Блуждающие в ночи - Карен Робардс

Кроме галет, в багажнике оказалась спортивная сумка с оранжевой рубашкой, черными нейлоновыми шортами, скрученными белыми спортивными носками, еще одной парой огромных баскетбольных туфель и баскетбольным мячом. Вместе с картой и вещами с заднего сиденья это было уже целое богатство.

Саммер вспомнила, что ее друг дантист тоже был довольно равнодушен к ней. Из-за него она принимала противозачаточные пилюли, но необходимости в них пока не возникало. «Ну что ж, — сказала она себе, — надо посмотреть правде в глаза». Ей тридцать шесть — уже не девочка. Вершина позади. Время сексуальных утех прошло.

Дело не в том, что Саммер и не хотела заняться сексом с Франкенштейном, и не согласилась бы на это, пусть бы даже он умолял ее или предложил ей миллион долларов, как Роберт Редфорд Деми Мур в этом дурацком фильме «Непристойное предложение». Из-за своей гордыни Саммер желала, чтобы он захотел ее, а не она его.

И если в этом не было никакого смысла, тем хуже.

Хмурое выражение ее лица испугало бы кого угодно.

Но Франкенштейн не обратил на него внимания. Он был занят тем, что старался запихнуть в сумку все вещи. Исключение составили: баскетбольный мяч, шапочка и железная монтировка. Пару раз Колхаун задумчиво ударил мячом об асфальт, а после отправил мяч в пропасть, с неподдельной печалью проследив за его полетом. Затем, не сказав ей ни слова, напялил на голову черную шапочку, на которой спереди была надпись красными буквами «Быки», взял сумку, монтировку и направился в лес.

— Ты идешь или нет? — буркнул он через плечо, остановившись у границы леса.

Саммер все еще стояла, глядя ему в спину.

— У меня только одна кроссовка, — сказала она, вспомнив об этом лишь сейчас.

Но монстр, видимо, не слышал ее. Он двинулся дальше, превратившись постепенно в мелькающую между стволами тень.

Гул мотора предупредил Саммер, что приближается еще одна машина. Взяв на руки Маффи, задыхаясь и бормоча проклятия, она поспешила за Франкенштейном.

Лесная почва, как она и ожидала, оказалась колючей, не так уж приятно было ступать босой ногой. Углубляясь все дальше и дальше в лес, Саммер какое-то время с трудом различала Франкенштейна, но постепенно ее глаза привыкли к полумраку.

Она очутилась в чудесном первобытном лесу. Кругом росла сочная зелень, лианы поднимались от земли, обвивая сучковатые ветви, а солнечный свет золотыми нитями струился по листве. Кругом чувствовалось волшебство. Воздух был неподвижен, и само время здесь, казалось, остановилось. У Саммер было ощущение, что она шагнула сквозь зеркало в другой мир. Мир, в котором она, Франкенштейн и Маффи были чужими. Мир, созданный не для человека, а для существ вроде вон той белки с пушистым хвостом, настороженно наблюдавшей за ней с ветки, или ящерицы, метнувшейся по утесу, когда Саммер проходила мимо него. Мир, в котором золотистые пустые коконы цикад, прилипшие к шершавой седой коре, имели зрячие глаза и где монотонная музыка их бывших обитательниц становилась все громче и громче по мере углубления Саммер в их царство.

Она никогда не была поклонницей дикой природы. Лес рождал в ней чувство тревоги.

— Ты можешь подождать? — выкрикнула она вслед исчезающей фигуре Франкенштейна и почти побежала, пытаясь его догнать. Поразительно, как быстро он мог передвигаться, несмотря на свою хромоту.

— Боже, ну и копуша же ты! — Он посмотрел с неодобрением на Саммер, когда та, запыхавшись, поравнялась с ним.

Ей не оставалось ничего, кроме как прикусить губу. Маффи, несмотря на свои обманчиво малые размеры, весила тонну. Да и дорога до сих пор шла только в гору.

Она бросила собаку на землю и подошла к Франкенштейну. Маффи нерешительно последовала ее примеру.

— И что дальше? — спросила женщина.

— Что ты этим хочешь сказать? Дальше мы пойдем.

— Пойдем куда? У тебя есть план? Или мы будем идти, пока не свалимся с края земли?

— Боже, сколько ты говоришь! — Колхаун двинулся дальше.

— Скажи мне только одно: почему я должна идти с тобой? Одна я была бы, наверное, в большей безопасности. — Она остановилась, уперла руки в бока и устремила на него вопросительный взгляд.

Франкенштейн тоже остановился, взглянул на нее и пожал плечами.

— Решай сама, Розенкранц. Вероятно, что одна ты действительно будешь в большей безопасности. Если, конечно, сможешь вернуться в цивилизацию без меня и если они не схватят тебя и не начнут выпытывать, где я. Не хотелось бы рассеивать твои иллюзии, но на твоем месте я вспомнил бы, что сделали эти плохие дяди с теми двумя женщинами, имевшими несчастье появиться в твоем доме. Только потому, что решили, будто одна из них — ты.

Саммер нервно вздрогнула. Она изо всех сил старалась не думать о судьбе Линды Миллер и Бетти Керн. Каждый раз, когда она вспоминала безжизненное, окровавленное тело Линды, у нее в мозгу возникал вопрос: мучительно ли было умереть таким образом?

Разумеется, мучительно.

Саммер отогнала от себя эту слишком ужасную мысль. Ее защитные барьеры снова сработали. Она не будет зацикливаться на этом, иначе прямо здесь и прямо сейчас свернется в маленький хныкающий комочек и никогда больше не сдвинется с места.

— Ты думаешь, что я взял тебя с собой только из-за удовольствия побыть в твоем обществе, Розенкранц? — голос у Франкенштейна был суровый. — Если ты так думаешь, то ошибаешься. Сейчас нам надо идти, и я гораздо быстрее добрался бы туда, куда направляюсь, без тебя и твоей шавки. Я позволяю тебе тащиться за мной, потому что являюсь твоим должником. Ты не попала бы в эту заваруху, если бы не я. Поэтому и чувствую что-то вроде ответственности за тебя. Если ты хочешь взять ее на себя, валяй.

Он повернулся и заковылял между деревьями.

Саммер еще мгновение следила за ним, пока его слова процеживались сквозь ее мозги. Потом, словно ужаленная воспоминанием о двух женщинах, умерших вместо нее, засеменила за Франкенштейном.

— Ты бы мог хотя бы сказать, куда мы идем? Пожалуйста, — робко выдохнула она, поравнявшись с ним.

Он, казалось, не удивился, увидев Саммер снова рядом. Но и не выглядел особенно обрадованным.

— У нас с отцом в этих горах был лагерь для рыбалки, понятно? Именно туда мы с тобой и ехали, пока не кончился бензин. Теперь я понимаю, что это было не так уж и страшно. Двигаясь пешком, мы окажемся в большей безопасности. Они же будут ловить нас на дорогах. Лагерь примерно в трех днях пути на восток. Кроме нас двоих, никто этого места не знал. Думаю, мы там сможем скрываться несколько дней, пока я что-нибудь придумаю. У нас должен быть выход. Я просто слишком устал, чтобы увидеть его.