Тот, кто ходит сам по себе - Евгений Щепетнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут все было как тогда, когда я покинул «поле битвы», – рабыня‑уборщица, несколько женщин‑рабынь и любопытствующие студентки. И студенты – робко заглядывающие через плечо женщин молодые парнишки, трое, с выражением жгучего любопытства на прыщавых физиономиях.
– Итак, что здесь происходит? – Густой бас исходил от человека, которого я сразу и не заметил. Он стоял в коридоре и смотрел в комнату так, будто хотел сплюнуть, и сдерживали его только воспитание и статус.
Магистр не может позволить себе поведение, не достойное высокого поста. На то, что это был именно магистр, указывал золотой знак, приколотый на груди незнакомца, – глаз в обрамлении расходящихся от него лучей. Такой же знак имелся у ректора, только у того в центре знака располагался крупный блестящий камень. Какой? Ну уж точно не стекляшка! Не разбираюсь в камнях, но судя по всему – бриллиант, сверкал это камешек очень даже прикольно, аж глаза слепил.
Если бы не знак, не знающий магистров в лицо человек никогда бы не подумал, что этот мордоворот на самом деле могущественный маг, профессор, один из самых уважаемых и влиятельных людей университета и даже всей страны. Каменное, грубое лицо, могучие квадратные плечи, клешнястые руки, которыми можно легко открутить голову нерадивому студенту или завязать узлом здоровенный гвоздь. Странный дядька. Криминальный авторитет, а не профессор магии!
– Здравствуйте, магистр Зерениус! – хором ответили присутствующие, а рабыни еще и согнулись в почтительном низком поклоне.
– Так что тут происходит? Что за шум? Крики? Что там кричали о демонах?
Все почтительно затихли, потом кто‑то вытолкнул рабыню‑уборщицу на середину комнаты:
– Господин магистр, вот она кричала, что в комнате появился демон, выпал из воздуха и напал на нее!
Студент, который это сказал, насмешливо улыбнулся и недоверчиво помотал головой:
– Девка глупая, несет невесть что! Говорит, что демон был похож на полосатого кота, и этот кот залез к ней в карман и украл комок ваты! Хе‑хе‑хе… Лапой вытащил комок ваты!
– Похож на кота? – Магистр нахмурился, внимательно посмотрел на толпу, которая еще больше увеличилась за счет подтягивающихся на «место преступления» студентов: – Это чья комната?
– Это комната Амалии! – пискнула одна из девушек. – Ой! Простите! Это комната Амалии Зонген‑Мальдар!
– А где она сама? – еще больше нахмурился магистр, хотя казалось, куда больше‑то? И так уже физиономия мрачная, будто только что похоронил все свои надежды и решил покончить жизнь самоубийством. – Почему дверь открыта и вы заглядываете в чужую комнату?
– Простите, магистр, – храбро выступила вперед высокая худая девица с резкими чертами лица и белесыми, глубоко запавшими глазами. – Но дело слишком серьезно! Ходят слухи, что Амалия занимается черной магией, что ее будут судить за применение черной магии против нашего студента, а тут еще и это! Демон в ее комнате! Я собиралась послать за вами, но должна была прежде убедиться, что это все не фантазии глупой рабыни.
– Убедились? – холодно спросил магистр, хотел еще что‑то сказать, но его перебила Амалия, незаметно подошедшая сзади:
– Это еще что такое?! Кто позволил входить в мою комнату без разрешения?! Ты почему пустила этих людей, проклятая дура?! Без меня?!
Амалия, бледная как полотно, протолкалась через толпу, подошла к рабыне, возвышающейся над ней не меньше чем на голову, и, подбоченясь, как базарная торговка на нехорошего покупателя, шипящим от сдерживаемой ярости голосом медленно, разделяя слова, сказала:
– Да ты как посмела открыть мою комнату для всех желающих?! Ты как осмелилась без моего ведома…
– А не надо черной магией заниматься! – крикнула из задних рядов девица с красивым, но глумливо‑сладким лицом подлизы. – Вот и не было бы скандала! От тебя одни неприятности! Ну ничего, суд разберется, какие ты чары применяешь! Вылетишь из университета как пробка!
– Это кто там тявкает?! Это ты, Аннелиза, подстилка мароновская?! А ответить за свои слова не хочешь?!
Амалия воздела руки над головой, и между ними вдруг возникло голубое свечение, будто вольтова дуга! Я от неожиданности едва не выпал из подпространства, что было бы в высшей степени опрометчивым деянием. Представляю, что бы тогда началось! Впрочем, и без того все пошло довольно плохо, хотя могло быть и еще хуже…
– И‑и‑и‑и‑и! А‑а‑а‑а‑а‑а!
Вокруг завизжали, заорали, и только один магистр остался недвижен и молчалив, как памятник Ленину. Он чем‑то и напоминал этот самый памятник – могучий, темный, с перстом, указующим в нарушительницу порядка.
Молния, вылетевшая из руки взбесившейся от ярости Амалии, не ударила в наглую хулительницу и клеветницу, она немыслимым образом изогнулась, вспыхнула, озаряя темный коридор, будто отблеск электросварки, и втянулась в толстый палец вытянутой вперед руки магистра, не изменившегося в лице, не дрогнувшего ни одной клеточкой своей железобетонной физиономии.
– Стоять! – прорычал он, сделал несколько быстрых движений кистями рук, прошептал что‑то, и от него вдруг начал струиться черный туман, за считаные секунды заполнивший коридор и комнату Амалии. – Прекратить! Вы нарушаете Уложение один параграф два – несанкционированное использование магии во вред человеку! И понесете за это наказание!
Амалия вздрогнула, посмотрела на свои руки, воздетые над головой, – так, будто не верила, что они там. Опустила, скривила губы в страдальческой гримасе, затем бессильно села на стул, глядя в стену невидящими глазами. Вокруг в пространстве так и клубился черный туман, и это было похоже на то, как если бы кто‑то сдул с огромной ладони целую кучу угольной пыли, и она так и осталась висеть в воздухе. Странное зрелище, и что это было – я так и не понял. Вернее, так: понял, что это было какое‑то заклинание, но какое именно, какова была его суть – конечно, я этого не знал.
– Всем покинуть комнату! – тяжелым басом приказал магистр. – Всем, кроме Зонген‑Мальдар и служанки! Быстро! Пошли вон!
Магистр рявкнул так, что мне показалось – со стены посыпалась пыль.
Я читал, что когда король Ричард Львиное Сердце кричал, лошади приседали на задние ноги – такой у него был зычный голос. До сих пор не понимаю, зачем королю надо было так дико вопить, но вот от голоса магистра лошади не то что присели бы на задние ноги – они бы дристали от страха не менее недели подряд! Жуткий по мощи крик, похожий на звук корабельного ревуна!
Может, он как‑то усилил свой голос магией? Вполне вероятно – волшебник ведь, да еще и самого высшего левела, надо понимать. У него должны быть в загашнике заклинания на любой случай его долгой и непростой жизни. Мужчине на вид было лет пятьдесят – седина густо высыпала по его густой длинной шевелюре и короткой бороде. Серые глаза жесткие, колючие, будто у следователя, подозревающего тебя в совершенном преступлении. Такого обвести вокруг пальца трудно, видал виды, знает жизнь!