил на себя слишком много ради чего-то еще. Нечто большего, чем власть и деньги, — закончила Лукреция.

Дарио на миг отвлекся от дороги и тяжелым взглядом посмотрел на нее. Миг длился всего несколько секунд, но Лукреции он показался намного дольше.