Последыш. Книги I и II - Макс Мах

— Северная марка, ее еще называют Западной пятиной[46] — начала объяснять «старушка», — это очень древнее надгосударственное образование на севере или западе, смотря откуда смотреть, Великорусской империи. Было время, могло стать королевством, наподобие Швеции или Дании, но не сложилось. Однако императоры всегда соблюдали ее права на автономию. Территория огромна: от Ревеля[47] на юго-восток до Юрьева[48] и на юг через Изборск на Полоцк, затем на северо-восток на Торопец и наконец на север через Старую Руссу, минуя Новгород — граница проходит к западу от города — на Орехов[49] и Корелу[50], а затем на запад до Выборга. Во главе марки стоял не маркграф, как это принято на западе Европы, а хёвдинг[51], которого позже стали называть конунг[52], а еще позже — князем. Вот, собственно, род Менгденов и правил Северной маркой.

— Выходит я князь Менгден? — нахмурился Игорь, новая информация снова переворачивала картину мира с ног на голову.

— Нет, — усмехнулась княгиня, которая, видно, все понимала верно. — Во-первых, марки нет. Ее никто не упразднял, но она распалась в отсутствие правящего рода. Но род этот не Менгдены, и это, во-вторых. Во главе пятины стоит род Острожских, и, если до этого дойдет дело, тебе придется побороться за право называться Острожским и возглавлять Северную марку.

«Вот ведь! Не даром говорят, не было ни гроша, да вдруг алтын!»

— Каким боком я Острожский? — спросил он вслух.

— Во времена деда твоего деда из-за многочисленных перекрестных браков и формальных усыновлений, князем Острожским и графом Менгденом стали родные братья: Игорь и Михаил. Они оба были в большей степени Острожские, хотя крови Менгденов у них было тоже достаточно. Прямая мужская линия без единого перехода. Тем не менее, тогда титулы были разделены в последний раз. Михаил умер бездетным, и твой прадед — Ингвар получил оба титула, но уже твой дед являлся Острожским только на словах, поскольку по разным причинам сначала не мог, а позже не успел официально принять титул. После него единственными, кто имеет право на фамилию Острожский — были твой отец и ты. Князей Острожских официально не существует уже больше сорока лет. Через семь лет, когда пройдет полстолетия, род будет считаться угаснувшим, а Северная марка — упраздненной в связи с прекращением правящей династии.

«А правящая династия — это я, но за это еще предстоит пободаться. Дела!»

В тот день они проговорили с княгиней Кемской до двух часов ночи. Бармин был готов продолжать и дальше, но увидел, что женщина находится на грани обморока, и прервал это затянувшееся издевательство. Все-таки она не он. Женщина, к тому же нетренированная, и лет ей больше. Так что он счел за лучшее отправить ее отдыхать. Сам он тоже ушел к себе, но прежде прошел на кухню, нашел в холодильнике несколько толстых ломтей отварной говядины, Лотошинский[53] сыр, белый хлеб и клюквенный морс и устроил себе поздний ужин. Ложиться спать на голодный желудок ему решительно не хотелось. Однако, проспав после этого всего-ничего, — каких-то жалких три часа, — утром он встал, как ни в чем ни бывало, в привычные уже шесть часов и начал день с зарядки и бега. А сразу после завтрака, получив из рук полковника Кальф-Калифа обещанные княгиней документы, устроился в своей комнате и стал их тщательно изучать.

Княгиня рассказала ему накануне много весьма интересных вещей, но теперь, открыв первую же из полученных им папок, Бармин понял, что ее рассказ — это, всего лишь кроки[54], скетч[55] или, лучше сказать, скелет истории. Плоть же ее и кровь содержались как раз в тех документах, которые он сейчас читал, потому что недостаточно узнать, что «у твоего деда было три жены». Надо еще понять, что стояло за тем или иным браком. Кто были эти женщины, из каких семей они происходили, и какие связи — политические, экономические и кровные — возникли благодаря этому союзу. Размеры приданного, тексты брачных соглашений, фотографии и рисунки, сделанные во время свадебной церемонии, портреты главных участников и карты имений и вотчин. Здесь было все, что требовалось, чтобы войти в курс тех давних, но все еще не потерявших актуальности дел. А это множество людей, — мужчин и женщин, — входивших в ту или иную семью, род или клан. Их близкие и дальние родственники, чья роль в событиях оказалась, пусть не решающей, но немаловажной. Император и его окружение. Царедворцы и чиновники.

У Бармина голова пухла от обилия информации. Прочесть, понять, запомнить и оценить значимость для происходящего с ним и вокруг него, увидеть последствия избранного им образа действий и создать попутно сам этот образ действий. В общем, это оказалась, прямо сказать, адова работа, но у Бармина, слава богам, имелся немалый опыт как раз в сфере сбора и обработки информации, потому что именно с этого начинается любое научное исследование. А Игорь этих исследований за свою жизнь провел достаточно много. Но, как многократно случалось с ним в ту пору, когда он был ученым, в какой-то момент Бармин потерял счет времени и перестал следить за окружающим. И как-то так вышло, что он пропустил даже отъезд Ольги. Вышел к завтраку, а ее нет.

— Прошу прощения, Анна Георгиевна, — сказал, присаживаясь к столу, — а где Ольга? Она здорова?

— Вполне, — удивленно посмотрела на него княгиня. — Ольга вчера уехала, разве она с тобой не попрощалась?

Такого Бармин не помнил.

— Не думаю, — признался он. — Осмелюсь предположить, что она решила ко мне не заходить.

Такое вполне могло случится. Ольга, вообще, как-то отдалилась после того памятного вечера, когда ее отослала княгиня. Возможно, обиделась, хотя ей не за что было обижаться. Не всем домочадцам открываются по-настоящему серьезные семейные тайны. Однако, так или иначе, но сначала они перестали гулять по вечерам, а затем Игорь, увлекшийся исследованием своей генеалогии, окончательно перестал обращать на нее внимание, и вот результат — не заметил ее отъезда.

«Зря это я, наверное, — вздохнул мысленно Игорь. — Красивая девушка, мог, наверное, случиться секс,