Эпсилон Эридана - Алексей Барон

По старой традиции Космофлота прощание с погибшими проходит в тишине, без речей и музыки. Чаще всего оно бывает заочным: поскольку нежная человеческая плоть не переживает взрыва реактора, люди могут бесследно кануть в тысячекилометровых глубинах гигантских газовых планет, затеряться в межзвездных далях, сгореть в раскаленных атмосферах звезд. Ко всем известным опасностям космоса, способным бесследно поглотить человека, на Кампанелле добавились еще и макулы.

Снаружи был слышен ветер, погромыхивали вулканы. А внутри приглушенно стучал метроном. После тридцатого удара вспыхнули лучи видеосинтезатора. Встретившись над центром диспетчерской, они вылепили четыре человеческие фигуры – троих мужчин и женщину. Виктор Нолан задумчиво смотрел вверх, на поблекшие звезды. Ван Вервен обращался к Рональду с какими-то словами, и Рональд, склонив голову, внимательно его слушал. Перед ними, положив ногу на ногу, в легком кресле сидела Джун. На ней было бальное платье, узкая кисть облегала бокал шампанского. Так она выглядела во время своего последнего, встреченного на борту "Звездного Вихря", Кристмаса.

Площадка с видеоскульптурами медленно вращалась, позволяя увидеть их с разных сторон. Легкий ветер шевелил отложной воротник Нолана, играл каштановыми локонами Джун. Казалось, еще миг, и все четверо оживут, зашевелятся, сойдут с подиума, и кто-то, скорее всего Джун, недоуменно спросит, ради чего собралась столь невеселая компания. Но этого не случилось.

Заработал канал связи с крейсером. Экран включился не в специальной кабине, а прямо над пультом управления базой. На нем возникло похудевшее лицо Маши, под глазами залегли тени.

– Друзья мои, – несколько севшим голосом сказала она и на секунду смолкла. – Друзья мои, мы понесли потери. Горькие, странные, непонятные. Может показаться, что мы не готовы противодействовать силам, проявившимся здесь, в системе Эпсилона Эридана. Но хочу напомнить, что в нашем распоряжении находится один из лучших кораблей, когда-либо созданных людьми. Мы не имеем права отступить, пока не исчерпаем все его возможности. Это не в традициях Объединенного Космофлота. Вы знаете, что по Уставу ОКС у меня есть право на чрезвычайные полномочия. Считаю, что время для них настало. Объявляю на тяжелом крейсере "Звездный Вихрь" военное положение. Призываю всех к стойкости. Что бы ни случилось, мы должны исполнить свой долг перед памятью наших товарищей, перед тринадцатью миллионами наших исчезнувших сестер и братьев, перед всем стомиллиардным человечеством, которому брошен нешуточный вызов. Наш час пришел! Я верю в вас, ребята. Пожалуйста, включите свет. Хочу видеть ваши лица.

В диспетчерской секунду стояла тишина. Потом кто-то зажег лампы. Хосе отшвырнул очередную пивную банку и встал. К нему присоединилась обычно очень скептичная и осторожная Джетти Лоренс. Из лестничного проема на свет вышли Шанталь, Турумалай, Франческа. Встали Игнац, Десмонд, Зоран, Ио – встали все. За спиной Маши, по другую сторону лазерного луча, обеспечивающего связь, происходило то же самое: в зале управления вставали люди. Экипаж тяжелого крейсера "Звездный Вихрь" принимал вызов Космоса.

– Спасибо, – дрогнувшим голосом сказала Маша. – Я не сомневалась в вашем мужестве и ясном разуме. План наших ближайших действий будет готов через несколько часов. До его завершения прошу не предпринимать активных действий. Комендантом базы "Орешец" назначаю Ио Цесселин.

– Меня? – удивилась Ио. – Почему?

– Приказы не обсуждаются.

– Хорошо. То есть слушаюсь. А что делать?

– Спать. Выставить охрану и всем спать. Через несколько минут к вам прилетит Яцек Барановский с полным экипажем своего "Гепарда". Теперь он будет стеречь вас постоянно.

Следующее утро выдалось удивительно мирным. Принятое Машей решение словно сняло остроту событий, сделало их ожидаемыми, вещи стали на свои места, и не только в умах. По какому-то совпадению тревожных сообщений не поступало. Шанталь заметила, что такое случается только после решений и правильных, и своевременных. Но тут же, почувствовав некоторую натяжку, призналась:

– Впрочем, к Маше я не могу быть беспристрастной.

– У каждого – свои недостатки, – туманно высказался Турумалай.

Его очень занимала родинка на шее собеседницы Шанталь. Делала вид, что не замечает этого. Одиннадцатый год она была замужем, и брак оказался вполне удачным. Настолько удачным, что оставалось только сожалеть по поводу невозможности завести ребенка.

– Запиши меня в очередь, а?

– Шерше ля фам, Турум.

– Так я уже.

– Э, нет. Другую.

Они прогуливались вокруг сизого от окалины "Гепарда" в одних комбинезонах из легкой ткани. Громоздкие скафандры было разрешено не надевать, поскольку от макул они не спасали, как уже выяснилось со всей очевидностью. А вот гулять в них совершенно немыслимо.

– И все равно я тебе благодарен, – вкрадчиво сказал Турумалай.

Шанталь улыбнулась.

– Не поможет. Прекрасная погода. Мне кажется, ты этого не замечаешь, а зря.

– Сейчас исправлюсь, – сказал Турумалай.

Он остановился и поднял голову.

С голубого, почти безоблачного неба сиял Эпсилон. Было удивительно тепло для сентября. Шапки дыма от вулканов плыли на юг, прочь от базы.

В степи завораживающе шелестел ветер, навевая меланхолические мысли.

Вопреки этому жизнерадостные мужчины, забыв о военном положении, устроили волейбольный матч между "гепардовцами" и "орешевцами". Мяч поочередно шлепался то по броне планетной базы, то по обшивке шнелльбота. В этом случае Яцек Барановский яростно сверкал глазами и топал ногами. В кабине "Гепарда" он являл само хладнокровие, но только не на спортивной площадке. Тут его темперамент прорывался в полной мере. Командир шнелльбота с явным трудом удерживался от ругательств, хотя его команда и вела в счете.

Из окна диспетчерской за игрой наблюдала Ио.

– Ты считаешь это нормальным? – спросил Хосе.

– Что?

– Игрище.

– После вчерашнего?

– Да.

– Нужно уметь расслабляться. Нервы нам еще потребуются.

– Это правильно. Но я вот все ломаю голову над тем, как поступить со следующей макулой. Может, и другим не вредно подумать?

– Следующую ловить не будем. Абрахам настоял на другом.

– На чем именно?

– Следующую мы уничтожим. Если получится.

– Да уж, если получится. А для чего?

– Чтобы узнать, получится ли это.

– Что ж, логика вроде есть. Но можно ли уничтожить призрак?

– Рано или поздно, мы это узнаем.

– Узнаем рано, но будет поздно, – мрачно предрек Хосе. – Мы удивительно беспечны.

Ио внимательно на него посмотрела, о чем-то подумала, но заговорила явно о другом:

– А наши-то проигрывают. Эх, Рональда нет...

А Рональд был, только в волейбол играть не мог. Из каких-то уму не постижимых далей он пробился ко второму интравизору "Звездного Вихря".

Милдред, занимавшаяся анализом результатов схватки с макулой, резко выпрямилась. Прикрыв глаза, она откинулась на спинку кресла и постаралась максимально расслабиться. Многочисленные тренировки сказались, нить внезапного контакта она уловила, но удержала ее просто чудом. Если человеку в руки неожиданно бросают теннисный мяч, он машинально его ловит. Примерно то же самое происходит при внезапных ИВ-контактах у подготовленного интравизора. Сложнее мяч не выронить, но Милдред удалось и это.

Расстояние связи ужасало, вектор не определялся, возникло сильное, до звона в ушах, головокружение. Милдред судорожно вцепилась в подлокотники и окаменела. Находившиеся рядом люди, знавшие о ее способностях, тоже замерли, боясь неосторожным звуком помешать сеансу.

Несмотря на всю свою силу, Рональд сумел передать одну только эмоцию, но эмоцию, которая многого стоила. Это было чувство спокойной уверенности. И все. Никакой цифровой информации, зрительных либо слуховых образов Милдред не уловила. Сеанс продолжался меньше секунды. Чтобы выдержать эти миги, транслирующему визу, очевидно, потребовались предельная концентрация и предельное напряжение. После импульса такой силы немногие могли остаться психически здоровыми. Но Рональд должен был выдержать, он такой.

Милдред открыла глаза. Голова продолжала кружиться, подташнивало. Она провела несколько быстрых дыхательных упражнений и заставила себя встать. Сам факт ИВ-связи, не говоря уж о личностном моменте, имел такое значение, что Милдред срочно передала работу помощнику и выбежала из лаборатории. Новость заслуживала того, чтобы ее сообщили живьем, не с экрана.

Воспользовавшись скоростным лифтом, она поднялась к ярусу жилых помещений и прикоснулась к двери капитанского номера. Створки послушно ушли в стенные пазы.

Из кабинета Маши слышались голоса. Там находились Угрюмов, Мерконци, Кнорр, Мбойе, еще несколько человек. Между ними над полом мерцал шар Кампанеллы. Тонкая нить пронизывала толщу планеты, соединяя оба кольца вулканов. Ее концы из-за многочисленных еще более тонких ответвлений напоминали пушистые кисточки. Сумасшедший факт существования просверленной планеты собравшихся уже не повергал в шок. Шло деловое обсуждение того, что может дать этот факт. Когда Милдред стремительно вошла в комнату, все тревожно обернулись.