Второе послание Петра и Послание Иуды - Дик Лукас

Петр цитирует апостолов не потому, что он сам апостол, но и потому, что он лично слышал исходившее из уст Иисуса Христа предостережение: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет. Но это вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Мф. 24:42–44). Это было обетование, о котором помнил Иоанн и о котором говорил Павел, цитируя его в свою очередь (см.: 1 Фес. 5:2; Отк. 3:3; 16:15). Именно об этом взвешенном подходе и рассуждает здесь Петр: Бог будет проявлять долготерпение, но Его пришествие непреложно, т. е. и долготерпение, и пришествие — это обетования. Наступит день, и однажды Бог скажет: «времени уже не будет» (Отк. 10:6). Этот обетованный день станет весьма неприятным сюрпризом, шоком для тех, кто вообразил, что пришествие откладывается на неопределенное время. Лжеучителя, разумеется, могли бы поверить, что Иисус ожидал наступления Царства во всей его полноте либо во время Своей земной жизни, либо в течение нескольких месяцев после Своего вознесения. В свете того, что это событие не свершилось, они пытаются заново истолковать обетование Иисуса как некое поэтическое обещание, не столь буквально, — то, которое можно подвергнуть более критическому анализу. С этой точки зрения слова Иисуса служат только для того, чтобы подчеркнуть: неожиданный шок от Его пришествия будет, но только не для тех, кто не хочет быть ограбленным. Лжеучителей можно уподобить домовладельцам, которые оставляют двери незапертыми, а окна открытыми. Петр считает, что это так глупо! Иисус сказал, что он придет тогда, когда никто не ожидает Его, а не тогда, когда мы действительно ждем Его, и это будет день доселе невиданной космической катастрофы [237].

2) Комментарий Петра (3:10б)

Комментарий Петра включает здесь разные источники из Ветхого Завета, еврейских писаний и ряда иных новозаветных идей. Он рассматривает четыре важных момента.

Во–первых, он говорит о небе: небеса с шумом прейдут. Оборот «с шумом» соответствует греческому слову (rhoizedon), которое единственный раз встречается в Новом Завете, но это обычное, обиходное слово. Оно используется при описании шума, который производят летящая стрела, шелест крыльев летящей птицы, гул стремительного потока либо треск огня; последнее здесь подходит лучше всего. С таким «треском»[238] исчезнут небеса. В свете того, как Петр понимает термин «небеса» в данном послании — скорее как сферу духовную, а не просто физическое «небо» (1:18; 3:5,7,13), он хочет, чтобы мы поняли, что Бог собирается судить и перестроить все.

Во–вторых, стихии же, разгоревшись, разрушатся. Под «стихиями», которые в ряде переводов названы «элементами», понимаются, в действительности, не химические элементы периодической системы. Не имеет он в виду также и элементы: огонь, землю, воздух и воду, которые, согласно представлениям древних философов, составляли всел&нную; но будет лишь одна «стихия» — огонь, которая разрушит, уничтожит три другие. Это слово (стихия, элемент) использовалось как некий составной элемент, буква в алфавитном порядке или даже некая вещь в общем ряду. Иногда этим словом обозначали звезды, планеты и галактики, т. е. фактически «любой компонент, элементарный кирпичик, составную часть вселенной»[239]. Если это верно, то Петр здесь мыслит с позиций ветхозаветных пророков, которые видели День Господень как вселенскую катастрофу. У Исайи сказано: «И истлеет все небесное воинство; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист — со смоковницы» (Ис. 34:4)[240].

Петр видит затем, что все составляющие элементы вселенной (стихии), которые, по нашим представлениям, варьируют от субатомных частиц до гигантских межзвездных пространств, будут преданы огню и разрушатся. Эта грядущая деструкция настолько непостижима по своим масштабам для нашего ума, что мы начинаем осознавать, насколько ничтожны наши умозаключения о том, что царство Христово, сколь ни вожделенно оно для нас, не может быть достигнуто просто революционными или социальными преобразованиями в мире. Никакой сравнительно локальный ядерный холокост или изменение глобального климата не может объяснить вселенского катаклизма, который предвидит Петр (см.: 1 Пет. 1:7). Нет никакой силы во вселенной, которая смогла бы свершить замысел Бога о новом сотворении.

В–третьих, Петр говорит, что земля сгорит. Если будет разрушено все мироздание, то совершенно очевидно, что эта участь постигнет и нашу маленькую планету. Но Петр идет еще дальше. Детали этого стиха вызывают затруднения при своем истолковании[241], однако смысл в том, что, как говорит Петр, в этот день сокрыться будет негде. «Наглые ругатели», которые думают, что Бог не может видеть их дел, поскольку Он самоустранился от этого, обнаружат, что, если ранее они довольствовались собой «во вседневной роскоши» (2:13), ныне они предстают пред всевидящим взором Бога.

И наконец, фраза: все дела на ней сгорят (или, согласно другим рукописям, «обнажатся»). Таким образом, все, что Бог сотворил и содеял, и все, что сотворило и содеяло все человечество, предстанет Его взору. Бог будет буквально судить «дела» (греческое ta… erga). Художники и ученые, ничтожные и великие, вожди и ведомые, христиане и нехристиане — все предстанут пред Богом в первозданном виде, «обнаженными». Именно это имел в виду Иисус, когда Он описывал Себя как Господина, который оставил своих слуг работать до своего возвращения: когда он придет, то проверит все, что они сделали[242].

Эту устрашающую картину (и Петр подчеркивает это), нарисованную апостолом, вероятно, трудно вообразить современному человеку (однако столь же трудно это было и для жителя древнего мира). Эта раз и навсегда завершенная история нашего дома во времени и пространстве выше всяческого понимания и воображения. Но Петр хочет сказать, что мы не должны полагаться на собственное воображение. Если мы полагаемся на него, тогда создаем себе некоего бога, который слишком незначителен, чтобы быть Творцом, Судьей и Спасителем вселенной, — и именно об этом и говорят лжеучителя. Вместо этого мы должны полагаться на описание Бога в Его Слове. Может создаться впечатление, что мы берем на себя слишком много, представляя такого Бога нашим нехристианским друзьям, и что мы можем им показаться примитивными и наивными. Но Библия начинается и завершается Богом, Который творит одну вселенную, а затем творит новое мироздание; Богом, Который творит нас по Своему образу и подобию; Богом, Который есть Тот, Кто говорит: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мк. 13:31).

2 Пет. 3:11–16 13. В ожидании нового дома

«„Кто говорит, мир от огня погибнет, кто от льда". Хорошо известны слова знаменитого поэта Роберта Фроста, которые подытоживают все возможности с наибольшей точностью… Если все начала отличались высшей степенью упорядочения и покоя, то завершительная стадия будет временем хаоса и насилия… Все галактики, звезды и атомы распадутся до ядер и подвергнутся радиации. Затем ядра распадутся на протоны и нейтроны, а из них, в свою очередь, выделятся кварки, из которых они состоят, и вот, будет вселенский космический суп, в котором свободно взаимодействуют между собой кварки и лептоны»[243].

Эта космическая катастрофа ожидается по времени через десять миллиардов лет, но современные физики, и среди них, например, Барроу и Силк, предсказывая ее, бьют в набат, говоря о неизбежности вселенского коллапса. Его масштабы вселяют ужас. Если нам не повезло и мы родились на планете, которая постепенно загрязняется, мы должны принять все меры к ее очищению. Если бы мы столкнулись с проблемой, скажем, взрыва солнца (это другая астрономическая перспектива), то могли бы питать надежду, что человечество научится преодолевать межзвездные пространства и полностью гарантирует выживание нашей культуры и само существование рода человеческого. Но если ученые предсказывают уничтожение самого космоса, тогда будущего нет вообще. Никто и ничто не сохранится, все сущее перестанет существовать.

Проникая взором сквозь туман этого коллапса вселенной, Барроу и Силк видят, что есть некая надежда на выживание определенной формы жизни. Они горько шутят: «Там, где есть квантовая теория, есть надежда»[244]. Но эта надежда не для человечества.

Писатели и мыслители часто устремляют свой взор в будущее, за пределы конечного. Современники Петра были знакомы со стоиками, которые считали, что мир представлен в бесконечном круговороте жизни и смерти, разрушении огнем и возрождении. Одни придерживались точки зрения, что душа в этом процессе выживает, другие считали, что нет. Во времена Петра пессимисты преобладали.