«Если», 2007 № 02 - Журнал «Если»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако на этот раз проблема оказалась еще сложнее. Мой клиент полагал, что процесс перехода прервался раньше, чем были закодированы и переданы последние мельчайшие частицы биоэлектрического потенциала. И он ощущал себя как бы не в фокусе, словно скачался не до конца. А потому нуждался в доступе к своему прежнему мозгу.
Разумеется, в результате такого доступа мозг был бы полностью разрушен. Такова уж технология, ничего не поделаешь.
— Если мы хотим чего-то добиться, — заявил я, — вы должны ответить на мой вопрос.
Длинная пауза.
— Нет, Ян. Я не смог бы от вас скрыться.
— Значит, вам кто-то помог.
— Похоже, что так.
— Но вы-то что мне сказали? Что погибли в автокатастрофе на каком-то безлюдном шоссе!
— На дороге, ведущей к трассе I-80, к западу от Гранд-Айленда. Машину занесло на мокром асфальте.
— Я слыхал о людях, которые делают такие штуки специально. Переселяются сами, но еще и тело оставляют. Что-то вроде извращенного размножения, только воспроизводится не тело, а разум.
— Ян, я ведь уже сказал вам. Думаете, я просто издеваюсь? Ваши услуги дороговато стоят для подобных шуток. Никакого злого умысла, поверьте. Я был уверен, что погиб во время аварии, а затем был успешно и полностью переселен — и вдруг обнаруживается, что мое тело все еще где-то шатается. Мне это не нравится.
Тело, вот этот самый мертвец, засветилось на скрытой камере в городке Дэйвенпорт, что в Айове: он брился в туалете на местной автозаправке. Качество изображения оказалось отвратительным, но все равно было видно, как ужасно он выглядел: всюду бинты, шины, осмотический мини-насос под мышкой… И тем не менее он останется жив. Взятые с одноразовой бритвы образцы ДНК однозначно принадлежали моему клиенту. То есть его телу. И это был последний след, который мне удалось обнаружить. Там, где-то в горах над Миссисипи, мертвец исчез.
Я установил наблюдение в его любимых и просто знакомых местах: в домах друзей, в городе, где он учился, рядом с музеями и кафе, к которым его могло потянуть. Ничего. Он даже не явился на могилу жены, которая умерла (по-настоящему) за год до той аварии. Ему явно подсказали. Кто-то помогал.
— Тот несчастный случай. Я хочу представить его в мельчайших подробностях, — сказал я. — Расскажите, что именно тогда произошло.
— Да гнать не надо было… — проворчал он. — Ничего бы и не произошло.
* * *Он спешил из мотеля на обеденную встречу с важным клиентом, уже опаздывая. Стояла поздняя осень, и в тени под пешеходным переходом еще оставалась полоска льда, хотя в других местах остатки выпавшего накануне снега уже растаяли. Он гнал машину на предельной скорости, безопасной для сухого асфальта. А когда вылетел на лед, резерва для ошибки уже не оставалось.
И она не замедлила случиться. Он не вписался в поворот, врезался в ограждение и потерял сознание на обочине шоссе, вдали от станций «скорой помощи». Помнил только, как лежал в искореженной машине, пригвожденный к сиденью металлическими обломками сквозь бесполезную защиту сдувшейся подушки безопасности. А еще — как приближающиеся фары превратили бетонные перила моста в размытую колонну света.
Потом он очнулся: с криком, весь в крови, почти при смерти. Но, как ни странно, не в машине «скорой помощи», а в кузове напичканного электроникой микроавтобуса.
Это было воспоминание моего клиента. По-видимому, было много чего еще, раз его сознание отсканировано и запущено заново. Однако во время скачивания гиппокамп прекращает передачу данных из оперативной памяти в долговременную, а синтез белка происходит со сбоями, поэтому воспоминаний об этом периоде сохраниться не могло. Лихорадочные видения умирающего — вот все, с чем мне предстояло работать: вспышки красных светодиодов и гирлянды спутанных кабелей.
— Я ему помешал, — произнес он вдруг.
— Кому? — не понял я.
— Тому типу, который меня переселял. Понимаете, я был весь в крови, а когда он схватил меня, чтобы уложить на сиденье, то всего перемазал еще и соусом для барбекю. Даже волосы выпачкал, пока подсоединял электроды… Не знаю уж, салфеток у него не было, что ли? Такой резкий, сладкий запах, похожий на кровь, только сильнее… И угораздило же меня так умереть! А он откуда взялся?! На полу валялся смятый бумажный пакет, и на картонной тарелке лежали свиные ребрышки. Он даже погрыз их еще немного, не отрываясь от работы — словно я не умирал буквально у него на руках!
Что ж, если в Гранд-Айленде имелось приличное местечко, где готовили барбекю, я знал, кто мог найти моего клиента. Но какого дьявола Барнаби на старости лет взялся задаром переселять найденных на дороге незнакомцев? Да потом еще и разрабатывать изощренные планы, чтобы помочь телу избежать поимки? Он ведь давным-давно отошел от дел… Однако все это теперь не имело значения. Мой старый друг и учитель. У меня не было ни малейшего желания его выслеживать.
Мама должна знать, где он.
* * *Открывая телефон, я резко дернул слайдер, и тот застрял.
— Черт!
Я нажал сильнее, но в результате его заело окончательно.
— Надо почаще вычищать оттуда песок.
Как и все родители, моя мамочка ухитряется давать ценные советы в такую минуту, когда они могут вызвать лишь раздражение.
— Я знаю, мама.
— Как у тебя дела?
— Отлично. Извини, что так долго пропадал. Попалось несколько особо привередливых клиентов.
— Представляю, скольких эмоциональных затрат требует твоя работа.
— И не говори. Я знал, что ты все поймешь, мам. Слушай, я тут вспомнил кое-что и подумал…
— Милый, тебе нужно просто сказать это «кое-что».
Я вздохнул.
— Знаю.
— Ну, и?…
— Ты давно разговаривала с Барнаби? — Пожалуй, это прозвучало чересчур торопливо. — В смысле, вы ведь поддерживаете какие-то отношения, верно? Думаю, до рождественских открыток дело не дошло, но он всегда был к тебе неравнодушен, сам мне это говорил. И ты знала, что он просто делал то, что должен был…
Я выдохся и замолчал. Я заполнил болтовней столько пустоты, сколько мог, но, похоже, ее запасы были неисчерпаемы.
К ночи похолодало, а бурбон почему-то перестал меня греть. Я встал пятками на самый край крыльца. Ступенька скрипнула под моим весом, но выдержала. Где-то в темноте послышался детский смех койота.
— Что тебе нужно? — Ее голос был едва различим.
— Да так, ничего. Я…
— Милый, ты способен воспринимать конструктивную критику?
Я проглотил слова, о которых потом мог пожалеть. И благодаря которым никогда бы не получил то, что хотел.
— Разумеется. С удовольствием. Выкладывай.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});