Помолчим? (СИ) - "Tooina"

Оборачиваюсь к своей недотроге и цежу сквозь улыбку.

— Кать, я жрать хочу.

Наконец отлипает от руки, смущается и позволяет себя усадить. Бегом подлетает заскучавший официант, а следом и невестушка нависает над столиком. Катя ищет в моём лице поддержку, а я не понимаю, от чего спасать… может, пожру — пойму? Ну, не суть.

— Лер, ты выходишь замуж? — Наконец взрывается.

— Да, извини, что не сказала. Мирон очень хороший… Ты приходи к нам.. — Запинается, но всё же продолжает. — В следующую субботу в 3-и в ЗАГС напротив Дома дружбы народов, ладно?

Катя кивает и с излишне показным интересом погружается в меню.

Девушка прощается, напоминая про свадебку, приглашает зачем-то меня и отчаливает к своему будущему муженьку.

Дожидаюсь официанта, делаю заказ и даже якобы спокойно принимаю Катино "ничего не буду".

Порция овощного рагу заходит на ура, даже почти не замечаю, как меня сверлят взглядом, но при этом молчат.

Приближаюсь к бифштексу, наблюдая, как не заканчивается апельсиновый сок напротив. Разрезаю мясо и с чувством собственного достоинства переставляю тарелку Катерине Васильевне.

Та слегка изумлена и даже чуть-чуть негодует.

— Ну, так что? Не знала про свадьбу?

— Угу. — Берёт протянутую вилку золотце.

— Жениха хоть знаешь?

— Ну.. — Протягивает и пробует первый кусок. Я уже начал добреть, от того даже начинаю улыбаться. — Не то чтобы..

— Понятно. Кто это? Подруга?

Кивает, мило жуясь. Эх, так бы и смотрел на нее.

— Лутсая.. — Проглатывает кусок и отводит взгляд, будто нашкодила. — Которая в сентябре должна заехать в квартиру..

И я прям начинаю воодушевляться, даже задавил в себе иронию по поводу их великой "Лучшей" дружбы.

— Да что ты говоришь.. — Сам осмысливаю представшую возможность. — Как интересно. Ну, что, Кать… значит, в выходные пойдем на свадьбу, а потом к моей маме..

Обрывает удивленно.

— Куда?

- Ты слышала.. — Улыбаюсь пошире.

— Зачем?

Да, действительно, зачем? Ещё и свадьба эта, будь она не ладна.

Двадцатый вдох. Осознанный

Рав.

Прогулялись по аллее и отправились собирать вещи. Как никак, завтра на работу. Да и Мара днём не хотела меня отпускать, совсем заскучала одна. Никогда бы не подумал, что меня будут встречать, почувствовав ещё в подъезде, с таким замяукиванием, что аж даже у меня сердце щимит, а отпускать так вообще — чуть ли на дверной косяк не прыгая.

Попрощались с родителями, закинул вещи в багажник, дождался пока моя домашняя девочка перестанет обнимать маму, словно на век прощаясь, и сядет наконец на свое законное — рядом со мной. Дверь хлопнула, машина тронулась.

— Ты довольна? — Буднично спрашиваю, высматривая, не поворачивает ли кто из подворотни.

Замечаю, как Катерина кивает и старается не улыбаться. Поднимаю правую руку, поворачивая ладонью вверх.

— Тогда требую вознаграждение. — Совершенно серьезно ожидаю ладошку.

Катя отворачивается к окну, но руку всё же даёт. Возвращаю на переключатель передач. Вот теперь и я в порядке.

— Кать.. — М? — Холодные.

Выдохнула, явно улыбнувшись. Оборачивается и спрашивает тут же:

— Равиль, вот почему ты такой.. — Какой? Ну-ка, похвали меня. — Начинаю фантазировать. — Я красавчик, да? — Самоуверенный. — Обрывает Кэти, но я то что? Я непоколебим, продолжаю. — Незабываемый.. — Как ядерная бомба.

Аж губы сжал да прищурился, погрозив ей её же кулачком. Катя не сдерживает улыбку. Ладно-ладно, продолжаем..

— Сильный? — Упрямый. — А настойчивость — не порок…

Вздыхает.

— Ладно-ладно, что ты сказать хотела? — Уже ничего. — Ну, Кать… — Играючи стону, проезжая табличку с названием её города. — Ни-че-го. — Смеётся Катя, показывая язык и зажигая огоньки в моей дурной голове.

​​​​​- Ух, не делай так больше. — А то что? — Всерьез поверила в себя. — Узнать хочешь?

Та кивает, уже давно не сдерживая улыбку. Ей весело, а у меня почему-то дыхание перехватывает и шторки закрываются, стоит ей только меня подразнить. Ух, чекнуться можно.

Шумно выдыхаю через рот раза три, пролетая мимо встречки. Сокровище всё смеётся, а я прикусываю себе губы и заверяю сам себя, что первый раз на обочине — явно не то, о чем она мечтала. Ух, Катя, где там твои бабушкины сарафаны.

Глубоко вдыхаю воздух, стараясь переключить внимание на дорогу. Весь оставшийся путь едем молча. Сворачиваю в огромный гипермаркет прямо на въезде в столицу, и чуть ли не тащу её за собой.

— Равиль, куда ты так спешишь? — Я голоден, Кать.

— Но ты же ел..

Ой, лучше промолчу.

— Домой закупимся, будем киношку смотреть.

— У меня? — Верно мыслишь.

Остановилась, обернулся, так и держась за руки.

— Ты против?

Помотала головой и потянула вперёд.

— Тогда возьмём поп-корн.

Да потащила меня в совершенно ином направлении — к другому входу. Схватила первую попавшуюся тележку, и вручила её мне, взяв под руку.

— Да я гляжу, ты осмелела, принцесса. — Заключаю, рассматривая этикетки бесполезных товаров. — Просто начала доверять, кажется.

Улыбнулся, задержав взгляд на банке с кукурузой.

— Это хорошо. — Не знаю, Равиль, не знаю…

Закидываю к нам в тележку гору продуктов, так и не отпуская ее руку.

— Так что ты хотела сказать тогда? — Когда? — Ну, в машине. — А… — Задумалась, поправляя локоны и смотря куда-то в даль. Будто там есть что-то интересное… ну, я же не там, что смотреть-то? — Хотела сказать «почему ты такой нежный», но уже поняла, что ошиблась.

Переспрашиваю…

— Нежный? — Ну, мне показалось, что тебе… — Поднимает наши руки, скрещивая пальцы. — Важны прикосновения.

Улыбнулся.

— И почему передумала?

Отвернулась, хитрая лисичка, явно пряча ответ.

— Ну, можно я не буду отвечать? — Неа, раз уж начала, говори.

Фыркнула, да схватила с полки первую попавшуюся шоколадку.

— Кать, ты всё равно её не будешь.. — А вот и буду. — Заверяет ещё, пока тяну её за руку. — Окей, закидывай, съешь дома при мне.

Прикусывает-таки себе губу, явно поняв, что стоит смотреть, что хватаешь, если хочется уйти от ответа.

— Надо было тебя возле прилавка с колбасой протащить, может и там прихватила бы чего…

Огляделся, увидев вывеску с бакалеей.

— Ну-ка, пошли, милая моя..

Смеётся, упираясь.

— Ну, Равиль, хватит…

Останавливаюсь.

— Не пойдем? — Нет, пожалуйста, не хочу. — Окей, принцесса. Тогда признавайся. — Хитрая улыбка у меня уже даже не прячется, сокровище вздыхает, признавая, что всё же попалась. — Ладно. — Прикусила губу, но всё же решилась. — Ты не так уж и часто пытаешься меня… поцеловать.

Резко отвернулась, явно начав смущаться. Может, доказать обратное прямо тут? Что мне стоит? Просто развернуть сейчас, да коснуться губ. Действительно, что мне стоит? Нет уж, спасибо, и так самообладание out of control, а тут ещё и подобное — точно пробки вышибет. Вот так и стою, улыбаясь, как последний дурак. Считаю до десяти, но совсем не успокаиваюсь.

— Равиль, нам надо сливки? — Переводит тему. Выдыхаю. — Да, Кать, взбитые.

Осматривает прилавки, пожимает плечами и ведёт меня дальше.

— Нет, я тут их не видела.

И что мне с ней делать-то теперь, а? Потону в этом конфетно-букетном, уж только не сорваться бы.

Поцелуев ей, видите ли, мало! Недостаточно я, значит, пытаюсь. Ох, Катя-Катерина… Не танцуй на не остывших углях босыми ногами, плохо кончится…

Катерина.

— Мне кажется, или Мара похудела? — Распаковываю пакеты возле стола на кухне, краем глаза смотря, как серенький комочек поглощает молоко в миске, будто век поголодав.

Равиль вдруг подходит сзади, проскальзывая руками по талии. Мгновенно теряюсь, не зная, что делать с толпой мурашек. Тот же прихвостень просто достает шоколадку из пакета, к которому я ещё не прикасалась, и отдаляется, словно ничего сейчас и не произошло. Передергиваю плечами..