Лед Апокалипсиса (СИ) - Кулабухов Тимофей Varvar

На этом месте я попробовал при помощи навигатора выпытать из Виталия детали, где это иллюзорное место спасения, но он пребывал в блаженном неведении. Ладно, подумаем ещё.

Несколько раз появлялись местные поселковые отморозки, разграбили магазин, угнали и сожгли пару дюжин машин. По выпавшему снегу никто уже «никто не прибегал».

После — остальные замерзли.

Мы не сразу поняли, какой масштаб кроется за этим выражением.

Несколько дней назад, когда мороз был особенно суров, наш бородатый дядька залихорадил, залез в родной подвал, разжёг самодельную буржуйку (её смастерил когда-то давно один из уже ушедших за горизонт событий бродяга для удобства приготовления пищи), сплел гнездо из блохастых одеял и всю ночь замерзал.

Остальная компания попёрлись к бабке-самогонщице, которой оттащили кучу барахла, подобранного после отморозков из сельмага (а говорили, что не воруют), сменяли на самогонку и с ней же начали употреблять. Наверное. Его не взяли. Всю команду, застывшую в окаменевших спящих позах, он нашел на третий день. Бабка померла в своей постели. Запасов зелья (к вящей грусти Виталия) оставила мало, брага тоже замерзла в мутный камень.

Как и жители всех домов.

Жилые дома, по сути — сельские, старенькие, простенькие. Особо солидного жилья тут никогда не было. Занесло на тот момент не сильно, зато минус ударил ниже сорока. Проморозило в смерть. Все замерзли. Без изысков. Жуть.

Он говорит, что проверил, пока не занесло — все дома. Всех людей, все дворы. Иные лежали в своих домах раздетые, сидели на крыльце, во дворах — в одном исподнем.

Бомж Виталий, который являлся местным жителем с некоторой натяжкой (прописки, как и паспорта — у него не было как класса, он избегал цифрового рабства), теперь единственный житель окрестностей Станции Узловая.

Пролез через незакрывающуюся форточку зала ожидания, прокопав туннель подобно кроту (странный путь, но кто их, аборигенов, разберёт), заметив дым от нашего появления.

Когда у него закончился рассказ, осторожно расспросил про его познания о станции, окружающем мире, бандитах, других выживших.

Полезных знаний маловато… Сколько ниток железной дороги? Где все ключи? Стоят ли засыпанные машины? Есть ли нефтепродукты на путях? Что вообще было в составах перед снегопадом? Что в большом ангаре? Что он за здание такое? Как туда проникнуть? Есть ли склады среди прочих строений? Кто в соседних селах? Только и научился, рыскать по дворам и тащить в свой подвал барахло. Правда, говорит, что состав цистерн стоял. И машины на парковке не все разграблены. Но это не точно.

Что с ним делать?

— Виталий, выйдем на воздух, может на месте покажешь что-то полезное.

— А как же, отчего бы не прогуляться!

Экипировались, разделились, послал парней вперёд, вышел на связь с Базой.

Восемь девять. Утро холодное, но на удивление безветренное.

Угольный раскоп не занесло до конца, уже хорошо. Сомневаюсь, что из бомжа может получиться толковый работник, но Виталий вызвался помочь. Озадачил его натаскать из раскопа уголь. Прокопали спуск в парадный ход вокзала, открыли одну створку, получился неплохой проход.

Вырисовывался определенный план действий.

Решили к огромным воротам ангара не копать. Стена из рифленого листа. Прокопали ближе «к земле» (теперь это понятие относительное, уровень с каждым днем плотнеющего снега и льда постоянно вносит свои коррективы) до боковины ангара. Листовой металл вообще не материал, рассчитанный на защиту от проникновения. Рубил его длинными замахами, оставляя на лезвии топора щербинки. Ладно, с топором разберемся.

Пока махался, парни копали толковый наклонный спуск к строению. Вырубил кусок размером с хорошую торпедную пробоину. Отогнул. За металлом оказался слежавшаяся стекловата. Ковырял все тем же топором, утоптал в снег. Немного мешала балка. Вырубил второй слой.

Протолкнул, включил фонарь. До дна ещё метра три. Кидаю туда снег. Методично, без пауз, минут десять. Неплохо.

Прыгаю туда, удерживаю баланс топором.

— Парни, айда за мной.

Ангар, или склад или не знаю, что это вообще такое — огромен. Метров пятьдесят в ширину, в длину все двести. Наверное. Половина поезда могла бы сюда заехать. Два ряда рельсов на отдалении друг от друга. Прямо — пещера Джинна и Али-Бабы. Только — индустриальная. На дальнем краю тускло светил ряд окон, чего совершенно не хватало. Вот бы щелкнуть выключателем.

Холодно. Всё что могло — покрылось шубой из инея. Пока что нашли только огромную кучу щебня, за ней груду каких-то элементов вагонной «ходовой»: колеса, шестерни, катки. Большой тепловоз. Круто, конечно, будь мы собиратели металла на сдачу в пункт приема. Или собрались свою железную дорогу строить. А так — просто крупный элемент рельефа.

Ангар не склад, конечно. В том смысле что не был использован для хранения ценностей российских железных дорог. Рабочее помещение. Зато гигантское.

Разделившись и освещая себе путь фонарями (Виталий тоже влез и топтался за мной), нашли множество поддонов (считаем как дрова и стройматериал), стопку пыльных досок, работоспособный электрический погрузчик (я таким управлять не умею, но включил, работает), аккуратные стопки тротуарной плитки, небольшой речной моторный катер на специально обученных опорах (откуда тут чёртов катер?), стеллаж с осветительными приборами, бочки с застывшей краской (я испачкался, пока открывал), ещё бочки — с неизвестным содержимым (наверное, олифа), цемент, пара действующих (наверное) компрессоров на колесиках, дизельный генератор на колесном ходу (слишком большой, не утащить). Пустые пятитонные пластиковые каркасные емкости для воды, огромная стопка бессмысленных пластин металла сложной формы, пыльных, неопределенного цвета (если бы собрать этот пазл, было бы понятно, что за хрень). А ещё коробки, ящики, коробочки и прочие контейнеры. Открытие и нет, сваленные и стоящие в определенном порядке. Пыльные и грязные. В громадной подсобке на столах сложены инструменты, назначение многих — туманно. Всё же железные дороги, это такое государство в государстве. Отдельная цивилизация.

Настоящая находка — нашлемные фонари, мощные и много. А ещё обычные, носимые как саквояжи, аккумуляторные, можно будет заряжать. Ммммм. Лепота. Некоторые даже ярко светят.

Одежда, грязная, но теплая. В подсобке работяги раздевались, были шкафчики, тут же обшаренные Виталием, причем он неизвестным греческой науке способом отыскал в одном из ящиков коробок с бутербродами и полбутылки портвейна «три топора», тут же пытался поделить между нами, когда отказались — принялся их осторожно поглощать.

— Виталий?

— Мммм?

— Знаете, хотел бы вас назначить директором вокзала. Вы были когда-нибудь директором?

— М? Представьте себе, имел честь, в девяносто четвертом являлся директором торгового предприятия «Оптсцетторг». В Твери. Мои друзья даже предупредили меня, когда пришла пора скрываться от налоговой полиции. Мы там не все налоги оплатили. Мда. Я тогда в религию ударился, был у нас под Пятигорском один монастырь, стал там трудником. Судя по тому, что впоследствии милиция меня неоднократно арестовывала, ругала и отпускала, у налоговой больше ко мне нет претензий, так что моё директорство вполне реабилитировано.

— Выходит, опыт есть. Согласны?

— Какое мне назначено жалование?

— Сорок целковых в год, и мы вас за это будем кормить. Плюсом к печке и углю.

— Уууу… Провизия и обогрев. Заманчиво. Прибавьте к этому горячительное и я в вашем распоряжении. Кстати, вы просили вспоминать что-то полезное? Тут возле входа стоял трактор.

— Снаружи?

— На путях близ ворот. На платформе. Такой модный, яркий, как у капиталистов принято, колес восемь штук.

— Восемь это много. Запасные, наверное? Какого цвета?

— Ярко-зеленый, как жучок. Я бы сказал, что это Тэ — сто пятьдесят, как у дяди Лёни в деревне, но не он.

— Скорей всего «Клаас», если колеса красные, цвета их. Или «Джон Дир». Тогда желтые. Ладно, спасибо что сказали, но у нас есть техника на одном заводе, только толку от неё — ноль. Так что по поводу директорства? Разместитесь в номерах — в подвале вокзала. Уголь есть. Уйдем, вернемся как можно скорее, еды принесем. Будем раскапывать уголь, он нужен для лагеря, вы будете приглядывать за обстановкой. Договоренность такая. Вокзал держите закрытым, чтобы гости не нагрянули. От собак запирайтесь, от гопников бегите через свой черный ход и прячьтесь в том старом подвале. Рации вам не оставлю, не уверен, что вы умеете ей пользоваться, да и дефицит. Договорились?