Древние - Александр Гедеон

«Язык» покорно замер. Это хорошо — значит, понимает речь. Если хотя бы настолько, как покойный налётчик — просто прекрасно.

Убрав клинок, Лёха кулаком оглушил эльфа. Допрос он проведёт в лесу, там, где пленному неоткуда ждать помощи.

Располосовав одежду остроухого, Стриж надёжно связал ему руки и заткнул рот кляпом. В принципе, можно было улетать, но тут в голову пришла разумная, хоть и запоздалая мысль.

Скинув транспортный контейнер, Лёха начал обрывать фрукты с дерева, невольно вспомнив детство у бабушки в деревне, когда с друзьями обносил охраняемые сады. Тогда, правда, довеском к фруктам не шёл связанный фермер, а вместо заряда соли в задницу от местных сторожей можно было схлопотать стрелу или какое-нибудь заклинание.

«Не увлекайся — напомнила Белочка. — Нам это всё ещё тащить охренеть как далеко.»

Лёха кивнул и с сожалением закрыл контейнер.

Мелькнула неуместная мысль: что если сварганить из этих яблок сидр, или какую-нибудь настойку — получится у него волшебный эликсир, или просто самое редкое в мире бухло?

Рассмеявшись собственным мыслям, Стриж пообещал себе устроить полноценный выходной по возвращению. Если вдуматься, с самого прибытия в этот мир он постоянно или куда-то бежит, с кем-то дерётся, или находится на грани смерти.

В конце-концов, Белочку он уже заработал, надо бы хоть раз и как следует напиться.

Увы, до ближайшего кабака, где его накормят, напоят и спать под стол уложат, было далеко. Из ближайших развлечений — только допрос эльфийского мага.

За мыслями о предстоящем деле и прошла оставшаяся часть полёта. Уже во время приземления, в голову Стрижа пришла интересная идея. Что, если допрашивать «языка» будет не остроухий собрат, а демон в древней броне?

«Нарасти мне на лицо чешую и сделай клыки», — сказал Лёха Белочке.

«Это должно быть забавно», — одобрила демоница его идею, тут же приступив к трансформации.

Когда ушастый пришёл в себя, то обнаружил, что сидит, привязанный к дереву. Подняв взгляд, он уставился на недобро ухмылявшуюся чешуйчатую харю, частично скрытую шлемом крылатого доспеха предков.

Эльф сглотнул и заелозил по земле ногами в инстинктивной попытке отползти.

— Помощи не будет, — утробным рычащим голосом сказал ему Стриж, поигрывая кинжалом. — Ори сколько угодно.

Остроухий зло ощерился. Яркая вспышка заклинания превратила тряпичные путы в пепел. Но не успел эльф воспользоваться свободой, как его плечи пробили кинжалы, пригвождая к дереву.

Остроухий заорал от боли, глядя на своего пленителя со страхом и ненавистью.

— Мне нужны ответы на вопросы, — рыкнул Лёха, ухватив его за волосы и заставив смотреть в глаза. — Ответишь сам — убью просто, быстро и не больно. Откажешься — всё равно расскажешь. А когда я выпытаю всё, что нужно — просто тебя сожру. Ты меня понимаешь?

Эльф опустил глаза.

— Дья, — после недолгой паузы тихо сказал он.

Лёха довольно усмехнулся. Отлично, значит, не придётся пачкаться, выбивая информацию форсированным допросом. А то до реки километров пять, пока долетишь — успеет всё подсохнуть, да и насекомые дремать не станут.

— Имя, — начал Стриж со стандартных вопросов.

Голосовые связки, изменённые демоном, превращали всю его речь в пугающее горловое рычание.

— Арьяс, — тихо ответил пленный, морщась от боли.

Что интересно — имя он назвал без малейшего акцента.

— Ты — один из Старших? — продолжил допрос Лёха.

Не было гарантии, что ушастый поймёт мудрёное слово «должность», потому стоило задавать максимально простые вопросы.

Эльф вскинул голову и неожиданно зло усмехнулся.

— Ньет, — ответил он.

В этом коротком слове уместилась целая гамма эмоций. Злое торжество от того, что ненавистная чешуйчата рожа промахнулась. Недовольство собственным положением. И зависть к тем, кому удалось забраться выше.

Стриж разочарованно вздохнул. Жаль, а было бы интересно пообщаться с одним из правителей этого «града на холме».

— А ты кто? — поинтересовался он у пленного.

— Арьяс, — затравленно озираясь просипел эльф.

Лёха вновь вздохнул. Похоже, чёртов языковой барьер мешает нормальному пониманию вопросов.

— Не имя, — попытался зайти Стриж с другой стороны. — Ты — не Старший. Кто тогда?

Остроухий сглотнул и наморщил лоб, пытаясь осмыслить вопрос.

— Команьдирь алы, — наконец произнёс он.

«Охренеть, вот всё понятно», — подумал Лёха.

«Ала» для него была термином из учебника истории: вроде так именовалось подразделение лёгкой конницы в Римской Империи. Но Стриж сильно сомневался, что у остроухих есть не то что лошади, а даже вьючные ослы. Слишком уж крутая тропинка вела к Поднебесному. Разве что конюшни спрятаны где-то у подножия горы.

— Что такое «ала»? — уточнил Стриж.

Эльф поморщился. Пробитые руки явно не подстёгивали желание остроухого нести свет знаний чешуйчатым уродам. Но, прекрасно понимая, что может быть гораздо хуже и больнее, он послушно принялся объяснять своё положение в местной иерархии. Рассказ плавно перешёл на жизнь и устройство самого Поднебесного.

«Алами» назывались охотничьи команды, отлавливающие «лесных дикарей». Пойманных по большей части продавали Паукам, но некоторых превращали в рабов. Такое случалось лишь в случае смерти кого-то из невольников: места на вершине горы было не так много, чтобы тратить его на никчёмных дикарей.

Что же до Старших, то правители Поднебесного были для простых горожан практически небожителями. Даже буквально: простые смертные ютились в пещерах, в то время как Старшие заняли зиккурат. Пусть изрядно разрушенный, но всё же артефакт ушедшей эпохи.

Простолюдинам правители показывались лишь пару раз в год, во время больших праздников. В остальное время они не покидали своих покоев, охраняемых лучшими воинами города. Прислуживали им лишь избранные, они же доставляли из сада волшебные фрукты. Рабам не дозволялось даже смотреть на Старших, не то что приближаться и, уж тем более, прикасаться к ним.

Именно правители хранили секреты магии предков. Они умели оживлять древние артефакты, они же вручали их избранным для служения Поднебесному. Они даровали достойным право вкушать «амбросию», а когда та пробуждала в счастливцах магию — обучали владению новым даром.

Но, конечно, никто не мог сравниться магическим искусством со Старшими. Власть их вечна, а слово нерушимо. Старшие хранят знания и законы, охраняют свой народ от демонов и низших.

— Продавая своих же собратьев этим самым низшим? — зубастая улыбка Лёхи явно не добавила эльфу веселья.

— Сохьраняя порьядок дьяже цьеной изьгняния сьвоего дьитя! — горячо выпалил остроухий. — Оньи уньичтожьят тебья, есьли ти прибьлизишья к горьёду!

— Изгнания? — заинтересовался Лёха, в памяти которого что-то назойливо царапалось. — Что за изгнание?

Он слышал что-то такое, совсем недавно… Да! Точно! Тот ушастый пристебай Гарма говорил что-то о том, что не слышал о других изгнанниках.

— Изьгняний льишаеться всьего! — в голосе эльфа слышалось презрение. — Онь — пожьива дьемоновь и дьикарьей. Есьли онь