Любовь и триумф - Патриция Хэган

Корд через весь дом прошел на кухню и принялся заваривать чай. Ему хотелось, чтобы Мэрили отдохнула после дальней дороги. Придет время, и он сможет сказать ей, что Драгомир Михайловский – его соратник по контрреволюционному движению – получил задание освободить царя и его семью, а ему, Корду, приказано быть ее телохранителем. Однако ее взгляд, горящий ненавистью, не давал ему покоя.

Глава 18

Даниберри перестал быть Мэрили родным домом. Комната, в которой она находилась, не вызывала уже в ней воспоминаний о тех коротких, но счастливых встречах с отцом. Ей только оставалось надеяться на скорую встречу с ним.

Корд Брандт делал все, чтобы облегчить ее существование в доме, а Мэрили старательно скрывала под маской недовольства растущий интерес к этому человеку.

После выпитой чашки чая она почувствовала, как глаза начинают слипаться. Девушка с трудом отодвинула свою кровать в дальний угол комнаты и без сил упала на подушку.

Она проспала мертвым сном до следующего утра. Проснувшись, она увидела Корда Брандта, развалившегося поперек своей кровати. Он не пытался переставить кровать Мэрили на старое место и, по-видимому, даже не приближался к ней прошлой ночью.

Бесцеремонно разбудив Корда, она начала расспрашивать о том, сколько ей еще придется находиться в заточении, однако тот, посмотрев на Мэрили ничего не выражающим взглядом, молча вышел из комнаты, заперев за собой дверь.

Некоторое время спустя Корд появился, толкая перед собой столик с завтраком и кофе. Выглядел он посвежевшим, да и одежда на нем теперь была чистая.

Мэрили задала все тот же вопрос: как долго ей еще придется находиться здесь? Брандт посмотрел на нее долгим взглядом, прежде чем ответить.

– Только не надо лгать, – сразу предупредила Мэрили. – Если что-то произошло с моим отцом – скажи мне сразу, я хочу знать.

– О нем не беспокойся, – развеял Корд ее страхи. – Насколько я знаю, Драгомир жив.

– Он уже получил письмо о выкупе?

– Нам ничего не известно об этом, – ответил Брандт, разливая кофе. – И до тех пор, пока мы не получим каких-нибудь известий, нам придется оставаться здесь.

– И мне придется сидеть все время взаперти?

– Только несколько дней. По крайней мере до тех пор, пока я не избавлюсь от людей, которым не могу доверять…

Как ответственный за операцию, Корд получил разрешение из штаба большевиков на замену тех людей, которые его не устраивали. Само собой, именно так Корд и собирался поступить.

Прошло несколько дней. Мэрили с нетерпением ждала того времени, когда она наконец сможет получить некоторую свободу.

Проснувшись как-то утром, она подошла к окну – внизу зеленели неухоженные лужайки, заросшие буйной травой. Вокруг все было тихо. Количество людей в Даниберри заметно сократилось, да и автомобилей, появлявшихся откуда-то и снова исчезавших, стало значительно меньше.

Мэрили приняла ванну и привела себя в порядок. Она стояла перед зеркалом, когда раздался тихий стук в дверь. Вошел Корд. Как обычно, он толкал перед собой столик с кофе, соком и фруктами.

– У меня есть для тебя новость, Мэрили, – сказал Корд, усаживаясь за стол.

– Новость! – Она радостно кинулась к Корду, отбросив маску недовольства. – Об отце? Вы что-то узнали о нем? Он заплатит вам деньги и приедет сюда? – Мэрили замолчала, заметив, что выражение лица Корда изменилось.

– Я просто хотел сказать тебе, что письмо о выкупе получено.

– Не совсем понимаю… Получено кем? – озадаченно тряхнула головой Мэрили.

– Тебе уже было сказано, Мэрили, что твой отец был одним из тех, кто оставил царя после его отречения от престола. Драгомир ушел с большевиками, но, предав их ради собственной выгоды, скрылся, прихватив все золото. – Корд подмигнул.

– Ложь! – крикнула Мэрили, вскакивая из-за стола. – Он всегда любил Николая и императрицу и уж тем более не способен на кражу!

– Тем не менее украл!

– Я вам не верю! – Мэрили отвернулась от Корда, снова чувствуя приступ холодной ненависти.

Он принужденно рассмеялся:

– Рано или поздно тебе придется убедиться в том, что я говорю правду. Между тем я имею приказ отвезти тебя на встречу с представителем правительства Франции, официально выражающим сочувствие царю Николаю. Твой отец или кто-то еще, получивший письмо с требованием выкупа, хочет получить доказательства, что с тобой все в порядке, прежде чем обсуждать дальнейшие условия.

– Вы хотите сказать, что разрешите мне эту встречу? – с недоверием спросила Мэрили.

Корд колебался. В течение ночи он успел побывать и у большевиков, и у белых и получил инструкции и у тех, и у других.

– Да, – окончательно сообщил свое решение Корд. – Ты отправишься на эту встречу, и я буду безотлучно находиться около тебя. Только предупреждаю, это будет опасно для нас обоих, особенно для тебя. Мне приказано убить тебя, если ты скажешь хоть одно лишнее слово. – Корд совершенно серьезно смотрел на Мэрили.

– И ты сможешь это сделать? – спросила она ледяным тоном. – Ты сможешь меня убить?

– О да! – твердо ответил Корд, неотрывно глядя своими синими глазами в светло-коричневые глаза Мэрили. – Я смогу… и сделаю, если понадобится. Только лучше не доводить до этого дело, – добавил он совсем другим голосом. – Потому что… потому что я беспокоюсь о тебе, Мэрили, значительно сильнее, чем ты думаешь.

– Еще бы! – усмехнулась Мэрили.

Она подошла к окну, чувствуя, что в ней просыпается ярость.

– Да ты просто сходишь с ума по мне, не так ли? Именно поэтому ты сначала грозишься убить меня, а в следующее мгновение почти что признаешься в любви!

– Я отказываюсь тебя понимать, – тихо ответил Корд. Он подошел к двери и, остановившись, добавил: – Ты можешь свободно перемещаться по всему дому, но, пожалуйста, будь готова к шести вечера. Чем раньше они увидят, что с тобой все в порядке, тем быстрее ты обретешь полную свободу.

– Я тоже надеюсь на это, Корд Брандт, – ответила Мэрили, сжав кулаки. – Мне хочется поскорее избавиться от твоего мерзкого присутствия!

Корд вышел, не говоря больше ни слова.

Машина ехала в сторону Парижа. Серж сидел за рулем, а Корд – на заднем сиденье, рядом с Мэрили.

– Ты прекрасна, – пробормотал Корд, увидев Мэрили, спускающуюся вниз по лестнице, одетую в бархатный костюм изумрудного цвета. Волосы, кокетливо обрамляющие лицо девушки, делали ее еще привлекательнее.

В своем голубом костюме Корд тоже выглядел неплохо, но Мэрили, конечно, не стала делать ему комплиментов.

Они ехали молча, пока наконец Мэрили не задала вопрос, мучивший ее весь день:

– Если мой отец, как ты сказал, предал Николая, то с какой это стати французское правительство, официально поддерживающее русскую монархию, проявляет такую заботу обо мне?