Шанс только один - Максим Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно, конечно… – кивнул Аникеев и залепил уста девушки нетерпеливым поцелуем.
90
После двух успешных операций – кентуккской и бейрутской – Глеб Красовский был у руководства на самом хорошем счету. Ему доверяли, контроль свели к минимуму.
А с Глебом уже творилось неладное. Начали сказываться нервное перенапряжение, частая смена часовых поясов, климата, партнерш и личин.
Пришла бессонница. Когда же Глебу под утро удавалось уснуть, на смену ей приходили кошмары. Вернее, один. Раз за разом Красовский вновь оказывался на пустынном шоссе 2367. Оно было залито кроваво-красным светом кентуккской луны.
Только Пинчук в кошмаре почему-то представал негром. А «вымпеловцы» были одеты в ку-клукс-клановские колпаки.
– Не надо!!! – вопил Пинчук.
– Надо, мой хороший, надо, – ухмылялся Глеб и командовал «вымпеловцам»: – Живо снимайте с него штаны!.. Сейчас я вдую тебя в твою черную задницу, и ты навсегда забудешь бредни о равноправии негров!
Пинчук отчаянно дергался, но «вымпеловцы» живо разворачивали его, нагибали и спускали штаны. Глеб тем временем, плотоядно улыбаясь, расстегивал ширинку…
Он отчаянно сопротивлялся самому себе и задыхался от омерзения и отчаяния. И он каждый раз просыпался в холодном поту с выскакивающим сердцем и бежал в туалет, где его над унитазом выворачивало наизнанку…
Самое разумное, конечно, было доложить обо всем руководству и пройти курс лечения. Но Глеб боялся – он мог лишиться работы. А кануть навеки в каком-нибудь сибирском управлении КГБ Красовский очень не хотел. После Канн и Ницц это было бы равносильно погребению заживо.
Лечиться в тайне от начальства за границей было слишком рискованно. И Глеб начал принимать модные в то время на западе транквилизаторы. Это помогло. Но ненадолго. Около полутора месяцев Глеб чувствовал себя отлично – сон нормализовался, чернозадый предатель Пинчук уже не наведывался к нему каждую ночь.
Глеб совсем было успокоился и прекратил принимать таблетки. И только тут выяснил, насколько он на них «присел». Кошмары не вернулись, но зато появилось непреходящее чувство беспокойства, мешавшее сосредоточиться на самых простых вещах.
По времени кризис совпал с командировкой в Кейптаун. Африканский резидент на тайной встрече заметил неладное. Глеб сослался на местную болячку, разновидность легкого гриппа, и пообещал вскоре выздороветь. Резидент вошел в положение и самостоятельно скорректировал сроки операции, кстати сказать, пустяковой. На этот раз Глебу всего-то и нужно было, что совратить дочку южноафриканского добытчика урана.
В ход пошел алкоголь – в лошадиных дозах. Через три дня заметно похудевший Глеб, он же виконт Виктор с ударением на последнем слоге, впервые спустился из своего номера в ресторан (до этого еду он заказывал прямо в номер). Алкогольная интоксикация давала о себе знать, но в целом Глеб чувствовал себя неплохо. И голод проснулся – это было обнадеживающим признаком.
И порядком измученный Глеб рискнул заказать индейку. Ее принесли на огромном блюде – чтобы на глазах клиента отрезать порцию. И тут Глеб испытал такое, что все предшествующие кошмары показались ему невинными розыгрышами.
На блюде Глеб вдруг увидел… голову «шейха Салеха». Искаженную страхом и мольбой.
– Пощади меня, Каплер! Пощади… – успел произнести араб, и тут прямо в его глаз вонзился нож кейптаунского официанта.
Отчаянный крик «шейха» ворвался в уши Глеба, и он в ужасе дернулся, чтобы не испачкаться в брызнувшей крови…
Официант так и не понял, что произошло. Глеб же едва сдержался, чтобы не блевануть прямо на белоснежную скатерть. Само собой, притронуться к еде он не смог.
С трудом, но из этого положения Глеб все же выпутался. Сославшись на внезапный приступ гриппа и оставив царские чаевые, он с мелово-бледным лицом кое-как покинул ресторан, добрался до лифта и ввалился в свой номер. Где и заглотил сразу три таблетки транквилизатора…
91
Войти в базу «Старойла» «конторскому» главному хакеру даже из дома труда не составило. Но результат это принесло совершенно неожиданный. Генерал Максимов выслушал по телефону информацию, поблагодарил, но трубку на место положить забыл, только пробормотал задумчиво:
– А вот это мне совсем не нравится…
Логинов покосился на Горова, немного подождал и наконец не выдержал:
– Что он сказал, Валерий Иванович?
– Он сказал, – близоруко моргнул Максимов, – что пару часов назад кто-то уничтожил часть базы данных «Старойла» – в части персонала, транспортных средств и некоторых выплат из фонда службы безопасности… Причем сделано это было через спутниковую связь – с лэп-топа.
– А это что такое? – спросил Горов.
– Компьютер переносной, – быстро сказал Логинов.
– Но и это еще не все, – потер переносицу Максимов. – С того же лэп-топа была произведена переброска средств с одного из счетов «Старойла» на Каймановы острова… Черт побери, это похоже на подготовку к бегству! А раз так, то вполне вероятно, что они так и не достали Аникеева.
– Или поняли, что мы выйдем на них, и заметают следы, – сказал Логинов, но тут же поспешно выложил на стол «мобильник» – на случай звонка Лени.
– Или поняли… – кивнул Максимов, придвигая к себе телефон. – Но в любом случае этим они себя выдали!
Минуту спустя генерал уже разговаривал с заместителем директора ФСБ. Положив трубку, он сказал:
– Все! Руководство дало добро на оперативную разработку «Старойла»! Прямо с утра я иду с докладом к директору! Если убедим, он лично займется санкцией на обыск офиса! Так что за работу! Нужно организовать наблюдение за офисом «Старойла», поднять архивы по Красовскому, выставить «наружку» в местах его возможного появления и разослать на все пункты пограничного контроля ориентировки. Руководство «Старойла» замдиректора пока велел не трогать! Вопросы?
92
После происшествия с индейкой в ресторане Глеб наконец в полной мере осознал ужас своего положения. Все зашло слишком далеко, но выхода он не видел.
В советской системе были и свои изъяны. Причем существенные. Если в ЦРУ подорвавшего на службе психику агента сперва лечили, а потом пристраивали на теплое место, так что он ничего не терял, то перспективы сбрендившего сотрудника КГБ были не такими радужными.
Глеб мог только догадываться, куда девались не вынесшие нервных нагрузок коллеги, поскольку лично ни с одним из них ему встречаться не довелось… А ведь их должно было быть немало.
На втором курсе Глеб проходил стажировку при областном управлении КГБ по Одесской области. И там ознакомился даже не с секретными, а просто снабженными грифом «ДСП» документами.
И был здорово удивлен, что с психикой людей делает в общем-то спокойная и престижная профессия гражданского моряка. Капитан сухогруза, бегавший ночью по мостику своего судна и кричавший в сторону зеленого топового огня «Такси! Такси!», на фоне других своих сбредивших коллег выглядел просто невинным младенцем.
Случались и более серьезные эксцессы. На Кубе, к примеру, один советский электромеханик пошел в гости к другому, чтобы занять пару сопротивлений. И занял, но уже перед уходом со своим коллегой слегка повздорил. Через полчаса он вернулся – с десятком членов экипажа своего судна, вооруженных железными прутами. Закончилось все массовой дракой судно на судно с проломленными головами, слава богу, хоть без смертоубийства. И таких случаев было достаточно…
Глеб не был дураком и прекрасно понимал – если уж у находящихся среди своих моряков «срывало» крышу, то с его коллегами из КГБ, при их-то специфике, такое должно было происходить намного чаще. Даже несмотря на более тщательный отбор.
А встречать таких коллег Глебу почему-то не приходилось. И это наводило на мысль, что их либо «тихо» хоронят в психушках, либо как ненадежных носителей секретной информации попросту «утилизируют».
Доживать свои дни в психушке, тем более подвергаться «утилизации», Глебу Красовскому страшно не хотелось. Да и самый лучший вариант – лечение и перевод в Сибирь – откровенно страшил его. Это был замкнутый круг, и Глеб был близок к отчаянию.
Не участвуй он сам в ликвидации Пинчука, Красовский, возможно, даже склонился бы к переходу на сторону американцев – чтобы получить адекватное лечение и миллион на текущие расходы за проданную информацию. Но слишком длинными были тогда руки у КГБ. И предатели, как и террористы всех мастей, знали, что смерть будет идти за ними по пятам – бесшумной тенью «Вымпела». И рано или поздно настигнет их в ночи, где бы они ни схоронились…
93
Логинов здорово нервничал. Квалификация Глеба Красовского как нелегала не вызывала сомнений. Навряд ли даже среди действующих сотрудников ФСБ были люди, равные Глебу по классу.
Искать Красовского и так было архитрудной задачей. А организовать его поиск, не имея подробной информации, было вообще нереально.
