Толкование на четырнадцать Посланий святого апостола Павла - Феодорит Кирский

(18) Слово бо крестное погибающым убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть. (19) Писано бо есть: погублю премудрость премудрых, и разум разумных отвергу (Ис. 29, 14). Под словом крестным Апостол разумеет слово о кресте; погибающими называет неверующих, а спасаемыми — верующих, давая наименование по тому концу, которого достигнут. Приложил же свидетельство Писания, научая сим, что издревле предвозвестил это Бог всяческих. Потом показывает нелживость предречения.

(20) Где премудр? Где книжник? Где совопросник века сего? Всех их победила проповедь крестная. Называет же премудрым украшающегося эллинским красноречием, книжником – иудейского учителя, величающегося ведением Закона, и совопросником иудея и эллина – долго упражнявшегося в искусстве словопрения. Потом присовокупляет: Не обуи ли Бог премудрость мира сего? Премудростью мира сего называет не красноречие, потому что и его податель – Бог: Он разделил языки и каждому дал особое отличительное свойство (Быт. 11, 7). Посему и эллинскому языку Он же дал выразительность. Но употребившие его не как было должно обратили его в обольстительную приманку и сделали возможным исполненное заблуждений баснословие. Посему Апостол обвиняет не за красноречие, но за скрытую в нем лживость и говорит, что она обличена и оказалась безумием.

(21) Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих. Апостол разумеет две или, лучше сказать, три премудрости Божии. Ибо доказал, что и мнимое буйство[80] есть премудрость, и даже превосходнейшая прочих. Одна премудрость, говорит он, дана людям, по ней мы, существа разумные, распознаем, что должно делать, изобрели искусства и науки, можем познавать Бога. Другая премудрость усматривается в твари, ибо видим величие неба, красоту солнца, сонм звезд, широту земли и моря, различие растений и животных и иное, чего не буду перечислять по отдельности. Третья же премудрость указывается премудростью Спасителя нашего, ее-то неверующие называют буйством. Говорит же Апостол и то, что людям, получившим от Бога естественное ведение, должно было руководствоваться тварью и поклоняться ее Создателю. Но поскольку не восхотели они извлечь из сего пользы, то Человеколюбец иначе устроил их спасение и тем, что несмысленные называют буйством, избавил их от заблуждения.

(22) Понеже и Иудее знамения просят, и Еллини премудрости ищут. (23) Мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие. У Господа иудеи требовали чудотворений; о сем извещают нас евангелисты (Мф. 12, 38, Ин. 6, 30); да и апостолам, вероятно (сие-то и сказал божественный Апостол), повелевали показать знамения. А эллины смеялись над неученостью, как именно и в Афинах сказали: Что убо хощет суесловивый сей глаголати? (Деян. 17, 18). Но мы, говорит Апостол, презирая неразумие тех и других, проповедуем Владычнее страдание, хотя ясно знаем, что те и другие прекословят нам. И какая польза проповеди?

(24) Самем же званным Иудеем же и Еллином, Христа, Божию силу и Божию премудрость. Одно и то же – и премудрость и буйство, и сила и немощь; буйство и немощь неверующим, премудрость же и сила верующим. Ибо и солнце – видящим свет, а слепотствующим тьма. Но не оно приносит тьму, а болезнь задерживает светлость луча. Так и гной неверия возбраняет свету боговедения озарить душу. Надобно же знать, что премудростью и силой божественный Апостол назвал не Божество Единородного, но проповедь о Кресте и [тем самым] обличает последователей Ария и Евномия, злонамеренно покушающихся доказать, что здесь премудростью именуется Бог Слово. Ибо отсюда заимствовали они хулу, какую подтверждают словами Притчей (8, 33).

(25) Зане буее Божие премудрее человек есть: и немощное Божие крепчае человек есть. Апостол немудрым и немощным Божиим, по мнению несмысленных, называет тайну Креста и доказывает, что она превозмогла и мудрых, и сильных.

(26) Видите бо звание ваше, братие, яко не мнози премудри по плоти, не мнози сильни, не мнози благородни. Не сказал: «ни одного нет премудрого, ни одного сильного, ни одного благородного» (потому что и из них были уверовавшие), но говорит: не мнози, потому что большее число уверовавших было из людей бедных.

(27) Но буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит: и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая.

(28) И худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит. Апостол немудрым, немощным и худородным назвал по мнению человеческому, ибо истинная глупость – не неопытность в слове, но неимение веры; и немощность и худородство – не нищета, но нечестие и порочность нравов. Бог же всяческих неучеными победил ученых, нищими – богатых и рыбаками уловил вселенную (Мф. 4, 19).

(29) Яко да не похвалится всяка плоть пред Богом. Ибо если бы в самом начале, избрав отличающихся богатством и величающихся софистическим искусством, сделал их Бог проповедниками, то потерпели бы вред не одни прекословящие, но и сами проповедники, подумав, что своею силою преодолели они заблуждение.

(30) Из Негоже вы есте о Христе Иисусе, Иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление: (31) Да якоже пишется, хваляйся, о Господе да хвалится (Иер. 9, 24). Апостол сказал: из Него — не в отношении создания, но в отношении спасения; ибо сказано: Елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующым во имя Его. Иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася (Ин. 1, 12–13). А поскольку Апостол сказал, что буяя мира, и немощная, и худородная избра Бог, то по необходимости присовокупил: Из Негоже вы есте, объясняя этим дарованное благородство. Показал же и способ рождения, сказав: о Христе Иисусе, «ибо не именем того или другого вы наименованы, но о Христе сподобились возрождения. Он даровал вам истинную премудрость, Он даровал вам отпущение грехов, сподобил оправдания, сделал святыми, избавив от диавольского мучительства. Посему надлежит вам хвалиться не каким-либо человеком, но спасшим Богом».

Глава 2

(1) И аз пришед к вам, братие, приидох не по превосходному словеси или премудрости возвещая вам свидетелство Божие. Апостол словом называет красноречие, а премудростью – искусство в слове и говорит: «я, пришедши к вам, не воспользовался ни тем ни другим».

(2) Не судих бо ведети, что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята. Кстати употребил слово не судих, давая этим знать, что мог предложить им слово и о богословии[81], однако же преподал одно учение о Домостроительстве, хвалясь Владычним страданием.

(3) И аз в немощи и страсе и трепете мнозе бых в вас. Подвергался поруганиям, истязаниям, заключениям в узы.

(4) И слово мое и проповедь моя не в препретелных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы, потому что свидетельством проповеди служило чудотворение Духа. Весьма уместно Апостол наряду с немощью страданий поставил и силу Духа.

(5) Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет. Для того именно Владыка не позволил нам пользоваться красноречием, чтобы вера ваша оказалась не подлежащею подозрению, как не силою слова увлеченная, но путеводимая силою Духа.

(6) Премудрость же глаголем в совершенных: премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих. Поскольку в сказанном прежде сего проповедь назвал юродством[82], употребляя название, данное неверными, то по необходимости показывает, что она для принявших истинную и совершенную веру действительно есть и именуется премудростью. Князьями же века называет софистов, стихотворцев, философов и риторов, как приобретших красноречием знаменитость в настоящей жизни.

(7) Но глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу. Не то говорит Апостол, что глаголем в тайне, но что сообщаем людям премудрость, сокровенную в тайне, которую не по какому-либо раскаянию домостроительствовал Бог ныне, но издревле и изначала предуставил, устрояя тем нашу славу, потому что не спасение только, но и славу подает верующим.

(8) Юже никтоже от князей века сего разуме: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли. Князьями века сего назвал Пилата, Ирода, Анну, Каиафу и других начальников иудейских; говорит же, что они не знали Божией тайны и потому распяли Владыку. Посему-то и распинаемый Господь сказал: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк. 23, 34). А если бы знали, что спасительное страдание рассеет их по вселенной, спасение же дарует язычникам, то не отважились бы предать Господа на страдание. Посему и Владыка признал их достойными снисхождения. Но когда по воскресении Его из мертвых, по вознесении на небеса, по сошествии Всесвятого Духа, после многоразличных чудотворений апостольских остались они в неверии, тогда предал осаде[83]. Господом же славы назвал Распятого не потому, что страдание приписывает Божеству, но потому, что хочет показать чрезмерность беззакония согрешивших.