Тень прошлого - Датана Ренью

Айзерс, по-видимому, пользовался в этом квартале особым почтением: почти всякий встречный (исключая, разумеется, торговцев, прибывших из уже знакомой нам деревушки) здоровался с ним, склоняя голову в знак уважения. Неизвестно откуда взявшаяся кучка детворы облепила мага со всех сторон, требуя показать чудо. Айзерс великодушно сотворил из воздуха серебряный шарик размером с футбольный мяч, который тут же рассыпался сотней сверкающих брызг. Насилу освободившись от визжащей от восторга малышни, маг догнал нас у самых ворот высокого кирпичного забора, знаменующего границы рыночной площади. Едва успев окликнуть нас, он тут же получил добрый удар кнутом от мужика, восседавшего на краю сплошь заляпанной конским навозом телеги. Конец сучковатой оглобли скользнул по телу, порвав рукав мантии, Айзерс не удержался и потерял равновесие. Смачно выругавшись вслед телеги и её хамоватого возницы, маг поднялся на ноги, потирая ушибленное колено и удручённо разглядывая свежеприобретённую дыру в мантии, когда внезапно прямо позади нас раздался надрывный оклик:

- Аделазар!

Айзерс побледнел и медленно обернулся на голос.

В нескольких шагах от нас, гордо вскинув голову и уперев в бок изящную тонкую руку, стояла высокая статная женщина. Скромная одежда и испачканный в земле и траве фартук выдавали в ней сельчанку, а большая плетёная корзина, из которой были видны сочные пучки кинзы и укропа, - торговку с только что оставленного нами городского рынка. Женщина была довольно таки молода - ей можно было дать от силы чуть более сорока лет. Большие ясные чёрные глаза кричали об упрямом нраве и казались чужими на уставшем, тронутом тонкой паутинкой морщин лице. Густые смоляные волосы, которых ещё не коснулась седина, вольными прядями ниспадали на худые плечи.

- Аделазар! - повторила она. - Зачем ты снова здесь? Тебе нет места в этом городе.

- Мне многие здесь рады, - холодно ответил маг.

- Они раскаются. Рано или поздно это произойдёт. - Мне показалось, что чёрные глаза женщины на мгновение осветил фанатичный огонь. - Твоё колдовство не принесёт на их головы ничего кроме бесчисленных бед, как принесло их мне!

- Я не единственный маг в Ровендаре, - заметил Айзерс.

- Вы, маги - проклятие нашего города! - вскричала она.

- И вот так каждый раз, когда я появляюсь здесь, - пробормотал Айзерс, ни к кому особенно не обращаясь.

- Это вы, вы затуманили светлый ум лорда Эстара, вы заставили его прислушиваться к вашим бредовым словам! - продолжала она, не обращая внимания ни на что вокруг. - И теперь он слепо верит в вашу непогрешимость и пользу, вместо того, чтобы, не задумываясь, отправлять таких как ты прямиком на эшафот!

- Лорд Эстар мудр, а ты бредишь, - проговорил Айзерс, сдвинув брови.

- Довольно, Аделазар, - оборвала его женщина. - Не желаю больше тратить на тебя своё время. Оставь Ровендар, - без тени волнения, голосом, преисполненном внутренней силы, добавила она, - уходи. Не. Появляйся. Здесь. Никогда.

Сказав это, торговка круто развернулась на каблуках и уверенной пружинящей походкой направилась в сторону овощных столов, через минуту затерявшись в разношёрстной толпе.

В глазах мага тлела непонятная смесь ледяного отчуждения и боли. Ещё минуту он пребывал в оцепенении но, заметив наконец наше недоумение, опомнился.

- Идём дальше, - сказал он, - скоро будем в трактире.

Он произнёс это как можно более непринуждённо, но я не купилась на эту его уловку. Отчего-то мне казалось, что ему сейчас просто необходимо скинуть с души часть груза, ту самую, что обусловливалась нашим неведением.

- Почему она назвала тебя Аделазар? - осторожно спросила я.

Айзерс чуть заметно дёрнул плечом.

- Так звучит моё полное имя.

-Но кто она? Эта женщина?

Айзерс помолчал, прежде чем ответить.

- Моя мать.

Трактир с ободряющим названием "Тройная порция" встретил нас неожиданно гостеприимно. По правде говоря, я даже отвыкла от столь обильного внимания. У весьма кстати освободившегося столика, тут же поспешно занятого нами, вмиг засуетился огненно-рыжий вихрастый мальчишка, принимая заказ. Айзерс о чём-то пошептался с ним, и мальчишка, торопясь и спотыкаясь от волнения, покинул обеденный зал, скользнув в приземистую дверь за стойкой. Минуту спустя он вернулся с дородным черноусым господином и, проводив его к нашему столу и получив положенный подзатыльник, скрылся с глаз. Недружелюбный на вид дядя, оказавшийся хозяином сего заведения, учтиво поклонился нам, особое внимание уделив Айзерсу. Тот неспешно, стараясь не привлекать излишнего внимания, поднялся и едва уловимым движением головы поманил черноусого, давая понять, что есть разговор. Тот согласно кивнул, и, пропуская гостя вперёд, указал на ту самую дверцу, куда смылся вихрастый пацан.

В столовой было темно из-за того, что единственное окно на боковой, длинной, стене выходило прямиком на забор из раскрошившегося местами красного кирпича. Посетителей было на удивление немного. За соседним столом изрядно выпивший господин потрёпанного вида философски излагал двум не более трезвым товарищам свои доводы о природе Сущего и Вечного, не замечая впрочем, что один из друзей, не дослушав сего увлекательнейшего повествования, заснул, уютно уложив лицо в опустошённую им же миску. В дальнем, самом тёмном углу четверо мужчин в плащах с капюшонами играли в подкидного, громко хлопая по деревянному столу засаленными королями и тузами. Одинокий человек в костюме воина, вероятно, наёмник, курил трубку, то и дело поглядывая на дверь.

Наконец вернулся Айзерс, а следом за ним через минуту уже знакомый рыжий мальчишка принёс заказ, ловко управляясь с уставленным тарелками подносом. Кроме кушаний, на подносе обнаружились два ключа - один, как объяснил маг, от его комнаты, а другой - от спальни, предназначавшейся мне, Винди и Ларриану. Лар хмыкнул, пробормотав что-то неопределённое, где, однако, явно фигурировало слово "справедливость", но ключ взял, изъявив при этом желание поужинать наверху. Винди, которая снова почувствовала себя нехорошо, последовала за ним, и мы с Айзерсом остались за столом вдвоём.

Маг задумчиво смотрел в окно, где на залитом вечерним солнцем крохотном клочке земли между кирпичным забором и бревенчатой стеной трактира весело копошились, чирикая, воробьи. Он молчал, и мне почему-то только сейчас вдруг стало ясно, что я ничего о нём не знаю. Его прошлое - какое оно? Ведь те вехи, что были известны мне - всего лишь скупые крохи на ладонях его Жизни...

И тут же в голове назойливой мухой завертелось колючее желание задать ему один вопрос. Только один малюсенький вопросик. А дальше... А "дальше" будет целиком и полностью зависеть от того, захочет ли он сам говорить со мной. Настаивать и лезть в душу я не собиралась.