Три дня до эфира - Гульназ Ямалеева

— Здравствуй, брат, — произнесла она.

— Ты кто? — вытаращил глаза Акимов, но девушка быстро сделала знак рукой, и он осёкся.

Незнакомка была очень красива. Высокий чистый лоб, чёрные волосы, нежный пухлый рот и огромные глаза. Если б ему действительно хоть раз в жизни пришлось с ней встретиться, он никогда не забыл бы её, поэтому Акимов мог дать голову на отсечение, что видел девушку впервые в жизни.

— Ты плохо выглядишь, — печально произнесла она, — ты не болен?

— Нет, — сухо ответил он и недоверчиво посмотрел на свою собеседницу.

— Вид у тебя очень утомлённый. С тобой все в порядке? — продолжала она гнуть непонятную для Акимова линию.

— Да, — несколько неуверенно произнёс он.

— Я боялась, что все эти события и суд плохо скажутся на твоём здоровье.

И тебе опять придётся лечиться.

Он в упор смотрел на неё, стараясь понять, чего она добивается. Девушка настойчиво говорила о какой-то болезни.

— Я, честно говоря, с ужасом вспоминаю этот твой последний приступ. Ты никого не помнил и так кричал…

— Мне тогда было плохо… — осторожно отозвался он.

Девушка обрадованно продолжала:

— Если тебе опять станет так плохо, как тогда, ты обратись к врачу. Я знаю, у вас тут есть специальная больница. Тебе дадут успокоительное, и станет легче. Только, прошу, не затягивай. Болезнь у тебя наследственная. Наша матушка, ты помнишь, тоже страдала слабоумием…

— А-а-а, — растерянно произнёс Акимов, постепенно начиная догадываться, куда клонит незнакомка.

— Я тебе хотела передачу принести, но пока не принимают.

— Да, мне не разрешено, пока я не переведён из «предвариловки»…

— Мне пора, — тихо сказала девушка и тут же спохватилась:

— Да, совсем забыла, все наши передают тебе привет. Дядя так и сказал: «Маринка, передай от меня личный привет. Пусть держится».

Акимов понял, что незнакомка таким образом представилась. Её звали Марина. Он кивнул, что, мол, все понял. Девушка обрадованно улыбнулась и встала.

— Я к тебе ещё как-нибудь приду. Но, скорее всего, дядя Вадим появится.

Он очень хотел тебя видеть.

— Спасибо, — выдавил из себя Акимов.

— Но все-таки главное — здоровье. Помни, что я тебе сказала. Эта болезнь у нас наследственная. — Посетительница вышла из комнаты.

Акимов все понял. Через некоторое время, возвратившись в камеру, он спокойно прокрутил весь разговор в голове и сделал вывод. Кто-то, скажем, некий Вадим, хочет ему помочь выбраться из тюрьмы, но для этого он рекомендует Акимову симулировать безумие. Видимо, в тюремном госпитале у него есть какие-то завязки. От волнения Акимов начал мерить камеру широкими шагами. Неожиданная надежда поселилась в его душе, и он решил точно следовать указаниям неизвестных спасителей…

Симулировать безумие было несложно. Акимов был достаточно наслышан об этом недуге и знал, что существует несколько вариантов поведения. Из всех возможных он выбрал агрессию и полностью дал волю гневу, накопившемуся внутри.

Прибежавшие на шум охранники с трудом справились с разбушевавшимся заключённым.

Акимов кричал, махал кулаками, отбивался, называл охранников какими-то странными именами, для пущей убедительности он залаял и вошёл в такой раж, что даже не заметил, когда в камеру вбежали люди в белых халатах и на него накинули длинный балахон.

Через сорок минут Акимов оказался в тюремном госпитале. Врач в очках с толстыми стёклами внимательно осмотрел его, задал несколько вопросов, спросил также охранника о том, как больной вёл себя раньше. И, услышав ответ, что тот время от времени стучал кулаком об стену, понимающе кивнул. Диагноз, который был поставлен неожиданно заболевшему Акимову, он сам никогда не смог бы повторить. Но ясно было одно — результат достигнут: он находится в госпитале и, по всей видимости, определён сюда надолго.

Ему выделили отдельную палату, которая по всем параметрам была лучше тюремной камеры, каждые четыре часа приходила медсестра в сопровождении двух охранников и делала ему уколы. Кормили в госпитале тоже лучше, чем в тюрьме, и Акимов, про себя усмехаясь, благодарил неизвестных, которые дали ему такой отличный совет. Правда, иногда ему приходилось вновь имитировать сумасшествие, и он громко вопил. На его крики сбегались люди, и он, никого не узнавая, бросался на них. Единственное, что его смущало, это отсутствие каких-либо известий с воли. Прошло уже больше месяца, с тех пор как Марина посетила его в тюрьме, а никаких новостей не было. Но он терпеливо ждал.

Яркий лунный свет падал сквозь тонкую щёлку в окне, и Акимов мрачно рассматривал светлые полосы на потолке. Неожиданно он услышал едва слышный скрежет в замке, кто-то пытался открыть дверь. Акимов осторожно встал. Через некоторое время дверь почти бесшумно отворилась и мужчина в белом халате и марлевой маске на лице сделал ему знак рукой выйти из палаты. Акимов не заставил себя ждать и быстро подошёл к двери. В коридоре стояла каталка. Двое людей в халатах вытащили из каталки какого-то незнакомца, который не проявлял никаких признаков жизни, и бесшумно затащили его в палату. Они уложили человека на кровать Акимова и накрыли с головой одеялом.

— Быстро влезай на каталку, — прошептал один из мужчин, и Акимов лёг на холодную клеёнку.

Его с головой накрыли простыней и быстро покатили вдоль длинного коридора. Пару раз свернув, каталка остановилась возле лифта. Мужчины вкатили лежащего Акимова, и двери закрылись. Миновав несколько этажей, лифт остановился, и странная процессия последовала дальше. Акимов терпеливо ждал. Он знал, что сегодня наступил момент его спасения. Наконец неизвестные остановились. Один из них откинул простыню и приказал Акимову спуститься. Он быстро встал на ноги, и они прошмыгнули в какую-то низкую дверь. Холодный весенний ветер резко ударил в лицо, заключённый, давно не чувствовавший свежего воздуха, с наслаждением вдохнул полной грудью.

Все трое молча миновали небольшой двор. Вокруг не было ни души. Слабый свет фонаря освещал тёмную сторожевую башню и высокую стену больницы. Мужчины подошли к метровому забору, и Акимов, используя поддержку четырех сильных рук, ловко перемахнул через ограждение. Через несколько секунд двое его сопровождающих тоже оказались по ту сторону территории тюремной больницы.

Недалеко от забора стояла «Газель», все трое быстро ринулись к машине. Дверца предусмотрительно была открыта. Акимов влез внутрь, и сердце его радостно забилось: он был на свободе. Через час после побега он познакомился с Вадимом.

Тогда Акимову не хотелось задавать своему спасителю никаких вопросов, а потом все никак не удавалось. Да и, честно говоря, ему не нужны были объяснения. Он принял свою свободу как подарок и раз и навсегда для себя решил, что никогда не предаст Вадима и, что бы ни случилось, всегда будет на его стороне.

Глава 18

СТРАСТИ

В этом деле все происходило не так, как он задумал. Впервые в жизни Вадим Козырев испытывал дискомфорт от постоянных неожиданностей. Первой неожиданностью была смерть Марины. В любом деле без жертв не обходилось, и Вадим был готов к потерям, но не к такой. При мысли об этом внутри все холодело, и он с трудом подавлял в себе желание громко закричать.

Хотя, когда она была рядом, он почти не замечал её присутствия. И никогда не сознался бы, что она что-то значит в его жизни. Он привык везде и повсюду быть один. Людям Вадим не доверял и в дружбу не верил. Любовь была для него понятием абстрактным, принадлежащим к области литературы. До недавнего времени он полагал, что связь с женщиной развивается на уровне инстинкта и не более того. Марина была его любовницей и ничем более.

Они познакомились пять лет назад. Ничего романтичного в их встрече не было. Вадим помнил, что пришёл с какой-то компанией в ресторан. Он был уже изрядно пьян, когда они шумно ввалились в полутёмное фойе и улыбчивый официант указал им на столик. Все последовали в зал, а Вадим немного задержался. Возле большого зеркала стояла хрупкая девушка и расчёсывала длинные волосы. Вадим оглядел незнакомку и подошёл к ней сзади. Девушка удивлённо повернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Ты кто? — спросила она.

— Я тебя хочу, — усмехнувшись, ответил он.

— Ты всегда так прямо формулируешь?

— Всегда.

— Молодец. — Она отвернулась и приподняла волосы, чтобы заколоть их на затылке.

Вадим подошёл ещё ближе и крепко обнял девушку за талию. Он помнил, какое необыкновенное наслаждение испытал, когда впервые почувствовал под руками её тело. Девушка невозмутимо сооружала на голове причёску. На какое-то время Вадим смутился, он не ожидал, что незнакомка никак не отреагирует на его явное приставание. Однако девушка была действительно спокойна.

— Тебе нравится? — спросил он, тяжело дыша.

— Нет. — Она повернулась к нему лицом.

— А мне нравится.

— Я не сомневаюсь.