Алиби с того света - Алексей Макеев

На ее лице он не прочитал ни решения, ни возражения. Она просто терпеливо ждала, когда гости уйдут. Лев Иванович кивнул стажеру, и они вышли из беседки.

– При этом стороже, который нас встречал у двери, громко назови меня по званию, – шепнул сыщик Коренному.

Тот же мужчина, теперь уже с большими частыми граблями в руках, появился из-за угла дома. Он кивнул гостям, бросил взгляд на свою хозяйку и поставил грабли к стене.

Олег решил, что наступило то самое время, о котором говорил Гуров.

– Товарищ полковник, мы сейчас в управление? – громко осведомился он.

– Да, а что?

– Хотел до компьютера добраться. Мне надо срочно электронную почту проверить.

Он еще с минуту плел какую-то чушь на полицейские темы, пока не понял, что дальше говорить смысла не было. За их спинами захлопнулась железная кованая дверь, и они отошли от нее уже метров на десять.

– Ну и как, Лев Иванович, вы оцениваете наш визит? Виновата она в смерти мужа?

– А кто ж ее знает, – ответил Гуров и улыбнулся. – Это пока вопрос. А вот наблюдение за домом и офисом установить нужно срочно. Вот мы сейчас Коюшева и попросим об этом.

– В наше время, Лев Иванович!.. – непонимающе пробормотал Олег. – Телефоны, скайп, электронная почта. Тысячи вариантов, а вы про наблюдение. Да захоти она сейчас с кем-то связаться, кого-то предупредить, у нее этих способов!..

– Не спеши с выводами, Олег. Ты сейчас рассуждаешь о Рузанне как о предводительнице мафии, организовавшей убийство собственного мужа. Будь это так, я бы не сомневался, что она руководит своей бандитской организацией с помощью современных средств, перечисленных тобой. Но беда в том, что я не верю в это. Если что-то и было, то не так.

– А как еще можно убить собственного мужа, если не осмысленно? Нечаянно, что ли?

– Почему нечаянно? Хотя и такое не исключено тоже. Я думаю, что если она виновна, то это результат случая или же осмысленной работы, проделанной кем-то из ее окружения. Я не считаю организатором и инициатором именно ее. Ты слышал, как она говорила о трудных годах их жизни? А как назвала бизнес? Не «его», не «наш», а «этот». Это о многом говорит. Если она и виновата, то только потому, что запуталась в чем-то. Нет, не она сейчас бросится звонить куда-то и оповещать кого-то. Это к ней рванут с вопросами некие люди, которые насторожились из-за нашего визита.

– Вы имеете в виду и этого садовника? – Олег обернулся в сторону дома.

– Частично. В какой-то мере.

В кармане Гурова заработал телефон. Сыщик первым делом уселся в машину, захлопнул дверь, только потом достал аппарат и ответил. Слушал он примерно минуту, абсолютно молча, потом отключился.

– В следственном изоляторе чуть не убили Егорычева, – бросил Лев Иванович Олегу и завел мотор машины.

Глава 9

Гуров шел по коридорам следственного изолятора быстрым деловым шагом. Такой поворот событий говорил, что он утрачивает контроль над ними и кто-то начинает его опережать. Коренной топал чуть сзади, все время сбивался с ритма шагов шефа, и Льва Ивановича это почему-то раздражало.

А когда он начинал об этом задумываться, то в его голове билась только одна мысль:

«А курсант-то с самого начала оказался прав по поводу этих преступлений, а ты, старый волк, погряз в скепсисе, использовал ситуацию и его фантазии как воспитательный инструмент. Ты играл в наставника, а должен был проанализировать все от начала и до конца».

– Стареешь, Гуров! – тихо сказал он сам себе, останавливаясь перед очередной дверью из металлических прутьев и ожидая, когда ее отопрут.

– Что, Лев Иванович? – не понял Коренной.

– Ничего, – отмахнулся сыщик и совсем тихонько добавил: – Так, обычные споры с собственным самолюбием.

Вот и медсанчасть следственного изолятора. Гуров по телефону не спросил, каково состояние Егорычева, но потом подумал, что если бы была опасность для жизни, то ему обязательно сказали бы об этом. Майор Портнов с оперативником из штата СИЗО встретили Гурова у входа.

– Как он? – не вытерпел Лев Иванович.

– Ничего серьезного. Мужики отбили. Это хорошо, что в камере их больше половины оказалось, а то бы хана нашему свидетелю.

– А у вас тут есть камеры, где женщины вместе с мужчинами сидят? – вдруг спросил стажер.

Все уставились на него с недоумением.

Потом местный опер не удержался и спросил, раздраженно выставив челюсть:

– Чего?.. Какие бабы?

– Товарищ майор сказал, что Егорычева отбили мужики, которых там больше половины оказалось.

– Это кто? – Опер с вымученной улыбкой посмотрел на Гурова, потом на Портнова.

– Это курсант, – пояснил Гуров. – Мой стажер. Меньше употребляйте воровского жаргона, и тогда все друг друга будут понимать.

– Виноват, – процедил оперативник сквозь зубы, повернулся к Олегу и принялся объяснять: – Мужиками на лагерном жаргоне называют заключенных, которые на зону попали за чисто бытовые, иногда случайные преступления. Они в колониях работают, сотрудничают с администрацией, частенько заслуживают условно-досрочное освобождение. В противоположность им уголовники и блатные не стремятся работать. Для них колония – дом родной, и они там постоянные жители. Ну и все в таком духе.

– Да, действительно, хватит ликбеза, – согласился Гуров. – Расскажите, как это все получилось с Егорычевым.

Лев Иванович понимал состояние местного оперативника, поэтому не осуждал его за резкий тон и некоторую недоброжелательность. В хозяйстве, за которое он отвечал, случился инцидент, в результате которого чуть было не погиб подозреваемый, весьма ценный для его коллег-территориалов и для следствия, важный свидетель, источник информации.

В следственных изоляторах, как и в колониях, администрация отвечает только за быт, содержание строений, охрану, производственные вопросы в целом. За внутренний климат, за взаимоотношения среди заключенных отвечают отдел по воспитательной работе и начальники отрядов. А вот все про всех знают оперативники. Их задача – не допустить преступлений в стенах колонии или СИЗО, работать по заявкам других органов с конкретными осужденными или подследственными. А тут на тебе!

– Никаких оснований для беспокойства у нас не было, – угрюмо стал рассказывать оперативник. – Информации о том, что кто-то передавал с воли указания завалить Егорычева, мы не получали. Ни малейшего намека на конфликт или неадекватные отношения!.. Смотрящий в камере контактный, «быков» там тоже не было. Подавляющее большинство по первой ходке, лишь несколько с рецидивом.

– Так они пытались Егорычева именно убить? Или это просто драка была?

– На сто процентов, товарищ полковник, я пока не уверен. Работаем по этим вопросам. А получилось все просто. Кто-то проснулся ночью от того, что на нижней шконке возня началась. Егорычев со своими двумя ходками по их иерархии имел право на это место. До кого-то дошло, что дело плохо, заорали, повскакивали, стали разнимать, а на шконке гвоздь-двухсотка. Его, конечно, выбросили на пол, и никто теперь уже не вспомнит, в чьей руке он был. Насчет того, кто именно навалился ночью на Егорычева, пока все молчат. Узловые фигуры в этом деле мы развели по камерам да по изоляторам.

– Какие повреждения Егорычев получил? Каково его психологическое состояние?

– Докторша говорит, что сломаны два нижних ребра. У нас рентген не работает, но она гарантирует, что внутренних повреждений и кровотечений нет. Может, ушиб почки, гематомы по всему телу. А насчет психологического состояния я вам так скажу. Он в непонятках, замкнулся и ждет. Я и сам голову ломаю, никак в толк не возьму, почему с ним так обошлись. По всем их законам ему должны были предъяву сделать… виноват, сначала предъявить обвинение, выслушать оправдания, вынести приговор, а уж потом приводить его в исполнение.

– Необязательно с такой точностью, – вставил Портнов. – Но ты прав в том, что без предъявления обвинения в их среде не режут, а тут…

– Значит, заказ не от блатных пришел, – заявил Гуров. – Причем с воли. Ладно, с ним поговорить можно?

– Врач и психолог будут возражать, но, учитывая ваш статус, могут и пойти навстречу. – Оперативник скривился в ехидной улыбке.

– Хорошо, – заявил Гуров. – Я предлагаю ковать железо, пока горячо. И Егорычев не остыл, и ситуация до конца не улеглась. Тут каждый час на счету. Но прежде чем мы пойдем к нему, я прошу подумать о главном. Через кого пришла с воли малява?.. Тьфу, черт! – Гуров с досадой сплюнул и укоризненно посмотрел на местного опера. – Из-за вас и я сам начал жаргоном пользоваться. Кто мог передать записку? Вы знаете весь состав нынешней смены?

– К вечеру я вам представлю несколько человек, через которых информация могла попасть в камеру.

– Так легко? – удивился Гуров. – А если заказ туда угодил какими-то иными способами?

– Записка в хлебе? – с усмешкой спросил оперативник. – Или нитка с грузиком через окно? Такой возможности у них нет. Я эти фокусы знаю. Я даже сейчас вам сказал бы, что это мог сделать кто-то из двух наших сотрудников, но боюсь ошибиться.