Недотрога для дракона. Боевая академия (СИ) - Полина Никитина

Но не сейчас. Я так устала, что мне тяжело дышать.

Жар драконьего тела передаётся моему, замёрзшему и продрогшему от дождя. Пораскинув мозгами, прижимаюсь сильнее и обхватываю его шею руками.

Нет, я не испытываю к нему ни капли тёплых чувств, скорее наоборот, неистово хочется его придушить. Но раз кровь чешуйчатого гада такая горячая, считаю, что я имею полное право об него погреться.

Недолго. Совсем чуть-чуть.

Закрываю глаза, пытаюсь унять стучащие зубы. Тело дрожит, а дождь становится всё сильнее. Не знаю, как Каллахан в таком ливне найдёт путь к моему общежитию, но это исключительно его проблемы.

Завтра после утреннего построения я нанесу визит сначала лекарю, затем декану Блейз, и напоследок его дражайшему отцу. Напишу на имя Тэйрана обширную докладную с подробным перечнем всех его прегрешений. Обрушу на него лавину моего праведного гнева.

Тоже мне, напарник.

Сознание норовит уплыть, но я держусь из последних сил. Будто издалека доносится звук хлопающей двери, Каллахан спешит вверх по лестнице, торопливо открывает дверь и кладёт меня на что-то мягкое.

— Ирис, — шепчу из последних сил, — налей чаю, пожалуйста.

В ответ тишина. Неужели соседки куда-то ушли? В такой-то ливень?

А может, уже глубокая ночь, и они спят? Но я не слышала сигнал к отбою.

Кое-как разлепляю веки и поворачиваю голову вправо.

Подождите, это не моя комната.

Но где я?

Глава 35

Просторная комната слабо освещена парой магических светильников, расположенных не сверху, а внизу, у самых стен. Тени играют на потолке, преображаясь в сложный, удивительный орнамент.

С трудом мне удаётся приподняться на локтях, и я понимаю, что лежу на краю огромной кровати, размером больше чем моя и две соседских, вместе взятых. Под пальцами скользит мягчайшее покрывало глубокого винного оттенка.

Всю противоположную стену занимает огромное панорамное окно, завешенное плотными тёмными портьерами. В углу стоит антикварная книжная полка, на которой грудой свалены тетради вперемежку с толстыми учебниками.

Письменный стол украшен антикварными стеклянными чернильницами, ломящимися от простых карандашей и самописных артефактов, а рядом с ним стоит удобное кресло с мягкими подлокотниками.

— Куда он меня притащил? — со стоном откидываюсь на подушку, гадая, какому богатенькому студенту принадлежит эта…

В мысли вторгается тихий скрип открывающейся двери и нервный голос Каллахана:

— Лиам, проходите, вот эта ненормальная.

Снова привстаю, приветствуя сердитого целителя, с плаща которого ручьями стекает дождевая вода. Поведя плечами, он сбрасывает его на ковёр, подходит ко мне и начинает выставлять на прикроватную тумбочку маленькие бутыльки.

— Как самочувствие, студентка? — спрашивает меня, с лёгким нажимом ощупывая забившиеся мышцы.

Закусываю губу от боли и честно отвечаю:

— Паршиво, господин Лиам. Боюсь, завтра будет ещё хуже.

— А нечего было… — встревает Тэйран, но тут же умолкает под гневным взглядом академического целителя.

— Молчать! — рычит мужчина на Каллахана-младшего. — Не с тобой разговариваю, поганец! До чего довёл девчонку?

— Можно без нравоучений? Это боевая академия, — сухо отвечает дракон. — Она — будущий защитник королевства. А я — её напарник.

— Ну и нёс бы её в мой кабинет, а не к себе в комнату, напарник, — вспыхивает Лиам, сжигая гневным взглядом моего кошмарного куратора. — Мне уже не двадцать лет, чтобы я бегал в непогоду студенческим общежитиям. Что потом, Каллахан? Вызовешь меня, когда неудачно потянешься в постели и защемишь себе мышцу?

— Если понадобится, — цедит сквозь зубы пристыженный дракон. — Вы все становитесь сговорчивыми за хорошую оплату. А мою щедрость вы знаете.

— Дурак, — ругается целитель, намешивая в маленьком стаканчике по нескольку капель из каждого пузырька, затем лёгким движением взбалтывает и протягивает мне. — Держи. Только пей залпом.

Прогорклая жидкость, вкусом и запахом похожая на пережаренный лук, намертво встаёт в горле и просится обратно. Невероятным усилием сглатываю и хрипло умоляю дать воды.

— Через полчаса, не раньше, — Лиам строго мотает головой. Снова лезет в сумку и вынимает небольшую железную шайбочку без опознавательных знаков. — Перед сном натрёшься этой мазью везде, где достанешь. А там, где не достанешь — напарника попросишь. Всё, я опаздываю.

Целитель поспешно уходит, оставляя меня с мерзким привкусом микстуры во рту и запоздалым осознанием происходящего. Усевшись, морщусь от ноющей боли в мышцах и свирепо спрашиваю Каллахана:

— Какого чёрта я делаю в твоей комнате?

Дракон облокачивается на дверь и складывает руки на мощной груди. Влажная ткань рубашки словно невзначай демонстрирует его сильные предплечья, обвитые змеями вен. Подсохшие волосы слегка завиваются на концах, придавая ему чертовски соблазнительный вид. Глаза смотрят на меня задумчиво, изучающе, будто решает, что будет делать со мной дальше.

— Не молчи!

Зелье начинает действовать. На смену давящей усталости приходит лёгкость, и я чувствую в себе силы для бурного выяснения отношений.

Сползаю с покрывала на пол, иду, пошатываясь, к дракону и останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки.

— Молчишь? — растягиваю губы в зловещем оскале, ясно представляя, как мои пальцы смыкаются на его шее, вырывая из горла протяжный хрип. — Сказать нечего, подлец?

"Подлец" невозмутимо пожимает плечами, не говоря ни слова. И это становится последней каплей.

— Ты! — преодолеваю небольшое расстояние между нами и от души колочу по груди и плечам. Боль резонирует тупыми вспышками, но остановиться я уже не в силах. — Хватит! Издеваться! Надо! Мной! Упырь! Скотина! Кровопийца! Высокомерная задница! Демонов бабник! Как же ты меня бесишь! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

— Повторяешься, — единственное, что слетает с губ Каллахана, пока он стойко терпит мои удары и не принимает никаких усилий, чтобы закрыться.

В груди разливается горькое разочарование. Хочу сделать ему больно! Заставить страдать так, как я страдала! Вывести его из себя! Разозлить так, чтоб орал как ненормальный!

А он молчит и терпит! Хоть бы возразил!

Мне этого мало!

Бессильно опускаю руки, чувствуя жгучую досаду. Хочется зарыться лицом в подушки и как следует прорыдаться. Вся моя выдержка летит к чертям, разбиваясь об твердокаменную стену его молчания.

Ну вот как с таким ругаться?

Мотаю головой, не в силах подобрать нужные слова. Этой паузы хватает, чтобы Тэйран сам заговорил:

— Сегодня спишь здесь одна. Подъём в четыре. И да, Монстр, имей в виду, с этой секунды твоя жизнь кардинально меняется.

Глава 36

Недоумённо смотрю ему вслед. Слёзы застывают в глазах, когда за Каллаханом захлопывается дверь. Громкий стук заставляет меня дрогнуть, и я с трудом отвожу взгляд, отчётливее рассматривая комнату.

Глаз цепляется за фигурные настенные часы в виде диковинной птицы, с удивлением наблюдаю за тем, как минутная стрелка замирает на цифре три, а маленькая, часовая, уверенно стоит на