Разбуди меня (СИ) - Литвинова Анна

— Кто? — встал рядом с ней, удивившись ее реакции, в безотчетной попытке защитить от всего и всех.

— Отец, — я напрягся.

Накатившее ощущение неприятностей было неожиданным, и заставило нахмуриться в тон девушке. Внутренний голос я игнорировал крайне редко, и на этот раз не собирался тем более.

Тем временем Аня все же нажала на кнопку и приложила телефон к уху, отвечая.

Аня

Это было просто не описать словами. Конечно, я и до этого испытывала очень приятные ощущения от наших ласк, но то, что происходило между нами сейчас было на порядок выше и, в то же время, совершенно иначе.

Робость в самом начале быстро испарилась под смелыми руками и губами Ильи. Он был то нежен, обращаясь со мной, как с редчайшей драгоценностью, то его вдруг «заносило» и он набрасывался на меня, как будто это последняя ночь с женщиной в его жизни, и он стремится выжать из нее все до капли. Эта двойственность меня не то, что не отпугивала, а наоборот, заводила, доводя до умопомрачения.

Наши стоны раздавались в унисон в уютной тишине квартиры, разбавляя хриплое дыхание. В животе у меня давно ныло, заставляя всем телом прижиматься и тереться о парня, желая большего. Моя грудь оказалась сплошной эрогенной зоной, впрочем, как и шея, и плечи и все остальное, до чего только дотягивался парень.

А когда Илья смело посадил меня на себя, переместившись на диван, я не испытала ни грамма смущения, несмотря на жадный взгляд парня, скользивший по обнаженному телу. Поерзав на его бедрах, я отчетливо ощутила силу его желания, пока условно скрытого тонкими домашними штанами, и низ живота окатило горячей волной.

Я уже плохо соображала, ощущая лишь то, как горела кожа от прикосновений, как влажно и горячо стало в сокровенном месте, когда резкий посторонний звук и вибрация под моим правым бедром, заставили меня вынырнуть из омута бешеного желания, вернув в реальность.

После нескольких его неудачных попыток выудить гаджет из штанов, я слезла с Ильи, давая ему пространство для маневра. Сверкнувшее раздражение в красивых глазах наглядно показало, что звонивший — камикадзе. Но если быть честной до конца, то реакция парня мне польстила, разлившись волной какого-то чисто женского удовлетворения

Короткий разговор с Деном завершился прицельным броском телефона в район кресла и моим смешком от слов Ильи. Приятно было осознавать, что действую на него так же, как и он на меня, снося крышу напрочь. Я с удовольствием подалась навстречу поцелую, собираясь вернуться к тому моменту, на котором нас так бесцеремонно прервали, когда следующий звук, издаваемый уже моим телефоном, охладил меня похлеще ведра ледяной воды. Я узнала, кто звонит, еще до того, как увидела имя на экране. Отец.

В голове вихрем проносились вопросы, в хаотичном и бессмысленном хороводе. Накатило привычное напряжение и нервозность — неизменные спутники нашего с ним общения.

Почему именно сейчас?

Он не звонил практически неделю, должно было случиться что-то действительно глобальное. В то, что отец соскучился или переживает, как я устроилась, не верила. Илья встал рядом со мной, обняв за плечи и придавая так необходимую мне уверенность.

— Слушаю, — мой голос прозвучал на удивление ровно.

— Здравствуй, Аня, — голос отца был непривычно мягок, будто он обо мне…волновался? Быть того не может!

— Да, здравствуй, папа, — мне пришлось все-таки откашляться, так как удивление проглатывалось с трудом, застревая огромным комом в горле.

— Как у тебя дела? Ты где? Я волнуюсь, — искренность была настолько правдоподобной, что от нее веяло фальшью.

Что? Я вообще с отцом разговариваю или как?

Я даже отняла трубку от уха и еще раз посмотрела на экран, не веря своим ушам. Но нет, все было верно.

— Все нормально, я в порядке, — выдавила из себя, а в груди шевельнулось непонятное чувство, которое у меня не получалось охарактеризовать.

— Может, все-таки одумаешься и вернешься? Мы оба вспылили, с кем не бывает, — вкрадчивые нотки мне не понравились совершенно. Отец никогда не подходил первым после наших ссор, не говоря уже об извинениях. Сколько раз я сама подходила просить прощения, раз за разом натыкаясь на равнодушный ледяной взгляд, пока отец не снисходил до первых слов. Что же изменилось на этот раз?

— И ты готов признать, что я уже достаточно самостоятельная, чтобы устраивать свою личную жизнь? — каюсь, в моем голосе мелькнул сарказм. Ну, как мелькнул, скорее, пролетел снарядом. Танковым.

— Я думаю, что это мы можем еще раз обсудить. Дома.

Вот так и знала! Не катком, так волоком. Отец в своем репертуаре и ничего не изменилось. Надежда, шевельнувшаяся внутри, несмотря на многолетний опыт и многочисленные набитые шишки, с болью погасла, разбившись о циничную правду жизни.

— Нет, тут нечего обсуждать, — отрезала максимально жестко, понимая, что уничтожаю окончательно возможность возвращения, — и я не вернусь. Не переживай, не пропаду.

Хотя, о чем это я? Переживать за меня он точно не будет. Главное, чтобы проблем не доставляла и репутацию не портила…

— Что ж, это твой выбор, — легко согласился отец, ввергнув меня в крайнюю степень замешательства.

И это все? Так спокойно? А где же крики, угрозы, шантаж, в конце концов?

И тут я поняла, что за ощущение беспокоило меня с самого начала разговора — предчувствие какой-то гадости. Назовите меня параноиком, излишне впечатлительной дамой, истеричкой, да как угодно!

Но я была готова руку дать на отсечение, что где-то в этом диалоге было второе дно. Только где?

— Тогда хотя бы зайди и забери свои таблетки. Я получил посылку, там три баночки, тебе хватит на полгода. Надеюсь, твое здоровье тебе важнее наших разногласий? — на этот раз голос был подчеркнуто ровным, почти равнодушным, как обычно.

Таблетки!!!

Осознание пришло внезапно, перехватывая на миг дыхание. Я же совершенно забыла про них, выпив последнюю как раз в тот день, когда гордо хлопнула дверью и покинула отчий дом. Я впервые пропускала их прием так долго.

Впрочем, никаких неприятных последствий за это время так и не наступило, что укрепило меня в мысли, что мне необходима консультация врача. Но в одном отец был прав, как бы мне не хотелось это признавать — лекарство следовало все же забрать. Просто так, не получив разрешения специалиста, бросать прием глупо.

— Да, папа, ты прав, спасибо. Если ты не против, то я зайду завтра, около семи, — ответила со вздохом человека, вынужденного подчиниться обстоятельствам.

— Отлично, я буду тебя ждать, — откликнулся он и отключился.

А я только через пару минут поняла, что стою посреди комнаты, в одних трусиках, сжимая телефон в руке и уткнувшись в грудь Илье. Он тихонько поглаживал меня по волосам и спине, терпеливо ожидая, пока приду в себя.

Я чуть отстранилась, поднимая голову.

— Мне надо будет завтра зайти домой, — сообщила парню, наблюдая за тем, как тяжелеет его взгляд, — надо забрать лекарство.

Глаза парня удивленно распахнулись, а руки на мгновение замерли, сжавшись в кулаки. Я поспешила продолжить, удивившись странной реакции.

— Понимаешь, в детстве я часто падала в обмороки, и мне назначили этот препарат. Отцу его привозят откуда-то из-за границы. Я не помню этого, приступы прекратились практически сразу, по крайней мере, так отец говорил. Тебя это беспокоит? Что я болею?

— Что? Нет, конечно, — изумление от моего вопроса было искренним, и я расслабилась, — просто ты так говоришь…а может лучше снова обратиться к врачу? Есть ли смысл столько лет принимать лекарства? Может уже можно от них отказаться?

Илья озвучил именно то, что и так давно зрело во мне, лишний раз доказав, что мы даже мыслим в одном направлении.

— Я давно хотела это сделать. Но за таблетками все-таки стоит сходить. Вдруг приступы возобновятся? Что тогда?

Парень медленно кивнул, неохотно соглашаясь. Я полностью разделяла его эмоции — меня не радовала предстоящая встреча с родителем. Настолько, что начинало подташнивать только от одной мысли об этом.