Остров Невезения - Сергей Иванов

Посовещавшись и обобщив известный нам опыт своих земляков с различными гражданствами, мы успокоились выводом, что задуманное нами, вполне реально.

Вскоре и эти были приглашены к окошку. Мы могли лишь наблюдать со стороны. Наблюдая и анализируя, мы усвоили, какие вопросы там наспех задают, и как следует отвечать. Зал ожидания почти опустел, мы оказались в числе последних посетителей, и это несколько напрягало нас.

Первым пригласили нашего, страдающего похмельной жаждой, товарища. От него невыносимо несло алкогольным перегаром, и все, с кем он вступал в контакт, отмечали этот отталкивающий факт, иногда в откровенно брезгливой форме.

Его пригласили к окошку, где в качестве переводчицы участвовала упомянутая русская женщина. Когда назвали его номер и номер окошка, мы все взглянули на чиновников, сидящих там. Пока он шёл к ним, заметили, как там, рассматривая что-то, дружно смеялись. Поняли, что причиной их веселья послужила фотография, наспех сделанная им здесь же в кабинке экспресс-фото.

Фото зафиксировало физиономию человека, страдающего излишним весом и злоупотреблением алкоголем. К этому прибавились следы бессонной, пьяной ночи и свежий синяк вокруг заплывшего глаза. Мы и сами все признали это фото высокохудожественным и исторически значимым. Теперь фото-шедевр веселил уставших работников миграционной службы. Их реакция нам понравилась. Мы поняли, что все наши белорусские досье легли на стол у одного окошка с русской переводчицей, и нам предстоит отвечать на вопросы одного чиновника. Короткая беседа с нашим очумевшим от ожидания товарищем прошла смехотворно быстро и совершенно несерьёзно. Что вселило в нас уверенность и надежду на лёгкий процесс и положительный исход.

Когда я оказался у окна допроса, то смог увидеть своё беженское дело, содержащее лист с отпечатками пальцев, фото и скупые анкетные данные.

Пожилой мужчина, заправлявший процедурой, приготовил бланк удостоверения, какие я уже видел у своих земляков, только поддельные. В это удостоверение уже вклеили моё фото и готовились внести прочие данные. Вписав туда мои новые имя и фамилию, чиновник поднял уставшие глаза, бегло взглянул на меня, и спросил, назвав меня непривычным для меня именем:

— Мистер Стыцькофф, когда вы прибыли в Соединённое Королевство?

— 28 февраля 2000 года, — выдал я заготовленную дату.

— Где и каким транспортом вы въехали в страну?

— Порт Дувр, пассажирский паром.

— Обращались ли вы ранее к британским властям, о предоставлении вам полит убежища?

— Нет, никогда не обращался.

— Ваше гражданство?

— Белорусское.

— Какие документы у вас есть?

— Никаких.

— Как вы прошли паспортный контроль при въезде в Великобританию? — задал он очередной вопрос, не отрываясь от заполнения моего удостоверения.

По всему было видно, что контора устала от рутины, и чиновник думает сейчас о том, что я сегодня почти последний клиент, и скоро домой…

— Я не проходил паспортного контроля, меня провезли в страну в грузовом авто контейнере.

Служащий быстро и очень небрежным почерком заполнял моё беженское удостоверение. Женщина переводчик быстро прочитала мне инструкции:

— Вам следует, лучше с помощью адвоката, заполнить вот эти анкеты и доставить их обратно нам не позднее 14 марта. Не исполнение, или ненадлежащее исполнение этого условия, автоматически аннулирует ваше заявление на предоставление вам политического убежища, и вы становитесь субъектом, пребывающим в стране нелегально. Вам также, следует сообщать своему адвокату об адресе вашего проживания, чтобы с вами можно было связаться в случае необходимости. Процесс рассмотрения вашего заявления может длиться несколько месяцев. Первые шесть месяцев вы не имеете права работать, но можете обратиться по месту жительства в отдел социального обеспечения и получить необходимую помощь. Ваш адвокат вам всё объяснит. Если в течение шести месяцев ваше дело не будет окончательно рассмотрено, вы можете обратиться к нам за предоставлением вам разрешения на работу. Всё понятно?

— Да. Всё понятно. Спасибо.

— Вот ваше удостоверение. А это анкеты, которые необходимо заполнить и вернуть в указанные сроки. Удачи вам, мистер Стыцькофф.

— Thanks a lot![22] — ответил я чиновникам, и поспешил освободить место у окошка для своего товарища.

Набрав конторский номер Людмилы, я удивился её быстрому ответу в это позднее время.

— Это белорус Стыцькофф из сегодняшней группы.

— Я вас узнала, — ответила Людмила.

— Только сейчас закончили. Думаю, сегодня мы уже не встретимся. Я хотел бы узнать, когда это возможно.

— Вас двое, верно? — уточнила Людмила, — напомните мне имя вашего товарища.

— Да, нас двое… Только я затрудняюсь сказать теперешнее имя моего попутчика.

— Ничего. Я вас помню, дайте сообразить, когда я смогу вас принять, — довольно оптимистичным тоном ответила она.

— А завтра мы не смогли бы встретиться и всё закончить? — предложил-спросил я.

— Завтра!? — удивилась Людмила. Вероятно, она планировала для нас встречу на более отдалённый день.

— Да, нам хотелось бы всё сделать завтра, так как у нас период неопределённости с местом проживания.

— Понятно. Ну, если завтра, тогда только во второй половине дня. После двух, не могу сказать точно, уж как сложится с другими клиентами… Возможно, вам придётся подождать. Вас это устраивает?

— Да, пожалуй, устраивает. Тогда, до завтра.

На улицу мы вышли после восьми вечера. Уставшие от многочасового ожидания и волнений, но довольные свободой и новыми документами бедных родственников Её Величества. Литовские коллеги решили возвращаться в адвокатскую контору, у которой их кто-то ожидал с транспортом.

Добираясь вместе поездом до вокзала Виктория, мы договорились о встрече в Саутхэмптоне. Для связи нам выдали номер мобильного телефона кого-то из их товарищей. В полупустом вагоне пригородного поезда мы могли, наконец, расслабиться. Толстяк дул пиво, а Сергей беспорядочно и напористо допрашивал их о возможностях трудоустройства в Саутхэмптоне, и чем те занимаются, и, как, намерены, поживать теперь, в новом статусе… Но вскоре, толстый выпил своё пиво и послал Сергея подальше, высказав предположение, что дома тот, вероятно, служил паршивым мусором.

Я лишь рассеянно наблюдал за сценой в поезде, думая о своём.

На вокзале Виктория мы расстались. Они скрылись в подземной станции метро, а мы — отправились к автобусной остановке.

Расписание предлагало ближайший автобус в Лютон почти через час. Стояла чудная мягкая безветренная погода, дождик лишь кратковременно и лениво напоминал о себе. Утренняя, — ветреная, дождливая погода, и ночная — тихая, абсолютно соответствовали моим настроениям в этот день. Я чувствовал себя устало и спокойно. Внешние обстоятельства рассматривались лишь как некое отражение-тень невидимой сути, существующей рядом и вокруг. Во всяком случае, мне было приятно верить в это зыбкое ощущение. Я сортировал события последних дней; случайные встречи, совпадения, ощущения, и у меня крепло чувство постоянного присутствия и активного участия некой незримой воли.

С первых дней пребывания на острове всё подталкивало меня к осознанию существования некой параллельной невидимой, но ощутимой реальности. Или у меня обострились чувства, или я действительно попал в некую особую среду более концентрированного мира духов.

Ожидание автобуса, позднее возвращение в Лютон и неопределённость с ночлегом, за который мы должны были внести рентную плату. Всё это едва волновало меня.

На скамье автобусной остановки одиноко лежала кем-то оставленная книга в мягкой обложке. Ветерок перелистывал, а дождик всё более зачитывал её. К утру, книга окончательно размокнет от слёз невидимого читателя. На внутренней стороне обложки стоял чернильный штамп районной библиотеки Westminster Library. Я машинально смахнул рукавом капли воды и упрятал брошенный детектив в карман куртки. Сергей о чём-то говорил. Я не слышал. Наконец, до меня дошли его призывы — пройти в ближайший супермаркет и купить что-нибудь съедобное.

Неподалёку отыскали небольшой гастроном Сэйнсбери. Взяли с прилавков пакеты молока и булочки. Сергей вынул из упаковки две банки пива. На выходе, кассир индусской внешности заявил, что это пиво у них продаётся лишь упаковками по шесть банок, и он не может отпустить две банки.

— Шо он хочет? — спросил меня Сергей, напрочь игнорируя вежливые объяснения кассира-индуса.

— Он не может продать две банки пива… Только упаковки по шесть, — ответил я и направился к выходу.

— Та постой ты! Скажи этому козлу… Он шо, считать не умеет? Пусть скажет, сколько стоят две банки, и я заплачу.

— Не знает он, сколько это стоит. Ты же видишь, цены выдаёт запрограммированная считывающая машина, — неохотно принял я участие в очередном приступе идиотизма и упрямства.