Шань - Эрик Ластбадер

Теперь же он не чувствовал внутри себя ничего, кроме зияющей раны, зловещей черной дыры. Он потерял свое главное отличие от других людей и ощущение собственной беспомощности овладело им.

Приклад “Джиона” снова опустился сверху на его грудь, и Джейк с глухим рычанием наугад протянул руку в темноту. По счастливой случайности он нащупал автомат, схватился за него и, используя инерцию движения противника, притянул того за шею к себе, заставив при этом сильно изогнуться вперед.

Однако в столь неудобной позиции он не смог выполнить прием до конца, и шейные позвонки противника выдержали. Почувствовав, что тот собирается с силами, Джейк мгновенно откатился в сторону, спасаясь от неминуемой гибели. Опоздай он на долю секунды и приклад “Джиона” размозжил бы ему череп.

Но противник не отставал от него, и тогда Джейк выбросил вверх свободную руку. Подобно стальному наконечнику копья, жесткая, негнущаяся ладонь его вонзилась в тело противника чуть пониже края грудной клетки и, прорвав кожу и мышечные ткани, добралась до сердца.

Поток крови хлынул на Джейка, и тот почувствовал, как ослабел его противник. Однако он слишком много времени потратил на одного врага, и остальные — двое или, может быть, трое — атаковали его. Они не могли не почуять смерти своего товарища, тем более, если они и вправду были дантай.

Вновь раздалась автоматная очередь, и Джейк почувствовал, что к нему из темноты приближается новый противник. Успев подняться, он подумал: Они слишком полагаются на свои пушки.Удар его ноги пришелся в пустоту, и расплата за ошибку последовала незамедлительно. Ему показалось, что на сей раз его ребро не выдержало. Волна страха нахлынула на него. Он почувствовал, что ему уже не выбраться живым из этого узкого черного прохода. Без помощи ба-маакаон не мог предугадать намерения врагов, а его собственные действия рассыпались на разрозненные фрагменты, вместо того чтобы, органично вытекая одно из другого, идти по нарастающей и в конце концов привести к победе.

На Джейка надвигались сразу двое, и он, понимая, что его шансы на успех ничтожны, все-таки атаковал одного, сделавшись тем самым удобной мишенью для другого. Сознание покидало его.

Возможно, он даже прекратил бы сопротивление, желая умереть подле отца. Однако рассудок уступил место подсознанию.

В ограниченном пространстве коридора обычные приемы борьбы были почти бесполезны, и интуиция подсказала, что именно в этом обстоятельстве и следует искать преимущество.

Коротким ударом ноги Джейк на мгновение ошеломил одного из противников, однако другой (Джейк уже определил, что их осталось двое) атаковал его сбоку. Каким-то образом Джейк понял, что именно ему он сломал челюсть в самом начале схватки. Доверившись этой догадке, он с разворота ударил нападавшего в лицо ребром ладони — все, на что он был способен в данной ситуации. Наградой за прозорливость явился громкий хрип. Однако даже ужасная боль не вырвала крика из горла противника, и сознание Джейка механически отметило этот факт.

Мгновенно он нащупал на горле противника перстевидный хрящ и надавил на него большими пальцами обеих рук. Еще один готов.

Из последних сил Джейк поднялся на ноги и, напрягая все органы чувств, попытался определить в темноте местонахождение последнего противника. Наконец, уловив слабое мерцание автоматного дула, он ринулся вперед, нанося удар с неистовой яростью. Но тут яркие искры вспыхнули в его голове, и он повалился прямо на автомат, судорожно сжатый в руках трупа.

Блисс услышала одну автоматную очередь, затем другую. Вслед за этим наступило неестественное молчание. Оно длилось, казалось, целую вечность. Блисс подмывало выбраться из ее укрытия: низкого, продолговатого сундука с одеждой. Однако она понимала, что этого делать нельзя, и оставалась на месте.

Терпение, —твердила она про себя. — Терпение.

Она вздрогнула, когда грохот стрельбы раздался в третий раз. И вновь все смолкло, за исключением тихого плеска волн о борт джонки. С величайшей осторожностью Блисс медленно вылезла из сундука, подкралась к открытой двери каюты и замерла.

Изо всех сил вглядываясь в темноту, она стала различать какое-то движение.

Ей удалось различить очертания человеческой фигуры.

Джейк,— мысленно позвала она. — Где же ты?

Человек крался по коридору. Если бы сверху сквозь щели между досками не пробивался совеем слабый свет лампы, раскачивавшейся на ветру, то Блисс вообще бы ничего не увидела.

Черная фигура исчезла и спустя несколько мгновений вновь появилась совсем близко от девушки. Их глаза встретились, и Блисс громко вскрикнула.

Он стремительно бросился на нее. Сильный удар автоматного приклада в грудь заставил Блисс отступить назад. Она зацепилась ногой за веревку и тяжело рухнула на бедро. В следующее мгновение она ощутила на себе вес его тела. Стараясь выскользнуть из-под него, она умудрилась нанести атеми, однако угол был далек от нужного, и противнику ничего не стоило отразить слабый удар. Его ответ оказался мгновенным.

Резкая боль обожгла ее бок. Ее глаза широко раскрылись от страха. Вдруг она увидела перед собой открытую шею врага и, не раздумывая, с размаху вцепилась в нее зубами. Ей удалось сразу же прокусить кожу. Его голова рефлекторно откинулась назад, а Блисс, сжимая челюсти, все глубже впивалась в упругие волокна мышц и сухожилий.

Выпустив из руки автомат, он принялся обеими руками отталкивать ее от себя. Однако она не уступала. Он пытался стряхнуть ее, но она, мотаясь из стороны в сторону, все-таки не разжимала челюстей. Ее рот наполнился его кровью, соленой и сладкой одновременно, и ей приходилось прилагать усилия, чтобы не захлебнуться горячим потоком.

Тогда он изменил тактику: схватил ее за горло и надавил большим пальцем. Однако его движение было неподготовленным и он не смог найти правильную точку. Блисс издала глухое рычание и, извиваясь всем телом, сумела сбросить его ладонь с шеи. Но дыхание ее сбилось и она теперь задыхалась.

Он почти тотчас вернул свой палец на место, но на сей раз рассчитал все как следует. Блисс почувствовала, что приток воздуха в ее легкие совершенно прекратился, и поняла: если она срочно не предпримет что-либо, ей крышка.

Изловчившись, она резким и сильным движением ударила противника коленом в пах. Она услышала хриплый возглас и заметила боль, промелькнувшую в его глазах. Он отнял руку от ее горла. Блисс видела, что силы покидают его.

Он закашлялся, и она еще глубже впилась в его шею. Еще не все потеряно, —пронеслось у нее в голове.

Внезапно он ударил ее чуть пониже левой груди. Блисс почувствовала, как ее сердце точно споткнулось. Ее голова закружилась, глаза помутнели, и она подумала: Я недооценила его.Тошнота с такой силой подступила к горлу, что она почти инстинктивно разжала зубы.

Он ударил ее снова в ту же самую точку. Блисс застонала, в горле у нее начались спазмы.

Он с трудом встал на колени, одной рукой зажимая продолговатую рану, оставленную ее зубами. Рубашка свисала с его плеча. Его губы раздвинулись в злобной ухмылке. Он ударил Блисс еще раз. Ее вырвало.

Поднявшись с пола, он пнул ее ногой, захрипев от боли в плече. Войдя в раж, он принялся избивать ее ногами, злясь на самого себя за то, что едва не позволил какой-то женщине встать у него на пути.

Неожиданно он поскользнулся, и последним отчаянным усилием Блисс, приподнявшись, ухватила его за раненую руку. Сдавленно вскрикнув, он рубанул ее по плечу ребром ладони сверху вниз. Блисс застонала, но не ослабила хватку. Она вся с ног до головы была в крови.

Он ударил еще раз, теперь сильнее. Пальцы Блисс соскользнули с его плеча. Тонкая материя его рубашки затрещала и обнажила его руку.

То, что Блисс увидела на ней, заставило ее широко открыть глаза от изумления. Между тем ее противник, опустившийся было на колени, вновь поднялся, постоял несколько мгновений, шатаясь, затем пнул девушку ногой изо всех оставшихся у него сил. Блисс не за что было ухватиться в кромешной тьме, внезапно поглотившей ее.

Bee подсознании застыла мысль: Я — мир.Блисс, слившись с Цзяном в процессе совершения милосердного акта прекращения жизни, стала частью его необъятного ки.

Лежа по разные стороны подушки, они — Блисс и Чжилинь — были, казалось, двумя половинками одного существа. Их дыхание, их внутренние сущности, смешиваясь, образовывали нечто единое, целое, неразделимое.

Потом Блисс с ужасом ощутила под собой движение. Когда же, решившись, она открыла глаза, то увидела лишь немощное тело дряхлого старика, неподвижное, как изваяние из камня. Возможно, он уже был мертв. Ей казалось, что нити, соединявшие душу и бренное тело Чжилиня, не столь прочны и оборвать их не составляло большого труда.