Невероятные истории. В Тридевятом царстве и другие сказочные повести - Виталий Губарев

Забаву мало интересовало грозное оружие эферийцев. Заслоняясь рукой от жаркого Ладо, она то и дело облизывала сухие губы и, наконец, жалобно прошептала Волшебнику:

— Как хочется пить!..

Она сказало это очень тихо, однако голос волшебной шкатулки немедленно перевёл:

«Перито фамур!..»

Клад вынул из бокового кармана круглую пластину, которая сразу же превратилась в его руке в прозрачный сосуд.

— Складной стакан, — шепнул Алёша и провёл кончиком языка по губам: жажда уже давно томила и его.

Эфериец протянул сосуд Забаве. Она взяла и разочарованно пролепетала:

— Но ведь… он пустой…

— Но сейчас будет полный! — рассмеялся Клад.

Его глаза весело блеснули в прорези маски. Он бросил в сосуд щепотку какого-то порошка. Порошок зашипел, воздух легко завихрился над сосудом, и через несколько мгновений он до краёв наполнился прозрачной водой.

— Пей, девочка.

Забава с жадностью прильнула к сосуду.

— Чудесная вода! — благодарно улыбнулась она. — Вкусная и холодная. Большое вам спасибо!

Затем напились мальчики.

— Химическая реакция, — сказал Волшебник, беря сосуд с новой порцией воды. — Насколько я понимаю, уважаемый Клад, вы добываете эту жидкость прямо из воздуха?

— Да, друг земляк. Воздух Эо Тау содержит не менее пяти процентов водяных паров. Ну, а теперь мы отправимся в горы…

Летательный аппарат, похожий на большую белую птицу, плавно помахивая широкими крыльями, вынырнул из-за тучи и начал стремительно снижаться. Неподалёку от мыслеплана крылья аппарата приподнялись и затрепетали, как трепещут крылья голубя, когда он садится на землю. Белая птица мягко опустилась в траву.

— Очень интересно! — воскликнул Волшебник. — Летательный аппарат с подвижными крыльями вместо пропеллера. Надо полагать, друг Клад, вы полностью овладели тайной полёта птиц.

Земляне поднялись по маленькой лестнице в кабину и сели на мягкие откидные стулья.

Илья Муромец вопросительно посмотрел на Волшебника:

— Кажется, у эферийцев все сделано из пластмассы: и этот самолёт, и костюмы, и складной стакан, и даже ружья… то есть фланы…

— Возможно, возможно… — задумчиво сказал Волшебник. — Видишь ли, дорогой Илья, очень скоро и на нашей милой Земле пластмасса станет основой всей жизни. Когда-то у нас был каменный век… Был у нас век железный… А теперь наступает век пластмассы. Великолепный и прочнейший материал, равного которому я ничего не знаю!

Тяжёлый удар грома покатился из наплывающей тучи. Клад поспешно поднялся в кабину, и в ту же минуту над головами путешественников что-то коротко прошуршало и смолкло. Земляне не сразу поняли, что над ними появилась лёгкая куполообразная крыша, такая прозрачная, что казалось, их ничто не отделяет от внешнего мира. Только сразу стало очень тихо. Молнии беззвучно резали тёмную тучу.

Земляне видели, как трое эферийцев у мыслеплана прощально подняли руки. Летательный аппарат неслышно оторвался от поверхности планеты и, плавно набирая скорость, взвился над долиной.

Удивительная панорама открылась перед глазами космонавтов.

Далеко-далеко раскинулась розовая планета с оврагами и невысокими холмами. Повсюду дымились паром горячие источники. С высоты они выглядели крошечными. Казалось, что кто-то разбросал в розовой траве клочки ваты. Ручейки и реки затейливо вились там и тут.

Тень от тучи медленно ползла по долине. Бескрайний лес, уходящий за линию горизонта и похожий на огромный ярко-розовый ковёр, задёрнула серая пелена ливня. Туча была совсем рядом с космонавтами, лучи невидимого солнца нежно золотили её рваные клубящиеся края.

Через несколько секунд туча осталась позади, и все зажмурились от ворвавшегося в кабину солнца.

Летательный аппарат пересёк долину и полетел над лесом. Громада снежных гор торжественно плыла навстречу. Над самой высокой конусообразной вершиной виднелся узкий дымок.

— Вулкан! — воскликнул в тишине Илья.

— Да, — подтвердил Клад, — действующий вулкан. Мы называем его Гаустаф, что означает Огнедышащий.

Внезапно снежные горы скрылись: летательный аппарат влетел в затемнённое ущелье. Тёмные нагромождения скал справа и слева бесшумно понеслись назад.

Забава испуганно вскрикнула. Ей казалось, что аппарат сейчас врежется в стремительно приближающийся выступ скалы. Но аппарат, чуть накренившись, плавно обошёл выступ, и Забава снова вскрикнула — на этот раз восхищённо и радостно:

— Море!

— Океан! — поправил Клад.

Беспредельная синяя ширь виднелась в расщелине скал.

Летательный аппарат вынырнул из ущелья и круто повернул налево. Зачарованные путешественники молча смотрели по сторонам, на их лицах застыли неподвижные улыбки. То, что они видели, было непередаваемо величественным и красивым…

Справа, на глубине трех-четырех километров, под солнцем поблёскивал солнечными бликами океан. Его синева была густой, как масло.

Слева проносились горы, поросшие розовой растительностью. За первым хребтом виднелся второй, голый и скалистый. А ещё дальше — третий, высокий, заснеженный и суровый, нестерпимо сверкающий в лучах полуденного солнца.

— Это восхитительно, друзья мои! — с чувством промолвил Волшебник. — Есть на свете такая волшебная сила, перед которой снимаем шапки даже мы, волшебники. Имя этой силы — Природа!

Снова стал виден Гаустаф. Он царственно возвышался над всеми горами. За его острую вершину зацепилось светлое облачко: тёмный дым вулкана обхватывал это облачко с двух сторон и словно сжимал в своих объятиях.

— Сейчас мы будем в лагере, — сказал вдруг Клад и лёгким движением руки сбросил с головы маску.

Земляне с нескрываемым интересом смотрели на эферийца. У него было продолговатое лицо с очень белой, пожалуй, даже несколько изнеженной кожей. Над высоким лбом слегка завивались редеющие волосы каштанового цвета. В общем, это было почти обыкновенное, «земное» лицо, с прямым носом, тонкими губами; его тёмные большие глаза смотрели на землян с приветливой улыбкой.

Необычными были только ресницы и брови Клада. Густые, чёрные, чётко очерченные, они подчёркивали белизну его лица.

— Да, — заулыбался Волшебник, — таким ресницам, друг Клад, могла бы позавидовать любая земная красавица.

— Ресницы — отличительная черта людей с Эфери Тау, друг земляк, — пояснил Клад и вздохнул. — Страшные ураганы часто проносятся по нашей холодной планете. Они несут пыль и мельчайший песок: мы все давно ослепли бы, если бы наших глаз не защищали такие ресницы.

— Понятно, — сказал Волшебник и с достоинством прикоснулся к своей бороде. — Ну, а такая растительность, простите меня, друг Клад, украшает лица эферийцев?

— Украшает? — спросил Клад, не скрывая своего удивления. — Мне это не кажется красивым, друг земляк.

— Вот как! — слегка обиделся Волшебник.

— Право же, это совсем бессмысленная растительность, и мы уничтожаем её специальным раствором, как только мальчик становится мужчиной. Если хотите, мы уничтожим и вашу бороду, друг земляк.

— Ну нет! — воскликнул Волшебник. — Я иного мнения о своей бороде.

Клад рассмеялся и сказал:

— Кстати сказать, наши враги, люди Сино Тау, тоже носят бороды. Именно поэтому мы приняли вас за синота.

— Это меня очень огорчает, друг Клад. Но, как у нас говорится, о вкусах не спорят…

Старик смущённо оглянулся на мальчиков и невнятно пробормотал:

— Хотел бы я видеть доброго волшебника без бороды…

Чтобы прекратить неприятный для дедушки разговор, Забава спросила, краснея и запинаясь:

— Скажите, пожалуйста, друг Клад… зачем вы носите эти жёлтые маски и костюмы?

— Эти маски и костюмы, девочка, предохраняют нас от зноя Эо Тау, которого мы никогда не испытывали на нашей холодной планете. Даже в горах Эо Тау, где сравнительно прохладно, мы чувствуем некоторые затруднения. Кроме того, у нас на Эфери Тау воздух в сравнении с воздухом Эо Тау сильно разрежен. Поэтому легко дышится нам только здесь, в горах. А внизу от излишков кислорода нам помогают избавляться наши жёлтые маски. Но, друзья, мы продолжим беседу позже… Мы уже прилетели в наш лагерь.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,

в которой земляне знакомятся с красавицей Флер

Взволнованные космонавты, словно по команде, посмотрели вниз. Летательный аппарат медленно парил над огромным горным плато, с трех сторон окружённым тёмными зубчатыми скалами.

Четвёртая, открытая сторона плато кончалась головокружительным каменистым обрывом над океаном. Даже отсюда, с воздуха, было видно, на какой страшной высоте основали разведчики Эфери Тау свой лагерь.

Глубоко-глубоко внизу белела тоненькая и, казалось, неподвижная ниточка океанского прибоя. Там, должно быть, бушевал шторм. Но здесь, в тишине можно было лишь догадываться, с каким шумом разбивались о прибрежные камни пенистые валы.