Судьба для Времени... (СИ) - Лия Блэр

— Дядя Рейт говорит, что мне совсем не обязательно быть таким же безумным, как Харт, — смеялся Эон.

— Тебе надо меньше слушать дядю!

— Мама, я люблю Харт, но мне интереснее наблюдать за планетами, их развитием, чем слушать о каких-то там живых существах. Это как отдать внимание капле воды, когда перед тобой бескрайний океан. Неинтересно и глупо.

— Порой, сынок, в капле воды сокрыто больше глубины и прекрасных тайн, чем во всех океанах, — грустно улыбнулась мать, решив, что пока не время ломать устои сына.

— Ты просто не видишь моими глазами, мама. — Эон поцеловал мать и побежал прочь.

Место, где Эон проводил почти все свое свободное время, и правда было таинственным. Остров, сотканный в самом центре Млечного Пути, был неким призрачным кораблем, блуждающим по волнам галактик. В центре острова возвышалась огромная скала, из пасти которой бесшумным каскадом стекал водопад, образовывая бездонное озеро, — оно было похоже на панорамное окно во все Миры, что находилось в замке его матери. Вокруг, куда только мог достать взгляд, простирались причудливые цветы и растения, раскрашивая разнообразными красками поверхность странного места и отдавая ему неоновый свет. Бесчисленные звезды были так близки, что их свет преломлялся в водах водопада, образуя постоянную радугу, покрытую миллионами крошечных алмазов.

Это место Эон нашел в своих снах. Нельзя сказать, что он оценил его красоту, — скорее его привлекало уединение и необычное расположение этого острова. Здесь ему было наиболее удобно погружаться в познание всего, что стало таким дорогим, — Вселенной и планет. Озеро помогало делать самые невероятные открытия, позволяя рассматривать не только поверхность, но и глубины энергетических тел.

Рейт и Эон медленно шли в свете серебристо-золотых облаков по тропинке между скалами, все больше отдаляясь от центрального замка.

— Мама нервничает из-за нашего с тобой общения, дядя. Хочет, чтобы я больше времени проводил с Харт, — нарушил молчание Эон.

— Твоя мать слепа, сынок. Ее любовь к людям похожа на твою сестру перед Таинством Писания — так же безумна.

— Но ты не разделяешь ее убеждений, — утвердительно закончил за Рейта племянник.

— Нет. Я считаю, что люди недостойны того, что создавалось и создается для них. Они мелочны, эгоистичны, лицемерны и одержимы ложными ценностями.

— Мама говорит, что ты смотришь лишь с одной стороны; Харт делает людей лучше, они меняются.

— Дорогой мой, а ценят ли люди дар Харт? Твоя сестра превращается в комок безумия от бесконечного потока бездарно растраченных чувств и эмоций. Эти люди просто разбрасываются всем, не задумываясь, какой ценой оплачен каждый миг их существования. И я благодарен, что это лишь миг, а не весь ты, Эон.

— Но почему они так делают? — возмутился юноша.

— Не знаю и знать не хочу. Возможно, они созданы, чтобы научить нас ценить действительно важные вещи, такие, как мироздание.

— А если людям показать Вселенную? Если научить их видеть, как мы?

— Эон, когда-то я думал так же, как ты. Я даже верил, что возможно изменить людей, но ошибался. Ты знаешь, что абсолютно каждому живому существу во Вселенной прописана необыкновенная судьба? Мы с твоей мамой бережно выводим каждую букву, ведущую к смыслу жизни и исполнению самых заветных желаний. На данное столетие люди уже должны были покорить космос, избавиться от всех болезней, писать необыкновенную музыку, разгадывать тайны Вселенной… — Рейт вздохнул. Племянник всегда тянулся к нему… как знать, может, им удастся когда-нибудь объединиться. Да и больше времени не помешает для профилактических жизненных уроков неразумных существ.

— Так почему они этого не сделали?!

— Я ответил на твой вопрос в самом начале нашего разговора. Они просто не умеют ценить то, что получают в дар. Более того, они обвиняют кого угодно в своих неудачах, неуверенности, глупости, только не самих себя. Человек по какой-то причине становится инвалидом и ругает судьбу, представляешь? Он ругает меня и твою мать за произошедшее с ним! Но он не ругает Уилла Скэхмена, который потратил свою жизнь на самобичевание и вечные сомнения в себе, а не на открытие революционного метода лечения сломанного позвоночника, которое он должен был сделать по нашему Писанию еще пятьдесят лет назад. Он не ругает Наталью Вертину за то, что она потратила свою жизнь на самопожертвование, в попытках изменить своего мужа-садиста, а не изобрела защитный механизм для автомобиля, который мог спасти миллионы жизней.

— Дядя, но, если вы прописываете для людей путь, почему они не следуют по нему?

— Что ты видишь, когда стоишь перед замком матери, Эон? — Рейт остановился и повернул юношу лицом к центральному замку.

— Вижу дом матери…

— А еще?

— Вижу дорогу к моему замку и Харт, вижу тропинку, по которой мы с тобой прошли, небо, шпили… Не понимаю, что еще я должен увидеть?

— Ты увидел все, что нужно. Когда ты стоишь перед замком матери, можешь выбрать, куда идти: зайти внутрь, пойти к себе или пойти к сестре, а может быть, пойти со мной гулять по этой тропинке. У тебя есть выбор, и он зависит лишь от твоего желания.

— Хочешь сказать, люди не хотят идти по правильному пути?

— Другого объяснения нет. Страхи, неуверенность и лень — лишь отговорки людей, желающих прожигать жизнь, ничего не отдавая взамен.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказал озадаченный Эон. — Если путь создаете вы, то откуда другие пути берутся?

— Мы пишем не один путь, а множество. Таков замысел — дать выбор.

Эон еще долго не мог осмыслить сказанное Рейтом. Теперь было совсем непонятно, что́ его мать нашла в людях и почему они ей так дороги. Его бедная сестра Харт доходит до полного безумия в своей сути ради этих живых существ. Ничего. Остался один цикл, и Эон войдет в полное владение собой и своей душой, и тогда матери придется прислушаться к его мнению и желаниям.

Мы сидели в гостиной загородного дома на разных концах дивана. Павел читал документы, а я находила в интернете забавные видео или картинки и показывала ему. Украдкой всматриваясь в черты его лица, радовалась, что не поймана с поличным.

— Хочешь поехать со мной в Новосибирск? — неожиданно предложил он.

— Не уверена… — удивленно протянула я, сбитая с толку.

— Есть причина твоей неуверенности? — Павел отложил документы и посмотрел на меня.

— Нет… — я похвалила себя за честность.

— Значит, поедем вместе, послезавтра. — Он взял сотовый и стал писать сообщение.

— Ты что? Я не могу, у меня работа. Меня уволят за такие частые