Дело смертоносной игрушки - Эрл Гарднер

У ребенка развили ненормальный интерес к огнестрельному оружию. Его просто приучили смотреть все фильмы со стрельбой, эти, как их, вестерны. А потом Лоррейн позволила ему взять в руки настоящий пистолет, автоматический «кольт-вудсмен», который сейчас фигурирует на суде в качестве улики, и играть им! Она уверяла его, что пистолет не заряжен, но ничего не говорила, когда мальчик во время игры наводил его на кого-нибудь из присутствующих и делал вид, что спускает курок.

— Вы в этом уверены? — с недоверием в голосе спросил судья Кент.

— Есть свидетели таких игр, — ответил Горас Селкирк. — Соседи Дженнингсов иногда наблюдали за тем, что происходит у них в доме, и видели, как мальчик играл боевым пистолетом, как наводил пистолет на прохожих и щелкал курком.

Судья Кент нахмурился.

Горас Селкирк тяжело вздохнул и продолжал:

— Когда мальчик привык играть пистолетом, привык делать вид, что стреляет, и привык к тому, что пистолет никогда не заряжен, Лоррейн оставила Роберту пистолет, в котором был патрон. Убедив моего сына, что он должен устроить ребенку сюрприз, она заставила его подойти к навесу, где обычно спал мальчик. Затем все произошло именно так, как она и планировала. Роберт услышал шорох шагов, когда отец подходил к нему. Была глубокая ночь, ребенок крепко спал перед тем, как шаги разбудили его. Он страшно перепугался, а под подушкой у него был заряженный пистолет. Он поднял его, прицелился туда, откуда доносился шорох, и спустил курок. И пуля поразила моего сына.

Мой сын дополз до своей машины, которая стояла перед домом, оставляя кровавый след на траве. Он влез в машину и поехал, надеясь найти помощь. Он знал, что доктор, которому он всецело доверял и который помог бы ему, не сказав никому ни слова, по пятницам играет в покер в загородном клубе «Сан-Себастьян». Он поехал туда, по-видимому не понимая, насколько серьезна его рана. Он еще успел поставить машину на стоянку и тут, не успев позвать на помощь, потерял сознание. Спустя какое-то время он умер.

Я могу доказать каждое сказанное мною слово, и у меня есть веские основания полагать, что все это также хорошо известно и мистеру Мейсону. И я приехал сюда, чтобы помешать принести в жертву моего внука.

— Что вы имеете в виду? — спросил судья Кент.

— Перри Мейсон уже успел расспросить соседей Дженнингсов, — ответил Селкирк. — С некоторыми он беседовал лично, а кого-то по его поручению расспрашивали детективы из частного сыскного агентства, чьими услугами он часто пользуется в таких случаях. Он уже знает, что выстрел прозвучал из-под навеса, где обычно спит мальчик. Он знает, что в результате выстрела кто-то серьезно ранен, что этот человек полз, оставляя на траве кровавый след, и что Бартону Дженнингсу пришлось встать чуть свет и смывать этот страшный след струей воды из шланга.

Мистеру Мейсону известно, что моему внуку разрешали играть автоматическим пистолетом двадцать второго калибра, что мальчика обучили обращаться с оружием, целиться и спускать курок. Мистер Мейсон уже успел навести справки, и все эти данные, а также показания свидетелей у него на руках.

Я думаю, что после перерыва мистер Мейсон собирался вызвать для допроса Бартона Дженнингса и спросить его, действительно ли мальчику позволяли играть пистолетом.

Затем, мне думается, адвокат планировал доказать, что в ту роковую ночь, с пятницы на субботу, у мальчика был при себе пистолет и что есть люди, видевшие тот кровавый след, тянувшийся по траве до самой обочины дороги.

И тогда мистеру Мейсону осталось бы обратиться к суду с просьбой вызвать моего внука, чтобы расспросить его. Я бы хотел уберечь Роберта от этого кошмара. Он очень милый, очень хороший мальчик. И он уже догадывается, что в ту ночь что-то произошло. Он не уверен, что застрелил кого-то, но он помнит, как спустил курок, и догадался, что пистолет был заряжен. Он помнит, что направил пистолет на кого-то, кто хотел войти под навес, где стояла его кровать.

Бартон Дженнингс пытался убедить моего внука, что это был просто страшный сон, а в действительности ничего не случилось. Не знаю, насколько ему это удалось, но знаю точно, что Роберт не подозревает о том, что человек, которого он видел ночью у своей постели, был его отец.

И уж конечно не подозревает он о том, что убийство, моего сына его, Роберта, руками было частью хладнокровно задуманного и тщательно подготовленного плана, созревшего в голове его преступной матери.

Мистер Мейсон представляет здесь интересы Норды Эллисон. Я понимаю, что, будучи ее адвокатом, он выполняет свой долг, делая все от него зависящее для ее оправдания. Кроме того, мистер Мейсон славится мастерством эффектно выигрывать свои дела. Полагаю, что он задумал сделать допрос Бартона Дженнингса самым драматическим моментом в этом судебном разбирательстве. Бартон Дженнингс не выстоит против мистера Мейсона. Драматический эффект этого дела еще раз подтвердит профессиональное мастерство Перри Мейсона, а на имя моего внука на всю жизнь ляжет черное пятно.

Горас Селкирк замолчал, остановив свой тяжелый взгляд на Мейсоне.

Прокурор Гамильтон Бюргер выудил из кармана сигару, обрезал кончик и закурил.

Судья Кент бросил вопросительный взгляд на Гамильтона Бюргера. Потом посмотрел на Мейсона и перевел взгляд на суровое лицо Селкирка.

— Вы рассказываете вещи, в которые трудно поверить, — сказал он.

— Я знаю, о чем говорю.

— У вас есть доказательства?

— Безусловно.

— Какие?

Селкирк тяжело вздохнул:

— Я могу привезти сюда моего внука Роберта Селкирка через полчаса. Я прошу вас об одном, судья Кент, поговорите с мальчиком наедине, ведь вы, как человек, часто сталкивающийся с проблемами молодежи, сможете легко найти с ним общий язык. Я предлагаю вам выслушать его, и вы сразу убедитесь, что я говорю правду.

Судья Кент нахмурился:

— Это все совершенно не по правилам. Я не имею права идти на такие послабления ни одной из сторон.

— Я могу только уважать вас за это, — сказал Селкирк. — Но как гражданин — и гражданин, пользующийся некоторым влиянием в обществе, — я считаю, что ваша главная задача — восстановление справедливости. А разве справедливо и человечно позволить мистеру Перри Мейсону вновь блеснуть перед публикой своими способностями, если цена этому — сломанная жизнь семилетнего ребенка? Кроме того, судья Кент, всем известно, как вы заботитесь о соблюдении прав молодежи, которая, в силу своей недостаточной защищенности, часто становится орудием и жертвой взрослых преступлений.

И снова судья Кент бросил быстрый взгляд на Гамильтона Бюргера.

Гамильтон Бюргер не спеша вынул изо рта сигару и выпустил к потолку колечко синеватого дыма. Весь его вид говорил о том, что он безмятежно наслаждается ароматом сигары.

Мэнли Маршалл вытянулся на своем стуле, стараясь сохранить максимальную невозмутимость.

Казалось, безмятежный вид Гамильтона Бюргера безумно раздражает судью.

— Вам уже что-нибудь известно об этом деле? — обратился он к прокурору.

С минуту Бюргер внимательно рассматривал кончик своей сигары, зажав ее между толстыми пальцами. Затем задумчиво произнес:

— Не могу сказать, что я совсем не в курсе этой истории. Я разделяю ваши сомнения относительно необычности нашего совещания и предпочел бы, чтобы слушание дела проходило в зале суда. Я также не намерен говорить сейчас о том, что известно обвинению, чтобы не упрощать задачу представителю защиты. Я просто не имею на это права.

Судья Кент повернулся к Мейсону:

— Вы слышали все, что рассказал нам мистер Селкирк?

— Да, я все слышал.

— Как вы считаете, много ли правды в его словах?

— Могу сказать лишь, что кое-что в его рассказе соответствует истине. Но я бы хотел задать ему один вопрос.

Мейсон повернулся к Горасу Селкирку:

— Как я понял, вы очень привязаны к своему внуку, мистер Селкирк?

Лицо Селкирка на секунду смягчилось, затем снова посуровело.

— Этот мальчик — единственный продолжатель рода Селкирков, — сказал он тихо. — Единственный, кто сможет поддержать честь и гордость семьи. А я горжусь нашими семейными традициями. Я очень люблю Роберта и готов отдать все на свете, лишь бы жизнь его не была сломана.

— И вы хотели бы стать его единственным опекуном и воспитателем?

— Это само собой разумеется.

— Я так не думаю, — сказал Мейсон. — Мне бы хотелось получить прямой ответ на свой вопрос.

— Вы не имеете права допрашивать меня, — вспыхнул Селкирк. — Вы планировали эффектно выиграть это дело и думали, что я не догадываюсь, какую ставку вы делали на допрос Бартона Дженнингса. Для этого у вас уже достаточно информации. Вы знаете и о кровавых следах, которые он смывал утром, и обо всей этой истории с пистолетом.