Голубое шампанское - Джон Варли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бах не сразу поняла, что это те вопросы, которые Чарли задала во время их первого, сводящего с ума разговора. Вопросы, на которые она не получила ответа. И заданы они были в первоначальном порядке.
И весь этот набор был почти бессмысленным.
Но детский психолог жестикулировал и ободряюще кивал Бах, чтобы та начинала отвечать.
– Ты должна называть меня Анна-Луиза, потому что… у меня такое имя, а друзья называют друг друга по именам.
– А мы друзья?
– Ну, я бы хотела стать твоим другом.
– Почему?
– Слушай, можешь не называть меня Анной-Луизой, если не хочешь.
– Я не против. Я должна быть твоим другом?
– Нет, если не хочешь.
– А почему я должна захотеть?
И разговор продолжился в том же духе. Каждый вопрос порождал десяток новых, а из каждого нового рождался еще десяток. Бах рассчитывала быстро ответить на шесть – теперь уже пять – вопросов Чарли, а затем перейти к важным вещам. Вскоре она начала думать, что никогда не ответит даже на первый вопрос.
Она завязла в долгом и неуклюжем объяснении дружбы, повторяя одно и то же в десятый раз, когда в нижней части экрана появились слова.
«Гни свою линию» – прочитала она. Бах взглянула на детского психолога. Тот кивал, но делал успокаивающие жесты.
– Но плавно, – прошептал он.
«Правильно, – подумала Бах. – Гни свою линию. И начни не с той ноги снова».
– Все, хватит, – резко произнесла Бах.
– Почему? – спросила Чарли.
– Потому что я от этого устала. Хочу заняться чем-то другим.
– Хорошо, – согласилась Чарли.
Бах увидела Хеффера, тот отчаянно размахивал руками, стоя в стороне от камеры.
– Э-э… Капитан Хеффер все еще здесь. Он хотел бы с тобой поговорить.
– Ему не повезло. Я не хочу с ним разговаривать.
«И это хорошо для тебя», – подумала Бах. Но Хеффер продолжал махать руками.
– Почему нет? Он не такой уж и плохой.
Бах едва не стошнило от таких слов, но она этого не показала.
– Он мне соврал. Сказал, что ты ушла.
– Ну, он здесь главный, так что…
– Я тебя предупреждаю, – сказала Чарли и выдержала драматическую паузу, покачивая пальцем на экране. – Если вернешь эту голову с какашками внутри, я никогда больше не стану с тобой разговаривать.
Бах беспомощно взглянула на Хеффера, и тот наконец-то кивнул.
– Я хочу поговорить о собаках, – заявила Чарли.
Этим они и занимались весь следующий час. Бах порадовалась, что изучила эту тему, когда появился мертвый щенок. Даже несмотря на это, не было сомнений, кто из них двоих был авторитетом. Чарли знала о собаках все, что следовало о них знать. И из всех вызванных Хеффером экспертов ни один не смог что-либо рассказать Бах о проклятых животных. Она написала записку и дала ее Штейнеру, который отправился на поиски зоолога.
Наконец Бах смогла перевести разговор на родителей Чарли.
– Мой отец умер, – признала Чарли.
– Мне очень жаль. И когда он умер?
– О, уже давно. Он был пилотом космического корабля, и однажды он улетел и уже не вернулся. – Чарли на миг отвела взгляд. Потом пожала плечами. – Я тогда была совсем молодой.
«Фантазия», написал психолог внизу ее экрана, но Бах об этом уже догадалась. Поскольку Чарли должна была родиться через много лет после «чумы на станции Чарли», ее отец никак не мог летать на каком-либо корабле.
– А твоя мать?
Чарли надолго замолчала, и Бах уже начала гадать, не теряет ли она с ней контакт. Через какое-то время Чарли посмотрела в камеру.
– Хочешь поговорить с моей мамой?
– Я бы очень этого хотела.
– Хорошо. Но на сегодня – все. Меня ждет работа. А ты меня уже отвлекла.
– Просто приведи сюда маму, я поговорю с ней, а ты можешь заняться работой.
– Нет. Я так сделать не могу. Но я тебя отведу к ней. Потом буду работать и поговорю с тобой завтра.
Бах начала было возражать, что до завтра ждать долго, но Чарли уже не слушала. Она подняла камеру, и картинка на экране запрыгала – Чарли куда-то ее понесла. Бах видела лишь трясущееся и перевернутое изображение коридора.
– Она идет в номер триста пятьдесят, – сказал Штейнер. – Она заходила туда дважды и оба раза оставалась там надолго.
Бах промолчала. Камера еще немного подергалась, потом замерла.
– Это моя мама, – сказала Чарли. – Мама, это мой друг Анна-Луиза.
* * *
Когда Бах была ребенком, Моцартплац не существовал. Его строительство началось, когда ей было пять лет, а первый этап оказался завершен, когда ей исполнилось пятнадцать. После этого в него начали заселяться жильцы. С каждым последующим годом открывались новые секторы, и, хотя настолько большая структура, как Моцартплац, никогда не будет завершена окончательно – в двух главных секторах сейчас шла реновация, – в общих чертах стройка прекратилась шесть лет назад.
Это была виртуальная копия атриумов аркологии[17] класса «Солери», которые повырастали на Земле, как грибы, за последние четыре десятилетия, с той лишь разницей, что на Земле строят вверх, а на Луне идут вниз.
Для начала выкопайте канаву длиной в пятнадцать миль и глубиной в две. Ширина возможна любая, но не уже одной мили и не шире пяти. В некоторых местах сделайте канаву шире внизу, чем наверху, чтобы создать нависающие стены. Теперь накройте все крышей, наполните воздухом и начните бурить туннели в стенах. Превратите эти туннели в жилища, магазины и во все прочее, что требуется людям в городе. В результате получите головокружительные просторы, бесконечные террасы, уходящие вверх дальше, чем можно разглядеть, безумие света и движения и широченные пространства, где не работает эхо.
Сделайте все это, но и тогда у вас не получится Моцартплац. Для достижения этого нелепого уровня величия все еще надо позаботиться о множестве деталей. Постройте четыре небоскреба высотой в милю, чтобы использовать их как ножки стола, на котором расположится поле для гольфа. Пересеките открытое пространство мостами, не имеющими видимых опор и инкрустированными магазинами и домами, прилепившимися к мостам наподобие ракушек. Подвесьте жилые дома к серебристым воздушным шарам, которые половину дня поднимаются, а вторую половину дня опускаются и попасть туда можно только на глайдере. Добавьте фонтан, извергающий воды больше, чем Ниагара, и лыжную трассу на гигантской спиральной рампе. Выкопайте посередине десятимильное озеро с портами для роскошных яхт на каждом
