В небе полярных зорь - Павел Кочегин

Не успели они вытянуть последнюю ноту, как уже Машенькин слабый голос и еще несколько тихих голосов вразнобой подхватили:

Ты добычи не дождешься,Черный ворон, я не твой...

Как тихо началась, так незаметно и замерла песня.

...В тишине, заставив насторожиться, ясно послышался хруст, ломающегося наста. Комлев выхватил пистолет. Приготовились автоматчики. Слышно только, чье-то дыхание. Из-за сопки показался лось. Большими прыжками он влетел в лощину. Увидев свет и людей, остановился, как вкопанный, и стал поводить ушами. Крутая мускулистая грудь животного гордо выдается вперед, стройные ноги нервно подрагивают. Комлев прицелился. Щелкнул выстрел. Животное вздыбилось и затем грузно осело, подогнув под себя передние ноги.

— Убит! — крикнул Мирзоев и бросился к сохатому. Следом побежали Комлев, Рябинина и другие. Подставляя под струйку крови котелки, преодолевая отвращение, жадно глотали ее, солоноватую, еще горячую. С каждым глотком прибавлялось силы, переставала кружиться голова. Казалось, даже костер вспыхнул ярче. Вскоре над ним разнесся одуряющий запах жареного мяса.

Ели с жадностью и немало пришлось Комлеву уговаривать и убеждать людей, требуя воздержанности. Надо было избежать новых несчастий. Каждому было выдано ровно столько, сколько нужно для утоления первого голода. Оставшееся мясо разделили, раздали на руки, строго наказав без разрешения не прикасаться к нему.

— Приготовиться к походу! — скомандовал Комлев, когда все насытились.

— Всегда готовы, — отозвался сразу повеселевший Сомов. — Хорошо встретили Новый год! Теперь хоть на край света идти можно.

— Э, наевшись, куда угодно пойдешь. Вот если бы ты раньше так отвечал, я первый бы сказал: «Вот это старшина!» — начал было подшучивать Иван, но Комлев строго остановил его:

— Будет! Болел Сомов давеча, а сейчас выздоровел. И все. Пошли!

Одни уже сами прикрепляли лыжи, надевали на плечи рюкзаки, другим надо было помочь собраться. Мирзоев подошел к женщине в шали, которая, казалось, все еще дремала.

— Вставайте, мамаша, идти пора, — тронул ее за плечо. Но она не пошевелилась. Только правая рука со сложенными для молитвы пальцами безжизненно скатилась с колена.

— Умерла...

— Не дошла, — грустно отозвался Комлев. Впервые за все эти дни тихо заплакала Машенька. Никита Кузьмич молча постоял над женщиной, потом повернулся к Тише, не спускавшему с него испуганных глаз.

— Умерла? У меня ноги зябнут и руки... — прошептал мальчик.

Комлев молча снял с себя подаренный Ранди пуховый шарф, разрезал его ножом надвое и намотал каждый кусок на иззябшие в парусиновых рукавицах руки мальчика. Потом коротко кинул:

— Подожди! — и вернулся к умершей. — Вы простите нас, тетя, вам больше ничего не нужно, — тихо, как бы про себя, проговорил он, бережно снял с ее плеч клетчатую шаль, закутал ею Тишины ноги.

Двинулись. Как и прежде, замыкающим шел Мирзоев. Оглянувшись на еле тлевший костер, Бозор увидел, как он еще несколько раз мигнул и вскоре совсем погас. Хлопьями повалил густой снег, словно торопясь захоронить оставшихся товарищей. Стало темно и тихо.

2

Следующий привал должен был быть у скалы, названной на карте Пасть зверя. То ли в результате обвала, то ли в силу других каких причин в ее подножии образовалась вместительная пещера, действительно похожая на зияющую пасть чудовища. Когда до нее оставалось каких-то двести метров, в небе показалась темная, с каждой минутой увеличивающаяся в размерах точка. Первым заметил ее Иван.

— Летит! Воздух!

Это произвело впечатление разорвавшейся бомбы — все инстинктивно бросились в разные стороны.

— Назад! К скале! Или как зайцев перестреляют! — закричал Комлев. Люди сбились в кучу.

— Рассредоточиться и бегом к скале! — крикнул еще раз Никита Кузьмич. — Главное — спокойствие.

Немецкий разведчик — «рама» 13 тем временем приближался. Летчик, по всей вероятности заметив колонну, прибавил газу: за хвостом потянулась полоса густого дыма. Но отряд уже подходил к скале.

— Проходите, быстрее проходите, по одному, — приговаривал Комлев и почти вталкивал каждого в темноту пещеры. — Осторожнее, успеем, успеем, все успеем...

Последний человек скрылся под гранитным навесом. А самолет уже делал заход для атаки. Зацокали по камню пули.

«Рама» развернулась и на полном газу ушла обратно.

Штурман наверняка передал по радио координаты, и теперь надо ждать карателей.

— Так-то, брат Бозор, не удалось нам незамеченными ускользнуть, — с горечью сказал Комлев, глядя вслед скрывшемуся в облаках разведчику. — Надо бы уходить отсюда скорее, да вот люди... — Он взглядом указал на скалу, укрывшую беглецов. — Без отдыха они двигаться дальше не могут.

— Тогда надо занимать оборону, — сказал Мирзоев.

— Да, надо! Обязательно надо!

Местность для обороны была удобной. Между скалой, которая укрыла отряд, и другой, соседней, круто уходящей вверх, образовался своеобразный туннель, вход и выход из которого предстояло оборонять.

В пещере тем временем разожгли костер. Из-под каменной арки, как из курной избы, повалил дым. Машенька хлопотала среди больных и обессилевших. Тиша любовно уложен на сосновые ветки. Остальные сидели у костра, взволнованно обсуждали последнее событие, поджаривали кусочки мяса.

Комлев присел к костру, высказал свои соображения о сложившейся обстановке. Возражений против того, чтобы занять оборону, не было. Даже Сомов понимал, что это единственная возможность спастись.

На ходу глотая непрожаренные куски мяса, мужчины под руководством Мирзоева занялись сооружением снежных окопов. Используя в качестве лопат лыжи, вырезали снежные кирпичи и выкладывали из них брустверы.

— Поднажмем, старшина, чтобы веселее фрицев, встречать, — подбадривал Мирзоев насупившегося Сомова.

— Будут окопы или нет, а если фрицы придут, все равно всем нам тут крышка.

— Ну, раньше смерти не умрем. Подлиннее и пошире делай!

— Что же, танцевать в нем, что ли?

— Ты забыл, что в окопах делают? — не удержался от замечания Иван. — Быстро вспомнишь, когда припечет. Руками начнешь снег разгребать.

Комлев в это время обошел местность, проверил у всех оружие. Кое-кому подсказал, как действовать гранатой. Четырех автоматчиков во главе с Иваном Трофимовым послал на противоположный конец ущелья.

Не успели закончить с окопами, как послышался такой знакомый, такой родной гул.

— Наши, наши яки! — в восторге крикнул Мирзоев. И тут же закричали, захлопали в ладоши, замахали руками остальные.

Истребители сделали круг и начали пикировать на противоположный склон невысокой сопки, стоящей неподалеку от скалы Пасть Зверя. Перекрывая гул моторов, затрещали короткие пулеметные очереди. Бозор непонимающе посмотрел на Комлева.

— Все ясно. Разведчики заметили врага и решили его атаковать. А обстреляли они наших преследователей. Видать, «рама» успела сделать свое дело, ясное море. Пошли готовиться к встрече! — Комлев быстрым шагом направился к ущелью. Но тут же остановился, показывая рукой на появившуюся в небе шестерку «мессеров». Завязался воздушный бой.

Клубок самолетов то удалялся в сторону — тогда их не было видно из-за нависшей скалы, то опять появлялся над головами, и люди с замиранием сердца следили за этой головокружительной каруселью. Вот вышел из боя задымившийся «мессер». Следом за ним вспыхнул «яша». Из кабины вывалился черный комок.

— Открывай парашют, открывай! — кричали из отряда падающему пилоту, словно он мог услышать. Не сразу заметили, как из-за сопки, по которой вели огонь наши истребители, выскользнул лыжник, за ним второй, третий, лощина стала быстро заполняться людьми. Впереди — высокий, на очень длинных ногах немец с овчаркой на поводке.

Зная, как напряжены, как волнуются товарищи, Комлев тихо, но так, чтобы слышно было всем, отчеканил:

— Спокойствие! Без команды не стрелять! После команды — одиночными патронами и только наверняка.

Между отрядом и немцами каких-нибудь сто, семьдесят, наконец пятьдесят метров. Гулко стучат сердца. Бозор еле сдерживается от соблазна нажать на спусковой крючок.

— Что же он молчит? — досадует на командира. Но вот долгожданная команда:

— Пли!

Грянул залп. Взмахнув руками, упал навзничь длинноногий немец. Овчарка , почувствовав свободу , большими прыжками ринулась вперед.

— Пли! — повторил Комлев и , когда собака сделала последний прыжок, выстрелил в упор.

Еще несколько вражеских тел распростерлось на снегу. Получив отпор, немцы залегли.