Черный отряд. Тени сгущаются - Глен Кук

— Нет. А что случилось. Ведьмак?

— Кто-то пырнул Масло ножом. Кажется, то был Загребущий. Я его спугнул.

— Пырнул ножом? Он мертв? — Я поискал взглядом свою сумку. Раненому я буду нужнее, чем Ильмо.

— Жив. Но сильно порезан. Много крови.

— Почему ты его не привел?

— Я не мог его тащить.

Он тоже был пьян. Нападение на друга немного протрезвило его, но это ненадолго.

— Ты уверен, что это был Загребущий? — Неужели старый дурак пытается нанести ответный удар?

— Конечно. Слушай, Костоправ, пошли. А то он помрет.

— Иду. Уже иду.

— Подожди. — Ворон перебирал свое оружие. — Я тоже иду. — Он взвесил на ладонях два идеально отточенных ножа, выбирая, потом пожал плечами и заткнул оба за пояс. — Плащ накинь, Костоправ. На улице холодно.

Пока я искал плащ, он быстро выяснил у Ведьмака, где находится Масло, и велел оставаться в комнате, пока не придет Ильмо.

— Пошли, Костоправ.

Вниз по лестнице. Улица сменяет улицу. У Ворона обманчивая походка. Кажется, будто он идет неторопливо, но чтобы держаться рядом с ним, нужно пошевеливаться.

Оказалось, что снегопад — еще не самое скверное. Даже там, где горели фонари, видимость составляла не более двадцати футов. Выпало уже шесть дюймов снега — тяжелого и сырого. Но температура понижалась, а ветер усиливался. Еще одна метель? Проклятье! Неужели мы мало от них настрадались?

Мы отыскали Масло в четверти квартала от того места, где ему полагалось находиться. Он заполз под какие-то ступеньки. Ворон подошел прямо к нему. Ума не приложу, как он догадался, где следует искать. Мы перенесли Масло к ближайшему фонарю. Сам он идти не мог, потому что был в отключке. Я фыркнул:

— Мертвецки пьян. Ему грозит только одна опасность — замерзнуть насмерть. — Он был весь перепачкан кровью, но рана оказалась неглубокой — несколько швов, и все в порядке.

Мы дотащили его до нашего жилища. Я раздел его и принялся орудовать иглой, пока он не в состоянии материться.

Его приятель успел заснуть. Ворон угостил Ведьмака несколькими пинками, пока тот не проснулся.

— Я хочу услышать правду, — заявил Ворон. — Как все произошло?

Ведьмак повторил свой рассказ, настаивая на том, что приятеля ранил Загребущий.

Я усомнился в его словах, Ворон тоже. Но когда я кончил орудовать иглой, Ворон сказал:

— Возьми свой меч, Костоправ.

В его глазах появился охотничий блеск. Мне не хотелось вновь выходить на улицу, но еще меньше мне хотелось спорить с Вороном, когда он в таком настроении. Я отыскал пояс с мечом и щелкнул пряжкой.

Воздух стал холоднее, а ветер сильнее. Снежинки помельчали и сильнее покусывали щеки. Я брел вслед за Вороном, гадая, куда мы идем и зачем.

Он отыскал место, где парня ударили ножом. Свежий снег еще не успел скрыть следы на старом. Ворон присел на корточки и стал смотреть. Я гадал, что он там видит, — по-моему, в полумраке уже ничего нельзя было разглядеть.

— Может, он и не соврал, — произнес наконец Ворон и уставился в темноту переулка, откуда заявился нападавший.

— Откуда ты знаешь?

Он не ответил.

— Пошли. — Ворон зашагал по переулку.

Я не люблю переулки. А особенно в городах вроде этого, где находит пристанище всякое известное человеку зло и, вероятно, кое-какое пока еще неизвестное. Но Ворон все шел вперед… Ворон нуждался в моей помощи… Ворон — мой брат по Черному Отряду… И все же, будь я проклят, жаркий огонь и теплое вино мне понравились бы куда больше.

Полагаю, за все это время я провел на улицах города не более трех или четырех часов. Ворон выходил из комнаты еще реже, чем я, и все же он, казалось, знал, куда направляется. Он вел меня по улочкам и переулкам, через пустыри и мосты. В Розах протекают три реки, соединенные паутиной каналов. Мосты — одна из достопримечательностей города.

Но в тот момент мосты меня совершенно не интересовали — больше всего я желал не свалиться на снег и сохранить под одеждой остатки тепла. Ноги превратились в глыбы льда. В сапоги упорно набивался снег, а Ворон был не в настроении останавливаться всякий раз, когда это случалось.

Вперед и вперед. Мили и часы. Никогда не видел так много трущоб и свалок…

— Стоп! — Ворон вытянул руку, преграждая мне путь.

— Что?

— Тихо.

Он прислушался. Я тоже. И ничего не услышал. Впрочем, я мало что слышал и во время нашей вылазки. Но как Ворон выслеживал человека, напавшего на Масло? В том, что он выслеживает именно его, я не сомневался — но как?

Откровенно говоря, никакие поступки Ворона меня не удивляют. Никакие — с того самого дня, когда он на моих глазах задушил свою жену.

— Мы совсем рядом с ним. — Он вгляделся в мельтешение снежинок. — Иди вперед с той скоростью, с какой мы шли. Наткнешься на него через пару кварталов.

— Что? А ты куда? — вопросил я вслед расплывающейся тени. — Чтоб тебе провалиться. — Я набрал в грудь воздуха, еще раз выругался, обнажил меч и пошел вперед. В голове у меня вертелась лишь одна мысль: как мы станем оправдываться, если прикончим не того, кого следует?

И тут я увидел его в полоске света, падающей из двери таверны. Высокий поджарый мужчина, уныло бредущий по снегу и не замечающий ничего вокруг. Загребущий? Откуда мне знать? Из нас только Ильмо и Масло участвовали в рейде на ту ферму…

Сумерки сгустились. Только двое из тех, кто находится в городе, способны опознать Загребущего. Но Масло ранен, а Ильмо я не видел уже… Где он? Под снежным одеялом в каком-нибудь переулке, холодный, как эта отвратительная ночь?

Мой страх уступил место гневу.

Я сунул меч в ножны и достал кинжал, пряча его под плащом острием вперед. Фигура впереди не оборачивалась.

— Паршивая ночка, старина, верно?

Он что-то буркнул в ответ. Потом, когда я поравнялся с ним и пошел рядом, посмотрел на меня. Глаза его прищурились, он слегка отодвинулся и вгляделся в меня внимательнее. В его глазах не было страха, он был уверен в себе. Такие не бродят по ночам в переулках трущоб — те шарахаются от собственной тени.

— Что тебе нужно? — услышал я спокойный и прямой вопрос.

Ему нечего было опасаться — я был перепуган за двоих.

— Ты ударил ножом моего друга, Загребущий.

Он остановился. Глаза его на мгновение как-то странно блеснули.

— Черный Отряд?

Я кивнул.

Он смотрел на меня, задумчиво прищурившись.

— Лекарь. Ты отрядный лекарь по прозвищу Костоправ.

— Рад познакомиться. — Уверен, что в моем голосе было больше силы, чем в моем теле.

«А что же мне теперь делать?» — подумал я.

Загребущий распахнул плащ. В мою сторону метнулся короткий меч. Я отпрыгнул в сторону, распахнул полы плаща, еще раз увернулся и попытался выхватить свой меч.