Вынужденный - Лика П.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Юль, сделай то, что хочешь сделать.
– А что я хочу сделать? – тихо, и уже не отводя своего взгляда от меня, спросила она, – ее зрачки были расширены.
– Чтобы ты не хотела, сделай, – хрипловато произнес я.
Отняла от моей шеи, казалось, одеревеневшую руку и положила свою ладонь мне на щеку. Затем стала немного шевелить пальчиками, трогая ее.
– Мягкая… – почти шепотом произнесла она.
Мать твою, как же это действует на меня…
– Не колется?
– Нет…
– Продолжай… – смотрю на нее и думаю, что если бы была на ее месте другая, я бы уже ее трахал без сюси-пуси. Никому не позволяю трогать свое лицо, не люблю. И вот, как так вышло, что ей можно? И тут она задает мне, резонный вопрос:
– Скажи, Алан… я тебя волную, хоть немного?
Меня удивило, что я с легкостью признаюсь девушке, о которой еще недавно не хотел даже слышать:
– Волнуешь и сильно волнуешь. И скажу тебе, Юля… хорошо, что так. Иначе тяжело бы нам пришлось, – я хотел еще что-то сказать, но она положила обе свои ладони мне на щеки и нежно коснулась моих губ… практически невесомо… я прекрасно понял, что означает ее посыл. Но, черт меня раздери, не понимаю, как у нее проходят все эти финты со мной. Со мной! Со взрослым и более чем состоявшимся мужчиной… кавказским мужчиной. Мысли смешались, везде она… куда не посмотри…
Она хотела убрать свое лицо от моего, чуть сдвинуться назад. Но я не позволил.
– Нет, иди-ка сюда, – и, раскрыв свои губы, стал безжалостно целовать их, кусать нежную плоть.
Ее руки мягко обвили мою шею. Я вижу, как она тянется ко мне… ко мне, вот такому, какой я есть, без прикрас. И от этого мое большое сердце рвет от переполняющих чувств. Подхватив ее одной рукой под коленки, а другой под поясницу, встал, оторвался от ее губ, произнес:
– Еще раз увижу тебя без носков – накажу, – и вновь впился в ее рот, терзая розовый язычок, перенес ее к окну и поставил на ноги. Вновь прервав наш контакт:
– Юля, подними руки.
– Ала-ан, ты… что, возле окна собираешься это делать? – взволнованным голосом спросила у меня.
– Чего так испугалась, неужели ты думаешь я позволю кому-то на тебя смотреть… на всех стеклах специальное покрытие, которое никому не позволит заглянуть в наши окна. Подними руки, будь послушной девочкой.
– Я тебе верю, – и подняла свои руки.
– И правильно, верь мне, – одним движением снял с нее сарафан через голову, оставив в одном белье. Мой взгляд прошелся по ее точеной фигурке. Прошелся пальцами от ноготков и до плеча, подцепив лямку от бюстгальтера, потянул ее вниз, оголяя красивую грудь, сосок которой так и просился в мой рот. Склонившись над ней, вобрал вместе с ореолом в свой рот торчащий сосок и прикусил. Потянул за чашечку лифа, оголяя вторую грудь.
– Ах… – чувствительная грудь Юли, не позволила ей не отреагировать на мои действия. Сжал второй сосок, немного потянув на себя, прокручивая между пальцев. Оторвался, развернул ее к окну. Взял ее ладони в свои, положил на стекло и сказал:
– Положи ладони на стекло, обопрись ими.
Оперлась о стекло, растопырив свои пальчики. Запрокинув голову, глубоко дышала, пока я избавлял ее от лифа, который упал к ногам. Обхватил ладонями и сжал сильно грудь, кусая за шею, Юля издала легкий стон, оторвавшись от нее, сказал, а точнее, прохрипел:
– Тебе идут косички… прогнись в спине, – и провел от шеи и до копчика одними подушечками пальцев, любуясь ее красотой. – Лебедь… моя лебедь… – вырвалось у меня непроизвольно. Трусики поддел и потянул вниз, присаживаясь и оглаживая ее бедра и ножки. Встав, произнес:
– Подними ногу… положи колено на подоконник.
Она делала все, что я говорю, в основном молчала, не считая ее шумных выдохов и редких стонов от прикосновения к чувствительной груди. Поправил ей ножку, завел колено глубже в сторону, чтобы она вся раскрылась передо мной.
– Да… вот так, – опустил руку и пальцами провел по раскрытой промежности. – Ты уже мокрая, Юля…
– Алан… Алан, пожалуйста…
– Сейчас, маленькая… черт, я от твоего «пожалуйста» сейчас кончу, не войдя в тебя. Как ты это делаешь, ведьмочка… чертовка, не иначе.
Расстегнул ширинку и вытащил твердый член, направил головку, размазывая ее соки по всей промежности, приставил к мокрой дырочке и вошел одним толчком. Остановился, дав мышцам привыкнуть к моему размеру. Покусываю ее скулу, одной рукой перехватил за горло, действуя очень аккуратно. Помню о том, что у моего лебедя она очень нежная. Сделал первый толчок.
– Ах…
Сжав зубы, дышу через ноздри, прислонившись к ее виску. Наше дыхание слилось в единое. Мне нравятся ее тихие, такие осторожные стоны…
– Прогнись глубже в пояснице… – говорю ей севшим от возбуждения голосом. – Вот так, умница, – переместил свою руку, перехватив под скулы, другая рука перешла на сосок, сдавливая его до легкой боли между пальцами. Впечатываюсь бедрами, отрывистыми толчками… покусывая ее нежную шею.
– Тебе хорошо? Скажи мне … Ю-ля… я хочу слышать.
– Ал… мне, – она повернула голову ко мне и почти шепотом произнесла. – Мне хорошо… вот… когда ты… такой… мне очень… хорошо.
Я накрыл ее рот своим, пробираясь в глубины ее влажного ротика, не забывая двигать бедрами. Она узкая, только под мой член, немного изменил свои движения, двигаясь в ней уже с оттяжкой. Сминаю ее грудь пальцами, понимаю, что оставляю на ней синяки, но никак не могу себя сдержать. Черт… какая она, моя лебедь, чувствую стенки ее узкой дырочки. Ускоряю свои движения, работая бедрами до шлепков наших вспотевших тел. Уже рычу, покусывая ее язык в то время, как она стонет тихонько мне в рот. Отрываясь от ее искусанного язычка, говорю, хотя уже очень сложно говорить и трахать одновременно:
– Еще… еще… Юля… хочу услышать твои стоны, – по ощущениям, мое сердце стучит, словно в висках. Я вбиваюсь напряженным членом в тугое лоно. – Давай, Юля… хочу всю тебя… без остатка.
Моя лебедь отрывает руки от запотевшего из-за нашего дыхания стекла. Обвивает мою шею, запрокидывает свою голову мне на плечо, закатив глаза и открыв рот в немом крике. Ее стало бить мелкой дрожью, а ее дырочка стала сокращаться вокруг моего члена. Юлю прорывает на
