В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ - Алексей Рюриков

Глава 2

Тени в тумане

20.10.1932 г. Российская империя. Санкт-Петербург

Никишов ушел со службы поздно. Свернул с Литейного, неспешно прошелся по Кирочной, а там уже и дома достиг. Пешие походы со службы он в своем пятидесятисемилетнем возрасте находил для здоровья чрезвычайно полезными и старался поблажки себе не давать. Утром ведь не то, утром в присутствие торопиться следует. Да и какой поутру, после пробуждения, завтрака да сборов, моцион? Совершенно невозможная вещь. Нет, вечером, когда уже и галстук ослабить можно, или, ежели по форме когда, то ремень, пройтись, минут не считая, прошедший день обдумать неторопливо. Да и успокоиться иной раз не мешало, работа в Охранном Департаменте душевного равновесия не прибавляла, а появляться в раздражительности дома он не любил. Дома тихо должно быть, покойно. Вот и сегодня, весь день пробегав, да так работу не закончив, вышел со службы в настроении преотвратнейшем.

- Эй, дядя! Закурить не найдется? - Типчик, окликнувший пожилого, представительно одетого мужчину, входящего в арку дома, выглядел типичной лиговской шпаной. Брюки клеш, круглая шапка-финка со свисающими развязанными тесемками надвинута до бровей, в углу кривящихся губ свисает тлеющая папироса.

- Не курю, - обронил подполковник, все еще переживающий за пропащий рабочий день.

- А чо эт ты так, дядя? - развязно поинтересовался молодчик, сплюнув окурок и выуживая из-под полы финку.

Объект он выбрал неудачный. Ветеран Жандармского корпуса, пусть и перешедший год назад на сугубо кабинетную должность, оружие носил неизменно, даже в штатском обличии.

- Брось нож, мерзавец, - презрительно процедил Никишов, привычно обхватывая рукоятку «вальтера» в кармане пальто. О хулиганских шайках в окрестностях Лиговки он был наслышан, но бояться городской шпаны человеку, лично повязавшему не один десяток бомбистов? Смешно, господа. Право, смешно.

Тихих шагов сзади подполковник не услышал и удара по голове не почувствовал, сразу провалившись в беспамятство. А потом стало поздно.

21.10.1932 г. Российская империя. Санкт-Петербург

Телефонный звонок оторвал начальника Охранного Департамента от завтрака. Через сорок минут он уже вылезал, опираясь на трость, из служебного автомобиля в Дегтярном переулке. Выехать на место убийства заместителя начальника делопроизводства, занимающегося секретной агентурой, Коттен посчитал для себя необходимым.

В подворотне наблюдалась привычная для подобных случаев суета. Над лежащим у стены телом склонился врач, рядом, с папкой и пером, умостился судебный следователь в мундире, чуть поодаль пытался приспособить штангу с камерой полицейский фотограф. Все как обычно, как много раз видел генерал прежде.

К машине быстро подошел высокий, худощавый парень в цивильном, представился:

- Начальник отделения Сыскной полиции, коллежский асессор Шатунов.

- Фон Коттен, - кивнул шеф охранки, пожал сыщику руку, спросил: - Что там?

- Труп обнаружил дворник, два часа назад. Побежал в околоток, оттуда вызвали нас. Личность установили со слов дворника, сразу связались с Корпусом. Ваш дежурный офицер…

- Это потом, - отмахнулся Михаил Фридрихович. - Что выяснили?

- Пострадавший, похоже, возвращался домой, в подворотне нарвался на грабителей. Вероятно, ударили по голове железным прутом, прут мы нашли. Потом, оглушенного уже, зарезали. Возможно, он видел нападавших, мог опознать, и когда грабители нашли удостоверение…

- Понятно, - снова оборвал генерал. - Дальше.

- Пропали бумажник, часы, запонки, заколка для галстука, может статься, еще что-то, - не реагируя на резкость шефа охранки, терпеливо продолжил доклад полицейский. - Вероятно, оружие. Ваш офицер сказал, что Никишов носил при себе пистолет?

- Да, - сухо подтвердил генерал, посмотрел на сыскного и поймал себя на мысли, что разговаривает с этим Шатуновым, похоже, опытным и умелым сыщиком, совершенно неправильно, срывая злость от убийства сослуживца на человеке, занятом розыском убийц и, по-видимому, выполняющем свое дело как полагается. Впрочем, раздражение не уходило. Отдавая себе отчет, что задает вопрос совершенно банальный и явно преждевременный, Коттен все так же холодно поинтересовался:

- Подозреваемые уже есть?

Против ожидания, коллежский асессор кивнул:

- Приметы есть. В соседнем доме живет инженер-путеец, с Финляндского. Он вчера, примерно в двадцать три часа, видел в окно двоих убегающих из арки. По описанию, лиговские, из хулиганья. Уже ищем, ваше превосходительство. В принципе многие из них нам известны, по приметам постараемся установить.

«Вот так, - грустно подумал Коттен. - Служил Паша, к пенсиону готовился, два ранения от боевиков имел, а погиб в родном дворе, от шпаны какой-то».

Подполковника он знал давно, Никишов состоял в его подчинении еще до войны. Особо не выделялся и высоких постов не занимал, но контрразведчиком был цепким и офицером надежным. Последние годы он занимался учетом агентов, курировал работу с секретными сотрудниками Охранного. И вот…

«И ведь теперь даже вспомоществование-то семье мизерное выйдет. Не на службе, чай, не за государя и отчество… Кто там у него? - Профессиональная память услужливо откликнулась: - Жена, две дочери. Поздние дети, в гимназии, поди, еще. Жил на жалованье. Теперь семья без средств останется, что там пенсия за умершего? Если б при исполнении еще…»

Он нахмурился и спросил полицейского:

- Уверены, что это обычный грабеж?

Сыщик пожал плечами:

- На вид да. А так - вам виднее.

Генерал задумчиво постучал кончиком трости, с которой с недавнего времени не расставался, по стоящей на тротуаре урне, потом махнул рукой, подзывая маячившего неподалеку офицера в жандармском мундире. Подошедшему представляться необходимости не было, дежуривший ночью полковник Коттену был прекрасно известен.

- Знали его? - спросил генерал, поздоровавшись.

- Так точно, Михаил Фридрихович. Вместе работать начинали.

- Что скажете?

- Грабеж, - не задумываясь, ответил Гриднин. - Сыскные молодцы хорошо отработали. Еще бы шайку эту взяли, и вообще цены им не будет.

- Грабеж… - вяло протянул начальник, потыкал зачем-то тростью в лужу и задумался. - Вот что, - приняв решение, обратился он к Шатунову, - у погибшего нашли какие-нибудь бумаги?

- Бумаги?

- Да. Сообщаю для сведения: подполковник Никишов вчера выполнял особую задачу, поэтому был в партикулярном и возвращался поздно. На службу не ворочался, значит, документы имел при себе.

- Нет. - Шатунов прищурился, вспоминая, и с уверенностью закончил: - Бумаг не было. Из документов только служебное удостоверение рядом с трупом лежало.

И спросил сам:

- Есть основания предположить связь убийства с его службой?

- Есть, - вздохнув, заверил Коттен. - Значит, так, - и снова переменив тон, начал выдавать чеканные фразы распоряжений: - То, что я вам сообщил, строго секретно. Расследованием займется полковник Гриднин, коль он уже в курсе. Вы будете работать с ним, с вашим начальством я договорюсь немедля. В суть сказанного мною никого из полиции не посвящать, о любых шагах сообщать Гриднину. Организовать широкую облаву… Николай Ильич, - обратился он к полковнику, - обязательно задерживать и отрабатывать всех подозрительных политических, по нашей картотеке. Впрочем, мы сейчас еще поговорим. Найдете лиговских, - снова повернулся генерал к сыщику, - сообщите нам. Задерживать будет Корпус. Вопросы?

- Не имею, - четко отрапортовал коллежский асессор. Опыт совместных с жандармами расследований Александр Дмитриевич имел и ничего необычного в указаниях начальника охранки, о котором его прошлые жандармские компаньоны по сыску отзывались исключительно в превосходных тонах, не видел. Что ж странного в том, что зарезанный в подворотне жандармский подполковник убит террористами, а не налетчиками? Необычным выглядело, скорее, обратное. Но искать убийц все равно надо, а раз замешаны уголовные - нужна и Сыскная. Шатунову ход мыслей генерала представлялся логичным.

Коттен развернулся, отвел в сторону Гриднина и быстро спросил:

- Николай Ильич, на дежурстве сильно устали?

- Никак нет, готов к службе, - отозвался полковник. - Но я не совсем…

- Я пока и сам не совсем, - перебил его начальник. - Но мысли появились.

24.10.1932 г. Российская империя. Санкт-Петербург, Лиговский проспект, 4. Штаб Отдельного корпуса жандармов

«Его превосходительству

Начальнику ОД ОКЖ

генерал-лейтенанту

М.Ф. фон Коттену.

Рапорт

Доношу, что в ходе проведения розыска по факту убийства Никишова П.П. мною, совместно с чинами Сыскной полиции, были установлены лица, совершившие настоящее преступление…»

Биографические сведения обоих грабителей начальник Охранного пробежал мельком. Не было там ничего интересного, шпана как шпана. А вот дальше: