(не) Признанная фениксом (СИ) - Борисова Яна

Ара уже стояла рядом с Кроном, Лира молча подошла к Рону. На месте стояла лишь я, со страхом поглядывая на всю подкованную компанию. И возразить–то больше не было чем. Всё было распределено предельно логично, но…

― Времени нет, нужно спешить: кто знает, когда они вернутся, ― ещё и наставник, как назло, подгонял, и ведь был прав.

Делать нечего. Сдалась.

Шагнула по направлению к мужу, а тот, как назло, вытянул руку, вручая мне в управление лошадь.

Тем временем Крон подхватил Ару и усадил её на своего коня, то же провернул и Рон с Лирой.

Интересно, с чего это я удостоилась такой чести, как личная лошадь?

― Увидимся, ― отсалютовали оба и скрылись в густой чаще дубравы.

Я же, проводив друзей взглядом, глубоко вздохнула, не зная, как подступиться к огромному животному. Нет, в теории я знала всё, но вот опять дошло до практики и…

― Помочь? ― видя мою растерянность, спросил Орм.

― Если можно, она чуть высоковата для меня, ― стараясь спрятать своё неумение и проклиная мысленно Рона и их с Ормом сговор, приняла помощь.

Орм, тут же обхватив мою талию своими ручищами, с лёгкостью подкинул меня вверх. Оставалось только перекинуть ногу через массивную спину, кажется, смирной лошадки.

Получилось.

Отлично.

Теперь бы тронуться.

Опять же в теории должно было получиться и это, раз уже «на коне», но ноги стали не просто каменными: они сжали бока лошади так, что та недобро так начала переступать с ноги на ногу. Руки тут же начали искать, за что бы уцепиться, но кроме повода, варианта больше не было. Для меня это было сродни — держать воздух в руках.

Да здравствует обезьяна с гранатой!

В моём случае целитель на кобыле.

― Что ты делаешь? ― вероятно, заметив мои провальные потуги привести лошадку в движение, при этом удерживая равновесие, спросил Орм, уже сидя верхом на своём коне.

― Ничего, привыкаю к ней, мы же не знакомы, ― нелепо оправдалась.

― Ты не умеешь ездить верхом?

― Ну почему, просто… ― я замялась, пытаясь придумать оправдание своему конфузу. ― Ладно, не умею, ― поняв по взгляду мужа, что врать бессмысленно, призналась. Да и смысл скрывать правду, раз животинка сама всем видом это показывает, плюс с минуты на минуту могут появиться те очень нехорошие люди.

― Иди сюда, ― чуть улыбнувшись, Орм подошёл к нам с лошадкой в упор и, перехватив меня, перенёс на своего коня.

Его конь недовольно фыркнул, но дополнительную ношу принял.

― А что с ней? ― посмотрела на теперь сиротливо стоящую, но довольную от избавления такой наездницы, как я, кобылку.

― Пойдёт с нами, не оставлять же её здесь.

Ну ладно, такой расклад меня пусть и не совсем, но устраивал: всё же лучше так, нежели никак.

Мы двинулись в путь, уходя от злополучной дороги вглубь дубовой рощи в направлении, видимо, Ламора.

Стараясь держать спину как можно прямее, я пыталась не соприкасаться с мужем, но мужчина, похоже, мой намёк держаться от него подальше, решил проигнорировать, и на первом же повороте притянул меня ближе к себе. Моя попытка отстраниться была наглым образом отбита крепкими объятьями, оправданными более удобным захватом повода.

В итоге я сдалась и, откинув голову на грудь мужа, стала молча вглядываться в просветы между деревьев, ожидая, когда же появится город.

Орм же, словно скала, ни разу не шелохнулся: каменные мышцы его груди лишь вздымались под ровным дыханием, иногда, правда, замирая. Я даже позавидовала такой выдержке. Меня очень даже волновала такая близость к мужу. Огонёк явно бесновался, чувствуя хозяина рядом. И отвлечь себя созерцанием прекрасного пейзажа совсем не получалось. Мысли сами собой возвращались к горячей груди и размеренному дыханию над моей головой.

― Долго нам ехать? ― не выдержала, спросила.

― Скоро будем на месте, ― крайне холодно прозвучало в ответ.

Да что с этим мужчиной не так? То он жаждет защищать от всего и вся, то он холоден, как глыба льда. Я уже не первый раз ловлю себя на мысли, что у меня не состыковывается его огненное происхождение и это ледяное поведение.

― Думаешь, те люди были от Криспиана? ― сделала новую попытку разговорить мужа.

― Уверен.

― Откуда он знал, что ты будешь здесь?

― Я думаю, он не знал, судя по тому, как удивился тот хриплый, поняв, кто перед ним. Эта ловушка была не для нас. Но вот теперь он знает, и это не входило в мои планы, ― на последних словах Орм чуть сильнее сжал кулаки, отчего кожаный ремешок в его руках заскрипел.

― Почему они были уверены, что одолеют тебя? ― задала следующий интересующий меня вопрос. Всё–таки их бесстрашие удивило. Мало кто рискнёт пойти против феникса в открытый бой: всё–таки у этих птиц, помимо отличной боевой подготовки, в чём я сегодня убедилась, в запасе была ещё и самая сильная магия этого мира.

― Из–за Первого огня.

― Не поняла?

― Я скрывал, что отдал свой Первый огонь, до последнего не говорил о проведённом обряде. Мне нужно было время восстановить силы. Покушения начались именно тогда, когда я объявил о своих намерениях жениться на Кэри. Все решили, что я лишился своего Первого огня совсем недавно и теперь уязвим.

― Никто не знал об этом, даже твои родные, но почему?

― Из–за моего отца: он внезапно стал терять силу. То, что с ним происходит, — противоестественно ― с фениксами такое не случалось раньше. Нет со временем, конечно, наша сила уходит, но не так стремительно. Наш род не просто так выбран стоять во главе Фьеры ― огонь нашего рода оставался самым стабильным на протяжении многих поколений. В отличие от других семей, мы могли позволить себе подпитывать землю Фьеры гораздо дольше, а значит, и продлевать жизнь другим. Болезнь отца не оставила мне выбора, нужно было готовиться принимать пост «живой силы Фьеры», а значит я должен жениться.

― Как это связано? ― вопрос, конечно, рисковый, но я никогда не слышала на него внятного ответа. Почему фениксы должны отдавать свой Первый огонь, почему не подпитывать им свой мир, раз эта сила так сильна?

— Это связано с Первым огнём, ― услышала в ответ от мирэ то, что я и так знала.

— Это я понимаю, но не понимаю, почему?

― Потому что он не принадлежит нам, — а вот этого ответа я не ожидала.

― Первый огонь всегда предназначался той, кого феникс выбирал себе в спутницы. У нас не было истинных как у драконов. Наш Первый огонь делал из избранниц истинных: конечно, если она соглашалась его принять. Приняв огонь, девушка становилась равной по силе своему супругу.

― Она что, становилась фениксом? ― осторожно уточнила, тема затронута щекотливая и обидно будет упустить такой шанс — узнать всю подноготную когда-то сакрального союза этой расы, с которой меня связала судьба или проведение.

― Можно сказать и так: дева, принявшая огонь, полностью раскрывала всю силу рода феникса: возрождение жизни — их предназначение. Мужчины же становились защитниками. В результате соединения пары Фьера получала полноценный огонь, несущий в себе исцеление и защиту. Без той, кто несет в себе первый огонь, мы можем только защищать наш мир и то не сразу, что лишь оттягивает нашу гибель. Теперь, когда мы передаём свой Первый огонь, какое–то время мы почти не имеем силы, так как нет единения с парой. Старший в роде должен брать на это время ещё и бремя защитника младшего, пока тот не восстановит силы. От отца я такой защиты не мог получить, сама понимаешь, почему. Вот и решил действовать тайком.

Вот блин! Здесь мне стало совсем не по себе, и почувствовала я себя совсем уж гадко. Я почти всегда мысленно, да что уж там, и вслух, правда, только при Аре, осуждала Орма за то, что он выдернул меня из моего мира и так хладнокровно оставил умирать в тех развалинах. Меня совсем не утешал тот факт, что это был их обычный обряд, дающий фениксам возможность второй раз жениться. Сейчас, когда муж всё объяснил, стало стыдно за свои домыслы. По сути выбора ему не давалось, как и любому его сородичу. Единственный вопрос ― почему я?