Передряга - Иван Сербин

— А, Андрей, здравствуй, — кивнул эксперт. — Каким ветром тебя к нам занесло?

— Здравствуй, Слава, — улыбнулся Андрей. — Всё тем же.

Со Славкой Щербой они учились на одном курсе, пока тот не перевелся на отделение судебно-медицинской экспертизы. Удобно иметь знакомых экспертов. В случае крайней нужды через них можно выйти и на экспертов других профилей.

— Пойдём покурим, — предложил Слава. — Замаялся я что-то. — Они вышли на улицу, закурили. Эксперт покосился на мелькающих в окне строителей. Посетовал: — Скоро без помещения останемся.

— Что так? — спросил Андрей, затягиваясь.

— Откупил кто-то сарай наш. То ли банк, то ли фирма какая, хрен их знает. Бардак.

— Это верно, — согласился Андрей. — Бардак. У нас тоже бардак.

— У вас-то помещение не отбирают. А нам уже бумажку официальную прислали. «Просим освободить…» и так далее.

— Ясно. Слушай, — Андрей щелчком откинул «бычок», — к вам сегодня утром должны были повещённого привезти. В центре, в подвале повесили. Не помнишь такого?

— Почему не помню? — оскорбился Слава. — Помню. На шнуре электропитания повесили, да? Очень даже хорошо помню. Гришка «на него» выезжал. Он дежурным был.

— Я могу посмотреть предварительное заключение?

— Да пожалуйста. Посмотри, если нужно, — не спешно покуривая, ответил Слава. — Сейчас сходим, поглядим, что с твоим висельником. Если, правда, заключение ещё не отправили. — Он с ядовитой гримасой бросил окурок на крыльцо и раздавил башмаком. — Пошли.

Они вновь гордо прошествовали мимо разухабисто матерящихся строителей, поднялись на второй этаж и вошли в лабораторию. Слава порылся в стопках бумаг на столе, выдернул нужную, повернулся к Андрею.

— Пойдём в коридор, чтобы ребятам не мешать. Значит, так, — продолжил эксперт, когда они остановились на лестничной площадке у окна, — убийство, однозначно. Характерный странгуляционный след. Смерть наступила около двенадцати часов вечера в результате асфиксии. Кровоизлияние в мозг. Множественные переломы затылочной кости свода черепа. Разрывы кожного покрова и повреждения тканей в затылочной части головы. Проще говоря, парня ударили по голове чем-то тяжёлым — возможно, кастетом, обрезком трубы, короче, любым оружием с тупой ударной поверхностью, — и размозжили затылок.

— Металл?

— Пока неизвестно. Это я для примера сказал, чтобы ты представил, с чем имеешь дело. Нужно тщательный химический анализ проводить, а у нас сейчас времени… — Слава цыкнул зубом. — Да и с реактивами, честно говоря, не густо.

— Царапины и кровоподтеки на теле есть? — поинтересовался Андрей.

— Несколько царапин, но посмертных. Очевидно, труп ударился об обломки, когда обрушилась направляющая подвесного потолка.

— Ясно.

— Кстати, в момент смерти убитый находился в состоянии легкого алкогольного опьянения. Предположительно, пил пиво. Точнее можно будет сказать, когда закончим полную экспертизу. А это, судя по всему, произойдёт очень и очень не скоро.

— Насколько точно определено время?

— Ну-у… плюс-минус полчаса.

— Вещи его уже осмотрели?

— Да, осмотрели. Пятна крови на воротнике куртки, на рубашке и свитере.

— Можно? — Андрей взял заключение, внимательно прочел, вернул, бормоча себе под нос: — Так-так-так. Любопытно, любопытно.

— Ну, и последнее: кровь на полу и обломках аппаратуры той же группы, что и у убитого. — Слава закрыл заключение. — Вот и всё, чем я могу помочь тебе в настоящий момент.

— Это уже очень много, — сказал Андрей и улыбнулся.

— Ты знаешь что, съезди-ка в тамошнее отделение. Дактилоскописты должны были отправить им свое заключение пару часов назад. Насчет «пальчиков». — Става убежденно затряс головой. — Давай. У них, наверное, информации больше. Только на начальника старайся не попадать. Он того… не очень. И чужих не любит, если, конечно, они не генералы из министерства. А ребята там нормальные.

— Учту,

— Ага. Ну юг и давай. А я работать побегу. — Эксперт втянул носом воздух. — Фу, краской воняет. Терпеть не могу! — Он пожал оперативнику руку, улыбнулся. — Побегу, побегу, побегу. А то вот нас завтра выселят, столько дел незаконченных останется. Заходи, если что.

— Зайду, — серьёзно пообещал Андрей. — Обязательно.

Внешне Сергей Борисович выглядел рассеянным. Слушая Призрака, он глядел в окно. На деревья, растущие, казалось, прямо из крыш роскошных коттеджей, на небо, зависшее над верхушками голых берез и контрастно мохнатых сосен, на солнце, нежащееся в перине облаков.

Однако Призрак, прекрасно знавший привычки своего хозяина, знал также, что тот сейчас предельно внимателен и собран. Телохранитель читал бесстрастно и спокойно, не выделяя голосом факты, кажущиеся ему значительными, и не затушевывая события маловажные. Что важно, а что нет, предстояло определять хозяину.

Закончив читать. Призрак отложил свои заметки и молча посмотрел на Сергея Борисовича.

— Говоришь, ездил в «Измайлово»? — медленно и скрипуче произнес тот. Впечатление создавалось такое, словно голос мафиозо разбавлен швейными иглами. — Что он там делал?

— Этого я не знаю, — ровно произнес Призрак. — Но номер снят им еще несколько дней назад. Я пытался проследить за его «контактом», однако днем там слишком много народу. Одно могу сказать точно: помимо «объекта», в номере находилось не менее четырех мужчин.

— Откуда тебе это известно?

— Во-первых, я поинтересовался у коридорной. Она сказала, что незадолго до визита моего подопечного с небольшими перерывами прибыли пятеро мужчин. Они явно не проживают в гостинице, поскольку рассматривали номера на дверях. Но к коридорной за помощью не обратились, хотя это было бы вполне логично. Она не заметила, в какой номер вошли все пятеро, но двое постучали в одну и ту же дверь.

— Номер твоего «клиента», — прежним скрипучим голосом пробормотал Сергей Борисович. От былой мягкости в нем не осталось и следа. Лицо напряглось, на скулах заиграли желваки. — Я прав?

— Да. Во-вторых, за небольшое вознаграждение коридорная позволила мне осмотреть номер. В пепельнице оказалось очень много окурков, — продолжал Призрак. — Разговор длился не менее получаса. Окурки от сигарет четырёх сортов.

— Как выглядели эти пятеро, коридорная не заметила?

— Она сказала: официально, хотя и пытались «косить» под «простоту».

— Почему официально?

— Одеты вроде бы свободно, но стрижки у них, как у ментов.

— Или как у работников службы безопасности солидного банка, — задумчиво добавил Сергей Борисович.

— Это одно и то же, — пожал плечами Призрак. — В банке сидят те же менты.

— Ладно. Деньги уже погружены?

— Да. Ребята ждут.

— Сейчас поедем. — Сергей Борисович поднялся, спокойно подошел к встроенному шкафу, достал из него бейсбольную биту. — Он уже приехал?

— Примерно полчаса назад.

— Позови, пожалуйста, ЕГО сюда.

Мафиозо не назвал имени. Призрак и сам все понял. Кивнул и молча вышел за дверь. А Сергей Борисович остался стоять, повернувшись к окну. «Совпадение, — думал он. — Возможно, совпадение. Раньше ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ни разу не был уличен в „стукачестве“. Но сейчас… кто его знает». Сергей Борисович не мог рисковать. Будь готовящееся дело менее масштабным или случись оно лет на десять раньше, он бы подождал, присмотрелся. Но не сейчас. Сейчас совсем нет времени. Никто не должен уличить его в слабости. Вожак остается вожаком до самой смерти. Ему следует быть уверенным в себе. Слабость чревата. Почуяв слабость противника, глупый немедленно бросается вперед, умный задумывается. Не играли? Не тонкий ли расчет? Нельзя давать им повода ни задуматься, ни броситься в атаку. «Всего несколько дней, — подумал мафиозо. — Нужно выиграть лишь несколько дней».

За его спиной едва слышно скрипнули дверные петли. Он знал, что в комнату вошел амбал, сопровождаемый Призраком. И, конечно, увидел биту. И испугался. Побледневший, разом взмокший громила оглядывается на телохранителя своего «босса» и натыкается на бесстрастный, как у японца, взгляд. Взгляд сквозь него.

— Садись, — не оборачиваясь, равнодушно приказал Сергей Борисович.

Загремел по паркету стул. Призрак усадил амбала и встал у него за спиной, готовый пресечь любое движение. Всем известно, даже шакал, будучи загнанным в угол, кидается на противника, кем бы тот ни был.

Сергей Борисович стоял, отвернувшись к окну, и слушал дыхание амбала. Оно было громким, прерывистым и сдавленным. Огромной бочкообразной груди громилы не хватало воздуха. Амбал хватал его, распахивая рот, жадно, с влажной хрипотцой. Его огромное бешено колотящееся сердце сдавило легкие.

— Я хочу знать, чем ты занимался сегодня утром? — наконец медленно проговорил Сергей Борисович.