Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню - Камша Вера Викторовна

– Сударыня, вам налить?

– Пожалуй. Еще немного, и пить не шадди у меня войдет в привычку.

– Так не за пустым же столом бояться, – Арно тоже подставил бокал. Приличная мать разразилась бы речью о пагубности пьянства, мармалюка предпочла чокнуться. – Ты думаешь, здесь тоже нечисть порезвилась? В смысле, Максимилиана и его наследников сожрали?

– Нет, я склоняюсь к тому, что их отравили. Звезды с этим тоже согласны, вернее, согласны с тем, что год для первого Придда выдался смертельно опасным. Валентин, если вы знаете что-то, опровергающее мои предположения, не стесняйтесь. Порой мне нравится чувствовать себя не слишком умной, боюсь, иная формулировка вас покоробит.

– Увы, сударыня, видимо, подразумеваемое вами слово вам не подходит, как сказал бы сержант Кроунер, категорически.

– Коте-го-ирчески, – тут же поправил Арно, – так он говорит.

– Очаровательно. – Теперь главное – не выдать Бертрама с Валме, хотя Валентин наверняка догадается. Если найдет время задуматься о чудесных исцелениях. – Итак, нам доподлинно известно, что загадочная женщина убила себя в самом начале круга Молний. Лорио Слабому тогда не исполнилось и двадцати, а родившийся в первом году Круга Юстиниан был младше короля на семнадцать лет. Еще мы знаем, что ставший примерно тогда же эсперадором Теоний искоренял все, что уцелело от абвениатства, и продолжалось это искоренение вплоть до первого визита морисков в Агарис.

– Мтсарах Справедливец утопил конклав в сорок четвертом году. – Нет, детище не щеголяло знаниями, оно пыталось думать и, кажется, успешно. – После этого в Талигойе стало как-то спокойнее. То есть Юстиниан смог не отделяться, но ведь до этого еще нужно было дожить.

– Тем более что вначале на морисков никто рассчитывать не мог. – Понимает Придд, к чему она ведет, или еще нет? Марсель бы понял, но он держал морок за волосы и знает про Марианну и адъютантика… Как же его звали? Жером? Нет, Жильбер! Бедный мальчик, лучше бы ему второй раз сжечь Сэ, а он сгорел сам. За своего «Монсеньора». – Юстиниан в своей мести обошелся без Мтсараха. Валентин, это ничего, что я называю ваших предков по именам?

– Нет, сударыня, так гораздо удобнее.

– Отлично. Итак, Юстиниану, когда скончались его отец и братья, шел двадцать шестой год. Согласно бытовавшим в те времена правилам, ему следовало жениться на невесте старшего брата, ведь предполагался союз не двоих людей, а двух фамилий.

– Юстиниан разорвал помолвку под предлогом того, что является герцогом, а в брачном договоре женихом был назван наследник дома Приддов. Это решение нашло полное понимание и поддержку при дворе. Нам никогда не узнать, сам ли Юстиниан остановил свой выбор на дочери кансилльера или же ему навязали этот брак, но, кажется, он вышел вполне удачным.

– Спасибо, Валентин. Нам важно, что на именование первенца в Новую Придду прибыл весь двор, наутро же после празднеств король, кардинал и кансилльер были мертвы. Якобы их убили отравленные иглы, скрытые в замках гайифских шкатулок, непостижимым образом оказавшихся среди положенных по этикету подарков, однако в подобное мог поверить разве что Дидерих.

– Истинным убийцей полагали младшего брата короля, но предпочитали молчать. Эрнани Седьмой оказался лучшим правителем, чем Лорио, ему, по крайней мере, удалось несколько унять эсператистов и не допустить истребления «демонских потомков», но где же золото Манлия?

– Очень надеюсь, что в Гирке. – Сейчас будет очень скользко, но подоплеку спасения Ро от огня лучше не выдавать даже Придду. – Валентин, мой сын пока ничего не понимает, а вы?

– Признаться, тоже. Разве что Юстиниан родился не в Новой Придде, а в Гирке, и здесь же прошло его раннее детство. Это имение полюбилось его матери, герцогине Лавренции, но она никак не может быть искомой дамой. Супруга Максимилиана умерла после долгой изнурительной болезни и должным образом похоронена в фамильном склепе.

– Как и Эрнани Последний, но королю посчастливилось быть погребенным дважды, а герцогине лишь единожды, и к тому же – тайно. Вспоминайте, я нашла это в ваших же хрониках: в середине четырехсотого года круга Волн по настоянию конклава Лорио выдал на расправу эсператистам двадцать шесть эориев из Левкры, среди которых были отец и братья герцогини Придд, урожденной Кулла. Несчастные вместе с семьями пытались найти убежище в Талигойе, но искать защиты у слабых правителей бессмысленно, тем более если им грозит схожая опасность.

– Вы правы, – рука Придда сжалась в кулак, правда, лишь на мгновенье, – мне все чаще кажется, что Лорио напоминал Фердинанда. Да, у Лавренции Кулла несомненно была причина покончить с собой, но при этом она убила бы и ребенка, которого носила.

– А теперь правы вы, но одно другому не противоречит. Юстиниан благополучно появился на свет, значит, герцогиня Придд дождалась родов, на время которых, как и положено, покинула двор и уединилась в Гирке. Дальше, как мне кажется, случилось вот что.

Более или менее оправившись, Лавренция велела одеть себя в большой придворный туалет и проводить в береговую церковь, где оставить в одиночестве для молитв и размышлений. Ничего удивительного в этом не было, а собой эории из дома Волн владеть умеют. Лавренция знала о старом святилище и, очень на то похоже, была тайной абвениаткой, абвениаты же в ряде случаев самоубийство не просто оправдывают, но считают единственным выходом. Вы оба читали Лахузу и Иссерциала и представляете, что это за случаи.

Что именно заставило супругу Максимилиана всадить себе в сердце кинжал, нам в точности не узнать, но я бы поставила на страх. На тот страх, от которого бегут в смерть; женщина могла бояться как за себя, так и за мужа с детьми, которые из-за нее, Лавренции Кулла, стали бы следующими жертвами. А может быть, ее убило предательство Максимилиана, не ставшего защищать родных. Нельзя сбрасывать со счетов и любовь – кто-то из обреченных на страшную смерть в мертвых озерах мог забрать с собой сердце благородной герцогини.

– Тогда, – уверенности в голосе Арно могло быть и побольше, – выходит, что самоубийство этой… Лавренции скрыли.

– Для Максимилиана это был единственный выход, – Валентин не столько объяснял, сколько думал вслух. – В Агарисе к тому времени уже додумались карать за грехи умерших их родню, особенно если та была богата, а с точки зрения эсператизма самоубийство – чудовищный грех, немногим уступающий святотатству. Сударыня, если я правильно понял ваши намеки, вы считаете, что место герцогини занял оборотень?

– Я в этом убеждена. – Не забыть бы попросить Ро не вспоминать при Валентине агарисскую Лауренсию. – Герцогу Максимилиану повезло однажды встретить закатную тварь. Вряд ли она была здешней, скорее всего, последовала за кем-то из гайифских эориев, но, добравшись до Придды, оставила бывшего возлюбленного, то ли приглядев для себя старое святилище, то ли ради Повелителя Волн. В последнем случае самоубийство герцогини можно объяснить еще и ревностью – если она застала мужа с любовницей. Или страхом безумия – если женщина увидела с ним себя.

– Это оно… – сын явно подыскивал слова, – она убила герцога с сыновьями?!

– Не думаю. Придды погибли в Кабитэле, а занявшая место герцогини тварь почти наверняка держалась поблизости от святилища, из чего и можно сделать вывод о ее природе.

– Найери?

– Да, Валентин, скорее всего. Она оставалась в храме, самое малое, до возвращения Юстиниана, которому вольно или невольно помогла отомстить. Я ставлю на то, что новый Повелитель Волн ей приглянулся и она не желала остаться еще и без него. Спутники Абвениев спасали своих избранников за счет жизни тех, кто был им неважен. – Бедная Марианна, бедный Ро! – Только не делайте вид, что вы не читали «Астэриаду».

– Ну, мама…

– Сударыня, я ее прочел в пятнадцать лет.

– А я… – оторопел сын, – в тринадцать.

– Дитя мое, я тобой горжусь. Тогда вам не надо объяснять, что после ухода богов астэры начали пить силы своих смертных любовников. Обычно они довольствовались немногим, и жертвы отделывались легким недомоганием.