Изменённый третьей серии (СИ) - Сиянов Дмитрий

— Он тебя признал! — радостно воскликнул Тарак.

— Да? — с сомнением спросил я.

— Да! Теперь можешь дать ему мяса, — Тарак протянул мне заранее приготовленную оленью вырезку. — Да не боись, Искандер, не укусит! Он признал тебя.

— А если нет?

— Ну… тогда я извинюсь…

— Может, ты сам его покормишь? — с сарказмом предложил я, косясь на клыки Бобо.

— Нет, из моих рук он не возьмет. Мы сюда два дня добирались, я предлагал ему еду, он отказывается. Сам с утра поймал горного козла… схарчил.

***

С Бобо мы всё же, если не подружились, то, по крайней мере, стали хорошими приятелями. Тарак рассказал мне, как найти короткий путь к лагерю Кровавой травы через малопроходимое ущелье в Айлейских горах. Нужный нам лагерь находится значительно севернее ущелья, по которому проходит тракт в Центральные земли, так что, пользуйся мы нормальной дорогой, потеряем дня три.

Плотно поужинав (Бобо сырой олениной, я жареной), мы поспали четыре часа — и мне, и барраксу этого было вполне достаточно, — и отправились в путь. Четыре часа утра… или всё же ещё ночи… отличное время для начала путешествия.

В прохладном воздухе раннего утра мы неслись через Зелёную долину если и не со скоростью гоночного автомобиля, то близко к автомобилю обычному — джип, едущий по саванне без дорог, мы бы точно обогнали. Причем Бобо поддерживал такой темп без каких либо понуканий с моей стороны — либо эта скорость является для него обычной по такому рельефу, либо он просто рисуется, желая произвести впечатление на нового хозяина — с этого зверя станется!

Поначалу, выехав из Ньюхоума, мы двигались по тракту, но вскоре Бобо свернул с дороги и, не снижая скорости, помчался по пересечённой местности. Я отметил, что проблем с ночным зрением у барракса не больше, чем у меня, то есть никаких. А мне всё больше начинает нравиться этот «конь»!

Я думал было вернуть Бобо на тракт, но, прикинув ориентиры, понял, что мы, похоже, двигаемся верным маршрутом — видимо, барракс не хуже меня понимает, куда нам надо, а дорогу так и вовсе знает лучше меня. В общем, на этом транспорте я не водитель, а скорее пассажир.

Часа через три мы выбрались в предгорья, а спустя ещё два часа начали подъём по ущелью. Справедливости ради, надо сказать, на полноценное ущелье эти трещины явно не тянули — скорее сеть сообщающихся разломов в горе.

Скорость, как и комфорт перемещения сильно снизились: Бобо перемещался теперь, по большей части, прыжками с камня на камень, с уступа на уступ, да и тропа, если так можно назвать направление, в котором мы двигались, теперь поднималась вверх с довольно крутым уклоном. Я, для надёжности фиксации положения своей тушки в пространстве, начал придерживаться за седло руками.

Слететь с о спины Бобо я не боялся, из седла такой конструкции попросту не вылетишь: жёсткая спинка, доходящая до середины спины; стремена, так же намертво прикреплённые к седлу, представляют собой две ниши, в которые ставятся ноги; ноги при этом оказываются закрытыми до колена, затем по движению ладони по сенсору, находящемуся в передней части седла, или одновременным нажатием на кнопки, предусмотренные на обоих стременах, щиколотки фиксируются специальными захватами, так что, не оторвав ног, седока из седла не вырвать.

Управление транспортным средством типа огромная клыкастая и когтистая горилла осуществлялось стопами, которые можно свободно поворачивать в стременах, при этом давя на бока животного, этим заставляя поворачивать его налево, направо. Если же водитель сего транспорта желает притормозить, нужно стукнуть по спине зверя перед седлом; остановиться — стукнуть дважды.

Все эти команды можно подавать и голосом, если у седока с животным достаточно хорошо налажено взаимопонимание — барракс достаточно разумен, чтобы понять команды «налево», «направо», «медленней», «стой». Впрочем, если контакт со зверем не налажен, попытки оседлать его могут привести к трагическим последствиям — лучше уж попробовать на диком белом медведе покататься, у него хотя бы когти не такие острые.

К полудню мы добрались до места, которое Тарак рекомендовал мне для ночлега. Настоятельно рекомендовал. Мол, по ночам в горах очень холодно, и мест, удобных для ночлега, выше нет, а тут и площадка ровная, и укрытие, и даже дров для костра собрать можно, да и вообще, кто этим путём в лагерь Красного камня ездит, всегда здесь ночуют. Как будто этой, с позволения сказать, дорогой, часто пользуются.

Место приметное: ущелье расширяется, образуя небольшую площадку метров семь в диаметре, на краю которой растёт несколько сосен; а с другой стороны, в скальном склоне, есть грот, неглубокий, но нависающего каменного козырька вполне хватит, чтоб укрыться от дождя или снега.

Ещё только полдень, у нас ещё часов десять светлого времени, я абсолютно не устал, а Бобо…

— Бобо, ты не устал? — спрашиваю у барракса. — Видимо, нет… — не знаю, понял меня барракс или нет, но посмотрел он на меня с какой-то смесью презрения и сочувствия.

— Это, так я понимаю, значило, что не устал… — на этот раз меня даже взглядом не удостоили. — Тогда продолжим путь…

В дальнейшем продвижение стало намного трудней, выше в горах температура упала, а на камнях появился лёд, и темп передвижения снизился, хоть и не до скорости пешего человека, но очень прилично.

В общем, первые звёзды я увидел на перевале, и спустя некоторое время мы оказались в полноценной ночной темноте. И тут я понял, почему на самом деле все ночевали на той полянке перед перевалом.

Краем глаза я уловил движение на самой границе поля зрения. Только начал поворачивать голову в том направлении, как в щёку и шею мне вцепились маленькие и острые коготки. Я тут же схватил агрессора рукой — хрустнуло. Я не осторожничал и не жалел сил, поэтому, конечно же, изломал тельце небольшого существа, но опознать его всё же сумел.

Снежный крылан — зверь немногим больше летучей мыши, до катастрофы эти существа, скорее всего, и относились к семейству рукокрылых — созданий страшненьких, но, в подавляющем большинстве, абсолютно безобидных; сейчас же эти злобные ночные создания повадками больше всего напоминают пираний, только воздушных; снежными же их прозвали не за расцветку, а за то, что живут они исключительно в местах, где температура не поднимается выше нуля.

Я сбил рукой ещё одного крылана, появившегося передо мной, и тут нас накрыло целое облако этих бестий. Я отбивался, как мог: размахивал руками, что твой вентилятор, благо ни за управлением следить не приходилось, ни удерживаться в седле. Бобо тоже вносил свою посильную лепту, успевая хватать своей широкой клыкастой пастью иногда по несколько крыланов за раз.

Мы не пытались перебить всех крыланов, хоть теоретически это, наверное, и было возможно, но тут лучше придерживаться тактики борьбы с комарами: если их в закрытое помещение залетела парочка, или даже с десяток, можно их перебить свёрнутой газеткой, например, и спать спокойно; если же ты находишься в лесу или на болоте, то лучше просто отгонять их взмахами руки или специально подобранной веточки — всё равно всех не перебьёшь. А хочешь избавиться от назойливых соседей, просто смени локацию — уйди, например, в место, где дует ветер, там кровососущую братию будет просто сдувать.

Может быть, стая решила, что несёт слишком много неоправданных потерь, а может мы просто вышли из зоны обитания крыланов, но они оставили нас и улетели восвояси минут через сорок. Добравшись до первого удобного места — небольшой относительно ровной скальной площадки, на которой даже каким-то чудом умудрились вырасти два дерева, с виду мало отличимых от наших земных елей (местное название я забыл), я спешился и осмотрел наши раны. Удалось отделаться, можно сказать, малой кровью: множество царапин и неглубоких порезов от когтей и клыков крыланов — благо наши тела, и моё, и Бобо, прикрывали доспехи. Ранки Бобо я обработал специальным кровоостанавливающим и обеззараживающим гелем, мои раны перестали кровоточить через пару секунд после их получения.