Моя любимая мачеха, или Она не твоя (СИ) - Коротаева Ольга

Наклонившись, прикоснулся к её губам.

— Прекрати!

Милена накрыла мои губы своей ладошкой и сделала шаг, увеличивая между нами дистанцию.

— Я рассказала Баграту об измене.

Слово полоснуло раскалённым железом, я невольно вздрогнул:

— Измене? — Помотал головой, напоминая: — Ты же девственницей была, о какой измене может быть речь? Милена, ты моя женщина, а я твой первый мужчина. Отец поймёт… Он сам хотел, чтобы я женился на тебе. И я это сделаю!

— Что? Ты с ума сошел? Я не собираюсь за тебя замуж! Я люблю мужа, а ты… ты опоил меня и просто воспользовался телом.

В глазах девушки появились слезы, но она воинственно задрала подбородок, сжала свои тонкие пальцы в кулачки и всем своим видом показывала, что теперь она готова постоять за себя.

В меня словно что-то воткнули и провернули. В первое время я даже подумал, что мне показалось, что я неправильно расслышал. Но да, Милена это сказала. “Я люблю мужа”. И они были на Бали.

Больно. Как же больно.

— Опоил? — горько усмехнулся и приподнял бровь. — Помнится, ты сама отхлебнула, совершенно добровольно. А опоить пытались меня. Алла пыталась, за что и поплатится. Добровольное признание с её стороны уже подписано. А что до второго… Воспользовался телом? Серьёзно? Ты стонала подо мной, Милена! Признай, что я тебе нравлюсь.

— Рома, мне … я… Прости, я не знала, что это не ты подсыпал что-то в бокал. Мне не следовало так о тебе думать. Несмотря на твое поведение, ты не подлый человек. Нам нужно забыть о том, что было и я не сказала Баграту с кем провела ночь. Не надо, не говори ему ничего. Ни к чему делать ему еще больнее.

Каждое слово будто вбивалось гвоздём. Милена думала, что я её опоил, чтобы трахнуть? Перед глазами на миг поплыло, я покачнулся и с трудом заставил себя устоять на месте. чёрт с ним, с этим сотрясением! Сейчас не время и не место поддаваться слабости, на кону моя судьба… Моя любовь.

— Не делать отцу больнее? — скривился я и обхватил её запястья. Посмотрел в лазурные глаза. — А мне, значит, больнее делать можно?

— О чем ты? Я ведь попросила прощения, что плохо о тебе подумала. — девушка удивленно смотрела на меня, пытаясь вырвать из захвата руки.

— О чём? — губы дрожали, я словно снова стал пятнадцатилетним пацаном, которому трудно говорить с красивой девушкой. — Милена, мы спали вместе. Ты моя… Я твой первый! Неужели не понимаешь, о чём я?

Притянул её к себе, перехватывая за талию. Положил ладонь на затылок и, прижавшись губами к её прохладному лбу, шепнул:

— Люблю тебя. Хочу тебя. — Опустил голову, упираясь лбом в её. Простонал: — Будь моей, Мила.

— Рома, ты ведь не серьезно? Ты же меня ненавидишь, забыл? — она даже попробовала улыбнуться. — Это очередная твоя проверка? Провокация? — “догадалась” Милена.

Она посмотрела на меня умоляюще:

— Я так устала, пожалуйста, давай хотя бы сегодня не будем играть в эти игры.

Внутри будто что-то оборвалось. Если до этих слов я ещё цеплялся за надежду, то сейчас всё рухнуло. Осознал, что для этой женщины я — избалованный сынок её мужа. Человек, которого она подозревала в подлости, — а как ещё назвать то, что проделала Алла?

Она думает, что играю. Что ненавижу её и терпит… Милена меня лишь терпит. В горлу подкатил ком, и я, уронив руки, быстро отвернулся. Лучше бы Яромир меня ещё раз ударил. Да посильнее, чтобы вставить на место то, что в черепушке сдвинулось.

Как я мог видеть желание там, где его и не было? Как мог надеяться, что эта женщина будет со мной? Что выберет меня? Правда оказалась горькой, отрезвление неприятным.

Сцепив зубы, я переждал, пока боль из острой станет ноющей, и лишь потом процедил:

— Хорошо, сегодня никаких игр. Идём, мы и так задержались. — Шагая впереди, уговаривал себя не оборачиваться. Сжимая пальцы в кулаки так, что ногти впивались в ладони, спросил как можно более легкомысленным тоном:

— Кстати, тебе понравились мои цветы?

— Какие цветы? — переспросила Милена, догоняя меня.

— Те, что я послал тебе в офис после того, как мы… — Вот блять! Почему же так больно? Процедил: — Поиграли ночью.

— Я не получала никаких цветов, слава богу. Зачем ты их посылал? Стой! — она дернула меня за рукав. — Ты хотел, чтобы Баграт все узнал? Зачем? Так хочешь разрушить наш брак? Выгнать меня из вашего дома?

Я лишь ухмыльнулся, скрывая дикую раздирающую меня боль. Конечно хотел, пока не узнал ближе. Слишком близко, так что сам уже безвозвратно изменился. И теперь даже смотреть в глаза Бэмби наихудшая из пыток. Знать, что я ей безразличен… Я не вынесу этого.

Холодно ответил:

— Нет. Я уеду сам. Сегодня же после работы перееду на городскую квартиру.

Глава 40. Милена

Я сидела на кровати и смотрела в окно на деревья. Листья все еще ярко зеленые, но дни бегут так быстро. Скоро начнется учеба в университете, лекции, проекты, общение с одногруппниками. Раньше я ждала сентябрь с предвкушением, составляла списки дел, строила планы, расписывала важные этапы, которые должна подготовить, чтобы добиться хороших результатов.

Это было раньше, всего год назад, а кажется целая жизнь прошла Сейчас же все по-другому. Между той, мной вернувшийся в Россию и теперешней огромная разница.

Оторвав взгляд от окна, я посмотрела на отца. Его все еще держали в реанимации. Врачи были слишком аккуратны в прогнозах, но я продолжала верить, что папа выкарабкается и вернется ко мне. Ведь он мне сейчас так нужен.

Я тяжело вздохнула и поправила тонкое одеяло на его груди.

— Твой совет мне бы сейчас не помешал. Уверена, ты помог бы мне, подсказал, как правильно поступить.

С Катей откровенничать я не хотела, подруг у меня никогда и не было, поэтому единственным, кто мог выслушать меня в трудную минуту оказался отец.

– Баграт все так же избегает меня: приходит поздно ночью, уходит рано утром, а если мы с ним и встречаемся всегда вежлив, обходителен и заботлив. Интересуется твоим здоровьем, моими делами. Я скоро с ума сойду от его доброжелательности! Лучше бы он на меня кричал, высказал все обиды. Неправду говорят, что худой мир лучше доброй ссоры. Я бы хотела решить наш конфликт, а не замалчивать его. Мне не хватает до дрожи настоящего Баграта. Моментами я готова сорвать с него эту ужасную маску и потребовать открытых, ярких эмоций.

Я уронила лицо в руки и устало провела ладонями по щекам. Мне так и не удалось откровенно поговорить с Багратом, признаться в своих чувствах. Столько раз я собиралась с духом, но все слова застревали в горле, стоило увидеть отстраненный взгляд мужа. Он смотрел поверх меня, слушал, а сам витал в своих мыслях.

– Как же мне все исправить, папа? Как мне увлечь собственного мужа?

Я тяжело вздохнула. Советы Кати не помогали. Конечно, я ей не рассказывала о наших с Багратом неурядицах. Она сама заметила напряжение между нами и хоть я и опровергла все ее предположения, бывшая жена продолжала давать мне советы теперешней. Я бы посмеялась над этим каламбуром, если бы мне не было так тошно на душе.

Собственно ни откровенная сорочка, ни подчеркивающие мою фигуру костюмы не помогли ни дома, ни на работе. Соблазнить Баграта не получалась. Еще немного и я настолько отчаюсь, что воспользуюсь последним советом Кати — пристегну Баграта наручниками к кровати и заставлю его выслушать меня. А если слова не помогут, то пойду дальше. Мне больше нечего терять!

Я сжала папину руку.

– Мама же как-то смогла тебя завоевать, хоть ты и сопротивлялся. Почему у меня не выходит? Он ведь сам признался, что любит меня.

Только это случайное признание и дарило мне надежду на счастливый исход. Главное, чтобы Роман ничего не рассказал Баграту.

Последнее время с ним происходит что-то странное. Та наша ночь изменила его или быть может все дело в том, что он помирился с Катей?

Вопреки опасениям, он не преследовал меня, но всегда незримо был рядом. Каждым утром на рабочем столе меня ждал букет любимых цветов. Я бы возмутилась и потребовала прекратить это, но с букетом приносили папку с новыми предложениями по той части проекта, что сын мужа передал в моё распоряжение. Это были хорошие советы для развития моих идей и будущего диплома.