Понарошку - Светлана Чистякова

— Ага. И завтра проснешься с насморком. Потому что по полу сквозняк. Или, с затекшей от неудобного положения шеей. Нетушки! Ложись. У тебя такая огромная кровать, что здесь еще пара человек поместится без особого ущерба. — Катя для убедительности похлопала по одеялу.

Гоша кивнул. По- прежнему, пристально глядя на неё, снял майку, расстегнул пуговицу на джинсах…

А она почему-то просто забыла закрыть глаза. Вот забыла — и всё тут. А когда вспомнила, не смогла себя заставить это сделать. Лишь когда он заложил большие пальцы за пояс джинсов, и плотная ткань поползла вниз, глаза захлопнулись сами собой.

— Не выключай ночник, пожалуйста, — пробормотала Катя, плотно зажмурившись и поворачиваясь на правый бок.

— Как скажешь, — раздевшись до нижнего белья, Гоша лёг в постель и накрылся лёгким покрывалом.

На правой половине кровати было тихо.

Супруга, лежавшая на расстоянии вытянутой руки, не подавала никаких признаков того, что всё ещё бодрствует. Пробурчав на всякий случай «Спокойной ночи», он повернулся на бок, в противоположную от Катерины сторону и с твёрдым намерением уснуть, закрыл глаза. После паузы в ответ раздалось такое же тихое и нейтральное — «спокойной ночи».

Полчаса, проведённые в бесплодных попытках попасть в объятия к Морфею, ясно дали Игорю понять, что поспать этой ночью ему не суждено. Ну, какой, спрашивается, может быть сон, после такого зрелища в гостиной?! Какой нормальный мужик смог бы заснуть рядом с умопомрачительной женщиной, лежащей на кровати в каком-то метре от него?! Разве что святой. А святым, Гоша перестал быть в четырнадцать, когда лишился девственности с разбитной дамочкой, на десять лет старше его.

Что может быть хуже, чем лежать в постели с женщиной и, не сметь к ней, даже прикоснуться?! Потому что обещал ей. Не прикасаться…

И еще, ему было обидно, да! Столько женщин с радостью ложились под него. Сколько сами предлагали себя, изнывая от желания попробовать — как это быть с ним. И Гоша мог с твердой уверенностью сказать — быть с ним хорошо! Потому что он дарил своим дамам классный секс. Потому что умел и любил им заниматься, думая, прежде всего не о собственном удовольствии, а своей партнерши. Какой бы случайной она не была. Потому что в тот момент, когда их тела соединялись, женщина становилась для него центром вселенной, пусть и на очень короткие мгновения. Он превращался в сгусток сексуальной энергии, сам плавясь в горниле страсти, но и испепеляя их, заставляя в голос кричать и плакать от восторга. Но, едва все заканчивалось к обоюдному удовольствию, он снова становился самим собой — за тридцать лет так ни разу и не испытав чувства даже отдаленно похожего на любовь.

Поэтому, расставания с дамами всегда превращались для Игоря в пытку. Поняв, что он больше не желает общения, они начинали преследовать его, закатывать сцены, которые он терпеть не мог, обещая покончить с собой и он, когда у него заканчивались все аргументы и уговоры, банально посылал их куда подальше и отправлялся на поиски другой.

Он был охотником, по сути. Поймав очередную красотку и наигравшись, он всеми способами старался избавиться от надоевшей подружки. Однажды, ему это стало неинтересно. Это же скука смертная, когда добыча сама идет к тебе и уже готова раздвинуть ноги, стоит лишь только заинтересованно взглянуть в её сторону.

С Катей же с самого начала все было по — другому.

Они уже неделю жили в одной квартире, но ни разу, ни словом, ни жестом, девушка не дала ему понять, что хоть немного заинтересована в нем. Она избегала его прикосновений, а первое время, вообще шарахалась как от чумного. Она не просто не хотела его. Она его боялась. И, черт! Как же это было обидно!

Сейчас, лёжа на боку и облокотившись на руку, смирившись с продолжающейся бессонницей, Игорь внимательно разглядывал лежащую рядом девушку.

Катя тихонько спала — стресс, и хорошая доза виски сделали свое дело.

В его жизни были женщины, гораздо красивей Кати, но ни одна из них так не завораживала его. Было в ней что-то необычное, какое-то особое очарование. Может быть, дело было в том, что он знал — кем она была. А может — в едва уловимой улыбке, притаившейся в уголках губ, или в изящной линии скулы, или в длинных пушистых ресницах, в завитке волос возле ушка, в узких ладонях, по-детски подложенных под щёку, в роскошной косе, которая сейчас расплелась наполовину и волосы со слегка завивающимися кончиками, мягким шелком струились по одеялу…

Во сне Катя казалась такой трогательной и беззащитной, что в душе Гоши, весьма далекой от романтики, странным и непонятным образом возникло желание защищать и оберегать. Хотелось дарить ей радость, ограждать от обид, быть сильным ради неё, чтобы она могла быть слабой рядом с ним…

И еще желание доказать, что он вовсе не такой, каким его считают все, включая собственных родителей. Что он тоже способен на… сильные чувства. Такие, как любовь, например… Любовь?… Господи! Куда его несет? Всё. Похоже, пора вызывать санитаров и — с ветерком в психушку. А куда еще? Раз уж такие мысли в голове бродят.

Это просто желание. Нестерпимое желание обладать этой необыкновенной девушкой. Вот!

Когда часы показали четыре утра, Игорь прекратил неравную борьбу с бессонницей и решил потихоньку пробраться в кухню. Уж лучше сидеть там, чем крутиться на кровати, рискуя либо свалиться с неё, либо наткнуться на сладко спящую Катю, а потом… А потом лечиться. И ничего больше.

А если не поможет, лечиться дальше.

А ещё лучше, восстановить прежние связи и провести хороший вечерок в компании с роскошной красавицей.

И жизнь снова станет прекрасной и беззаботной.

На цыпочках прокравшись в столовую, Гоша включил свет. В следующее мгновение, он услышал насмешливый, лишенный даже подобия вчерашней доброжелательности голос, до полусмерти его перепугавший:

— Ну, что, Игорек, не спится? По душам поговорить не хочешь?…

Глава 13

Елена Станиславовна, облаченная в бордовый велюровый халат, восседала на высоком табурете у барной стойки, небрежно крутя в руке пачку «Парламента» с таким надменным видом, что Игорь, на мгновение почувствовал себя маленьким Каем, стоящим у трона Снежной Королевы.

— Мерзкая привычка, — зачем-то пояснила Репнина наличие сигаретной пачки, — полжизни пыталась от неё избавиться — безрезультатно. И ведь знаю, что вредно, но это сильнее меня. Ну, так что, Игорь, — резко меняя тему и переходя к главному, — поговорим начистоту? — Повторила она свой вопрос.

— Отчего же не поговорить, Елена Станиславовна, коли есть о чем, — оправившись от неожиданности, Гоша поспешил занять место за столом, чтобы не стоять столбом посреди комнаты в одних боксерах. — Так, что вы хотите услышать? — Спросил он, мысленно ругая себя за то, что не удосужился накинуть хотя бы халат, чтобы скрыть от посторонних глаз одну весьма настырную часть своего тела, с головой выдающую его состояние.