Нити Жизни - Эль Море

Мы дали задний ход и вывернулись на трассу — порулили по шоссе. На первом же повороте попали под грозящийся светофор, а когда он усмирился и дал добро — поменяв цвет, мы двинулись дальше.

Я откинулась на спинку сиденья, глядя, как проносятся мимо дома, банки, страховые компании. Как стелятся кварталы и витрины павильонов, утопающие в предрассветной оранжево-синей прослойке, напоминая праздничный пудинг. Как солнце поднимается из-за горизонта, отсылая ночь. Как преломляются его лучи разноцветными бликами — желтыми, янтарными, лиловыми, — пляшут по сонному городу. И пухлые, тучные облака уступают место — легким, невесомым, перистым.

Ехали мы, как глухонемые, молча. Атмосфера раскаленной сковородки медленно поджаривала нас, просто подрумянивала: то один бочок, то другой. К этому было психологически трудно привыкнуть, у меня возникло чувство, что надо, хотя бы, попытаться завязать разговор. И тут я вспомнила переадресованный вопрос Майкла к кузену.

— Почему именно «Ламборджине»? — предприняла я попытку. Неуклюжую и неудачную. Меня тут же наградили почетно презрительным взглядом. Я сделала заключение, что этот типаж ненавидел всех без исключения, кто находился в радиусе пяти метров от него. Но больше всего задевало то, что он напоминал мне меня же.

— Это не мой выбор. Отца.

— Ему нравится эта марка?

Тишина и беззвучие, пока мы не проехали еще один квартал, только потом слова все-таки нашлись и он произнес:

— Пафос и показушничество — вот его удел.

— А твой отец?

— Узник на Уолл-стрит.

— Ого. Многие туда стремятся. По-моему, ты можешь им гордиться.

Я украдкой взглянула на Нейла, но он не удостоил меня даже недовольным взглядом из своего фирменного репертуара. Мы снова молчали.

Я попробовала зайти с другой стороны:

— По мне, так Уолл-стрит прекрасна. На ней пахнет не только большими деньгами, но и пирожками, которыми торгуют мексиканцы.

Каменная рожа. Да, на контакт он не шел. Поэтому понять, что творится в его душе, было невозможно. Бог знает, что скрывалось за этой непробиваемой баррикадой. У всех у нас свои скелеты в шкафах. Кому, как не мне, знать об этом.

Рядом промчалась «Тойота» с поцарапанным бампером и подбитой фарой. После чего скрылась из вида, увозя своих пассажиров в таинственную неизвестность. Я уставилась в зеркало заднего вида и не отрывала от него глаз, пока двигатель машины не стих.

Едва мы остановились у фасада моего терема, как дверь с грохотом отварилась, ударяясь об стенку, и по ступенькам сбежала сестра.

«Мой персональный конвой» — подумала я и вылезла. Меня сразу обняли. Вот чего-чего, а телячьих нежностей я не ожидала. Но старалась быть терпеливой.

— Объясни-ка, что произошло? — потребовала она, отпустив меня.

В этот момент в дверях появился Майкл. — Ничего, — попыталась отвязаться я. Он спустился к нам.

— Боже, да у тебя порез! — в голосе сестры послышались пронзительные нотки.

Я и не заметила, что около локтя была сбита кожица и красовалась неглубокая рваная ранка, наверно зацепилась за что-то, когда пикировала с кровати. Тоже мне, подумаешь, пустяки.

— Я просто… просто… — залепетала я, соображая отговорку.

— А что с платьем?

«Черт» — выругалась я, заметив, что оно все мятое и надорванное в некоторых местах по шву. Пробормотать что-то уклончивое уже не выйдет, но суметь заставить себя признаться, невозможно — это как ударить в грязь лицом. Мне не подходило подобное самоуничижение.

— Боже, — взмолилась сестра. — Этого не может быть! Скажи, что это не правда?!

Две пары глаз уставились на меня, а другая точила во мне дырку где-то между лопатками.

— Все нормально, — стандартно ответила я. — Я упала. Ясно. Ну же, скажи им? — произнесла я, намекая на персону позади.

Майкл пристально посмотрел на брата, но тот и бровью не повел.

Я застыла на месте, мысленно пытаясь придумать, как можно правдоподобней это объяснить, чтоб не осталось сомнений, придумала, но ответить не успела.

— Это я виноват. — Нейл высунул голову из окна машины.

Несколько секунд все смотрели на него с недоумением, включая и меня, но потом я поняла, в чем дело — он поможет, поддержит. Но будет защищать вовсе не меня, а своего друга.

— Зажал дверцей машины, а она дернулась, ну и грохнулась.

— Случайно, — добавила я с невинным видом, кивнув. А сама подумала: глупее отговорки я не слышала, но сейчас и эта сгодится, чем ничего.

— Вот видишь, — сказал Майкл, обойдя и похлопав меня по плечу. — Всё просто.

Но серо-голубые глаза не верили и продолжали сверлить пытливым взглядом, настраиваясь на продолжение тирады. А я-то уже понадеялась провести эту встречу с минимальными потерями для себя. Она начала что-то говорить, но, к великому огорчению сестры, её перебили.

— Ну, я поехал, — вклинился надменный голос в разговор.

— Эй! — рука Майкла соскользнула с моего плеча. — Имей совесть, меня-то подбрось. — Ну и достался же мне братец, да? — сказал он, подмигнув мне и быстро чмокнув сестру в щечку, обогнул тачку.

Заревел мотор. Механически активированный откидной верх — поднялся, превратив машину в кабриолет. Куда Майкл и запрыгнул.

— Спокойной ночи! — выкрикнул он, послав нам воздушный поцелуй.

«Это уж точно» — подумала я. Плотно сжала губы, развернулась и, не сказав ни слова на прощание, удалилась в дом.

Тогда я еще не знала всех тонкостей, почему у Нейла в этот день были травмированы костяшки на обеих руках, зачем он поехал за мной и как нашел.

Тогда я еще ничего не знала о нём и о его жизни, которая уже плотно переплеталась с моей.

8 Те, кто не в курсе, а кто знают — молчат

Я решила не идти в душ и забралась в постель в одежде, даже не сняв. Спала, как убитая, от переизбытка непонятных и неожиданных эмоций, чувств, танцев, встреч и наличия алкоголя в крови вперемешку с глупыми мыслями и пугающими желаниями.

'Да' — подвела я черту во всех своих вчерашних похождениях или уже сегодняшних?! — И с трудом разлепила один глаз.

В доме было тихо. Окно было открыто, но не было холодно. Жалюзи собраны. На безоблачном небе висел яркий солнечный диск. Солнце щекотало лучами белую поверхность потолка, исследуя каждый сантиметр, пробираясь все дальше в глубь. А ветер, скрываясь в кронах деревьев, мирно наблюдал за ними оттуда.

Я сбросила с себя одеяло, соскребла свои размазанные косточки по кровати и, как лунатик, прошагала в ванную. Встала и с ужасом посмотрела на своё отражение в зеркале над раковиной.

Чудодейственность макияжа исчезла, не оставив и следа. Темные круги под глазами, покрасневшие глаза, волосы дыбом и врожденная бледность лица, говорили об одном — я точно приведение.