Милая пленница - Кристина Скай

Маленькая горничная с испуганными глазами ушла, пообещав вернуться через полчаса.

Полчаса.

Александра посмотрела на гороховый суп, нарезанный тонкими ломтиками окорок и лимонный творог, стоявшие на подносе.

Полчаса.

Внезапно она ощутила зверский голод.

Хоук резко захлопнул за собой дверь кабинета и прошел к массивному письменному столу, стоявшему в противоположном конце комнаты.

«Все женщины — закоренелые лгуньи», — злобно думал он.

Он налил немного бренди в широкий хрустальный стакан, потом, подумав, добавил еще столько же.

Какого черта она ведет себя как младенец, раздраженно думал он, и как ей удается пробить броню его самообладания?

Он опустошил стакан и тут же плеснул в него новую порцию.

Этой особе следует многому поучиться, и он как раз тот мужчина, который научит ее всему. Но кто она такая? Она утверждает, что приехала из Индии, и ее высокомерие действительно заставляет предположить, что ее отец был там важным чиновником.

Что ж, тут же подумал Хоук, это обычное явление в колониях… Возможно, она дочь всего-навсего какого-нибудь мелкого служащего Вест-Индской компании. Впрочем, выяснить правду будет совсем нетрудно. Но остается другой вопрос: каким образом она оказалась связанной с Телфордом, и сколько тот ей платит.

Хоук цинично улыбнулся. Ведь есть способ заставить ее забыть о Телфорде. Способ, который лично Хоук находил весьма приятным. Его глаза сузились, когда он вспомнил ее короткий стон в ответ на его терзающие поцелуи… Определенно, мисс Мэйфилд совсем не такая бесчувственная, какой хочет казаться. И он может заставить ее загореться желанием — да, Хоук это знал, как знал и то, что сам хочет эту женщину. Так с какой стати ему отказываться от нее?

Хоук прищурил серебристые глаза, глядя на янтарную жидкость в хрустальном стакане. И кто она такая, чтобы рассуждать о морали? Что вообще могут знать женщины о морали и чести? Они слишком заняты тем, что тратят деньги своих мужей, изучают последние моды и ловят в свои сети очередного любовника, не заботясь о чести.

«Но может быть, эта женщина не такая, как все», — звучал в его мозгу надоедливый голос… Но Хоук безжалостно отбросил эту мысль.

Все женщины одинаковы. Изабель дала ему наглядный урок.

Между тем Лили вернулась в спальню и постучала в дверь.

— Входи, Лили, — откликнулась Александра приглушенным голосом.

Переступив порог, горничная обнаружила, что занавеси на окне задернуты, и в комнате царит полутьма. Герцогиня лежала на кровати, с головой укрывшись одеялом.

— Вам нездоровится, ваша светлость? — встревоженно спросила Лили.

Но ответа не последовало.

Обеспокоенная девушка подошла немного ближе.

— Ваша светлость?..

Фигура на кровати не шевельнулась, и Лили пошла через спальню к изножию кровати.

Внезапно распахнулась дверца шкафа, и Александра выскочила из своего укрытия. Ее сердце бешено колотилось. Она выбежала из спальни и заперла дверь снаружи на ключ. Помчалась по длинному коридору, и полы кружевного пеньюара развевались над лазурным ковром. В конце коридора крики Лили стали уже почти не слышными. У лестницы Александра резко остановилась, прислушиваясь.

Должно быть, герцог сейчас обедает, сообразила Александра, а это значит, что прислуга занята. Затаив дыхание, девушка стала осторожно, крадучись, спускаться по ступеням полукруглой лестницы в парадный холл.

Ее нога только что коснулась мраморного пола, как до Александры донеслись приближающиеся голоса. С громко бьющимся сердцем она нырнула под лестницу и замерла.

— Да, и не ест почти ничего, вот как. Ну, кусочек окорока, и все, пожалуй. Он таким не был с тех пор, как его жена… ну, ты не хуже меня знаешь. Странно, если подумать — ну, я про эту, что он привез из Лондона. Он с ней разговаривает так, как будто она герцогиня. Но Лили считает, она здорово переменилась. Не такая холодная и важная. Если бы я не знала, я бы подумала…

Щебечущий голосок перебил ее:

— Ты бы подумала? А кто ты такая, чтобы рассуждать о делах герцога?

Молодые женщины шли через холл; они несли большие стопки только что проглаженного постельного белья и слишком увлеклись разговором, чтобы заметить фигуру, скрючившуюся под лестницей.

— Нет такого закона, который запрещал бы каждому иметь собственное мнение, ведь так? — запальчиво возразил первый голос. — По крайней мере насколько я знаю. — Неожиданно горничная остановилась и, уперев свободную руку в бедро, вызывающе посмотрела на приятельницу. — Уж позволь мне сказать, я отлично помню ее могущественную светлость! Она меня рубанула ножом для мяса, вот как! Заявила, что я болтаюсь без дела! Ты можешь в такое поверить? Ну, вот я теперь и говорю тебе — герцог всегда был ко мне добр, и мне было жаль, что он постоянно в таком виде. И пьяный. Мне лакей говорил.

— Пьяный? — прощебетал второй голосок. — Он, может быть, и много пьет, но не напивается. У него крепкая голова, у герцога. Он кого угодно может перепить. Вообще-то, — добавила дерзкая горничная, — Бриггс говорил, что герцог не становится опасным до тех пор, пока не прикончит четвертую бутылку.

— Ну, сейчас он как раз к тому и подбирается. И нам с тобой лучше поторопиться. Скоро лакеи выйдут из столовой, и если нас с тобой тут застукают, а постельное белье мы еще не сменили… Миссис Бэрроуз нас уж точно выгонит!

Горничные торопливо ушли к узкой лестнице для прислуги. Лишь тогда Александра перевела дыхание. Так он еще и пьяница! Боже! Но может быть, он допьется до полного одурения? Хотя ей, конечно, хотелось бы, чтобы он упился до смерти!

Мгновение-другое Александра всматривалась в коридоры, ведущие из холла. Чтоб им пусто было! Какой же выбрать? Этот чертов дом — настоящий лабиринт!

Откуда-то справа донесся звук открывшейся двери, и это решило выбор Александры. Она скользнула в противоположный коридор. Он скоро сузился и резко повернул вправо, и девушка обнаружила, что находится в задней части дома. Она уловила запахи свежеиспеченного хлеба, жарящегося мяса — значит, где-то неподалеку была кухня.

Впереди открылась дверь, перед Александрой мелькнула аккуратная, одетая в черное фигура Дэвиса, и девушка бросилась в ближайший закуток, в котором тоже была дверь. Она легко открылась. Спрятавшись за ней, Александра вслушивалась в шаркающие шаги Дэвиса. Потом повернулась и увидела, что находится в кладовой, где стоят ящики с картофелем, турнепсом и луком. А в глубине помещения девушка обнаружила другую дверь — большую, тяжелую, с металлической решеткой в верхней части.

«Может быть, отсюда я выберусь к конюшням», — с надеждой подумала Александра. Она толкнула тяжелую створку и вздрогнула от охватившего ее холода. Каменные ступени за дверью вели в темную глубину подвала.