Исцеление силой рода. Избавление от заболеваний тела и психики - Оксана Солодовникова

Психотравмы личные часто утяжеляют течение зависимости. Успокаивающие химические вещества и аддиктивное поведение подавляют внутреннюю боль, скорбь. Они помогают отвлечься человеку. Преодолеть травму – это значит выпить, принять наркотик, поиграть на автоматах, съесть много шоколада, покурить травку, принять снотворное или транквилизатор, уйти с головой в работу. Если у человека не существует других способов для преодоления горя, то зависимость может прогрессировать и разрушать всю жизнь человека.

Зависимость – это слепое, неосознанное бегство от травмы. От травматического опыта, личного или перенятого. Человек не осознает, что он всю жизнь бежит от того, что находится внутри. Но куда? Навстречу краху и смерти. Ведь любая зависимость – это тяжелые, гнетущие внутри человека чувства. Ведь химическая или любая другая зависимость – это может быть в некоторых случаях самоубийство, растянутое во времени. Это следование своему внутреннему желанию уйти из жизни. Это единственный выход выйти из плена тяжелых чувств. Часто такие люди не воспринимают жизнь всерьез, они играют. Зависимые люди часто всю свою жизнь внутренне смотрят на смерть, они связаны с ней незримой, но порочной связью. Они эмоционально и психологически отсутствуют в своей семье, в своей жизни. В некоторых случаях такие люди действительно рано уходят из жизни. Это может произойти из-за передозировки психоактивного вещества, в результате несчастного случая, суицида.

Зависимые люди крепко связаны с тем, что требует разрешения в системе. Система не может пребывать постоянно без изменений, все зависимости и последствия от них на самом деле толкают всех участников семьи на поиск решений, на изменения. И этой связью они что-то делают для всей своей семейной системы. Зависимость – это поток любви, направленный на родовую проблему, требующую разрешения. Зависимость – это результат любви внутреннего ребенка. Любая зависимость показывает некий путь, но не всегда только для больного человека, но и для всей его семейной системы.

Зависимость представляет собой человека или группу людей, от которых семья, исходя из своих представлений о добре и зле, хотела бы избавиться, то есть исключить. В тех случаях, где речь идет об употреблении героина и тяжелых наркотиков, прогрессировании алкоголизма в молодом возрасте, это – суицид, растянутый во времени. Все члены семьи чувствуют, что в системе присутствует нечто тяжелое, и их парализует страх. Именно этот страх и создает мощное сопротивление, нежелание смотреть на то, что стоит за употреблением наркотических средств или алкоголя. В этой ситуации все члены семьи как бы внутренне соглашаются с тем, что кому-то в системе выпала участь нести последствия тяжелых событий.

Алексей, 32 года, пришел на прием с целью бросить пить. Он не может выпить чуть-чуть, если выпивает, то пьет много, не помнит, что происходит, ведет себя агрессивно. С 20 лет он употреблял наркотики, два раза по полгода находился в реабилитационных центрах, девять раз лежал в наркологии. Уже четыре года он не употребляет наркотиков, последние полтора года стал употреблять алкоголь. Что ему помогло избавиться от наркотической зависимости? Ни реабилитационные центры, ни наркология не давали результатов, он все равно кололся. Только после последней госпитализации в наркологии перед выпиской его закодировали, и Алексей перестал употреблять наркотики. Признаться, я была удивлена. По всем взглядам и подходам наркологии на таком этапе эффективность кодирования, тем более от наркотиков, вообще нулевая, а тут такой результат. Последние полтора года Алексей стал выпивать, пьет редко, но метко. Обратиться за помощью его побудило то, что он переживает за родителей и собирается жениться, так как встретил девушку, с которой хочет создать семью. Работа с Алексеем продвигалась на удивление быстро. Позже он привел на прием еще и свою маму. Что делал сын для мамы? Алексей всю жизнь смотрел на смерть маминого брата-близнеца, который умер через две недели после рождения. Брат мамы родился слабым и с какой-то патологией, спасти ребенка не удалось. Алексей замещал брата мамы. Со слов Алексея мама «всегда печальная и задумчивая». Только после того, как Алексей занял свое место в системе, он почувствовал облегчение, сказал, что теперь точно можно жениться. Какое было решение у Алексея? Ему необходимо внутренне сказать своему умершему дяде: «Ты мой дядя, а я твой племянник. Ты – это ты, а я – это я. Я тебя не знал, ты рано умер. Мне жаль. Сейчас я вижу твою судьбу, я уважаю твою судьбу. У тебя есть место в моем сердце, ты – один из нас. У тебя есть место в нашей семейной системе. Сейчас твою судьбу я оставляю тебе. Ты – это ты, а я – это я». Затем следовало внутренне сказать маме: «Дорогая мама, я вижу твою боль, твою судьбу. Но я только твой сын, а ты только моя мать. Ты старше и сильнее, я младше и меньше. Я только твой сын. То, что относится к тебе, я оставляю с тобой. Я уважаю твою боль, но она твоя, и я соглашаюсь с этим. Это так!» Сказать внутренне отцу: «Дорогой папа! Я только твой сын, а ты мой отец. Ты – старше, я – младше. Сейчас я вижу тебя как моего отца. Сейчас я могу брать от тебя как от моего отца». Сказать психоактивным веществам (алкоголю и наркотикам): «Вы столько лет помогали мне. Вы создавали связь между мной и моим дядей. И я благодарен вам за это. Теперь мой дядя в моем сердце. Я уважаю вас и хочу попробовать жить без вас. Я знаю, насколько вы сильны и что в любой момент вы в моем распоряжении. Вы ни в чем не виноваты. Вред причинял себе я сам». Алексей сказал, что когда он произнес: «Дорогой отец», то удивился своим словам, словно у него не было все это время отца. Он рассказал, что сейчас понимает, что отца воспринимал как равного, как друга, и только сейчас ощущает себя сыном. Мама рассказала, что всегда тосковала по умершему брату, словно искала его все время где-то, немного эта тоска прошла, когда родились дети. И сейчас мама Алексея понимает, что мужа как мужа она никогда не видела. Эта семья на удивления оказалась дружной в поиске решения, вероятно, готовность в системе была высокой.

За такими процессами стоит все та же любовь внутреннего ребенка к своим родителям, к своей семье, своему роду. Из любви к близким людям зависимый человек, сам того не осознавая, несет этот груз. То, что создает разрушительное поведение, обладает огромной силой. Это сильнее самого зависимого, его близких и родных. Контролировать, управлять и подавить эту силу невозможно. Первый шаг в разрешении ситуации всегда состоит в отказе от контроля, в принятии того факта, что за алкогольной, наркотической и другими зависимостями стоят неосознаваемые и неуправляемые нами процессы.

Хочу сразу обозначить свою позицию в отношении лечения зависимости от психоактивных веществ. Ни один метод, с моей точки зрения, никогда не будет давать стопроцентные гарантии. У каждого зависимого от алкоголя, наркотиков или препаратов свой путь, как и у их семьи. От позиции семьи многое зависит в выздоровлении. Считается, что зависимость неизлечима, но возможен диагноз «клиническая ремиссия», когда больной не употребляет алкоголь длительное время, возможно, всю жизнь. Помочь в выздоровлении конкретного человека может все что угодно. И иногда зависимые могут прекратить употреблять алкоголь и наркотики самостоятельно. Все может случиться.

То, что стоит за зависимостью на бессознательном уровне, требует глубокой внутренней работы совместно с психотерапевтом, это не путь в одиночку. Причина должна найти примирение и решение. Хотя не во всех семейных системах это возможно. Поэтому то решение, которое есть сейчас в семье, на данный момент оптимальное для этой семьи. Сколько раз после разъяснений зависимый больной или его близкие, понимая суть проблемы, не принимали решения в пользу психотерапевтического лечения. Они словно боялись к чему-то прикоснуться, слепо верили, что есть метод, который позволит за один час, день, в крайнем случае неделю разрешить ситуацию и заставить больного не пить или не употреблять наркотики. Это неосознаваемое согласие с тем, что кто-то в семье несет что-то тяжелое именно таким образом, через зависимость.

Кроме вышесказанного, позиция психотерапевта при лечении людей, страдающих от зависимости, отличается от позиции обычных людей, во всяком случае большинства. Во-первых, внутренне психотерапевт не разделяет плохое поведение зависимого и хорошее поведение его близких. Что бы ни происходило, он на стороне зависимого. В позиции психотерапевта отсутствует представление о зле и плохом зависимом, есть согласие с проблемой зависимого и уважение к его судьбе. Это не пустые слова. В семье зависимых для психотерапевта нет хороших и плохих, он на стороне зависимого, и это часто непонятно для его близких. Родные надеются, что сейчас психотерапевт вступит в коалицию с ними, обличит зависимого и своими ухищрениями заставит его бросить пить, и, сталкиваясь с другой позицией, они разочаровываются. Если психотерапевт внутренне станет на сторону близких, будет осуждать зависимого, то терапия изначально обречена на провал. Зависимый человек четко чувствует, как к нему относятся, как настроен терапевт. Почувствовав неуважение к себе, он будет в кабинете терапевта ощущать себя так же, как и дома, – виновным и поспешит избавиться от этого чувства при помощи алкоголя или наркотиков.