Вингер. Танке (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич

Понятно, что девятнадцатилетний пацан заигрался, но зачем из него дьявола во плоти делать? Да и как это на клубе скажется? Болельщики уж точно будут недовольны. Особенно его женская половина. Но что я сейчас сделаю? Пойду в полицию и скажу, что это неправда? И что это изменит?

— Я у Оксаны телефон взяла. Может, нас обратно на какое-нибудь ток-шоу пригласят? Представляешь, нам по десять тысяч евро выплатили. Я этими деньгами бухгалтерские курсы оплачу. Кстати, виноград очень вкусный. В Москве в это время только привозной, а тут ещё на полях собирают.

— Оля, ты хоть веришь в то, что Мануэль мог кого-то изнасиловать? Зачем делать его хуже, чем он есть?

— Да какая разница? Этот козлина у меня за всё заплатит! Да и как ты его жалеть можешь? Здесь я пострадавшая сторона, а не он!

— Саша, как ты можешь? Это же твоя сестра, — на кухню зашла мама и сразу приняла сторону сестры.

— А если меня Лена в изнасиловании обвинит, это тоже будет нормально? Вы хоть понимаете, что вы ему жизнь разрушили? Ведь здесь идёт слово этой хохлушки…

— Её Оксана зовут, — влезла сестра.

— Да какая разница, как её зовут. Это будет его слово против её. И ей поверят. Так как вы там сидели и просто валили его.

— Оля, не обращай внимание, это мужская солидарность, — вставила своё «фе» мама. Она раскрыла шкафчик и достала две упаковки сухой смеси для торта.

— Саша, ты какой кекс хочешь, шоколадный или лимонный?

А я подхватился, надел куртку да пошёл проветриться. Да эти квочки вообще не осознают, что они сделали. Нет, я понимаю, что мой бывший друг не ангел. Но зачем его топить? И опять же, как это на клубе скажется?

Зашёл в кафешку, купил «американо» и какую-то выпечку и уставился в окно. Вот почему женщины это делают? Почему себя так ведут? Хорошо, что я скоро перееду в свою квартиру. Видеть их сейчас не могу. А ведь скоро Андрей прилетает. Как он отреагирует на эту ситуацию? За окном прогуливались прохожие, ездили машины. Никому не было дела, что жизнь Мануэля Руса разрушена. И даже если он выйдет из этой ситуации «чистым», то захочет ли потом какой-нибудь клуб иметь с ним отношения? Здесь я сомневаюсь. Не уверен, что его футбольная карьера продолжится. Если только в низших лигах.

И как по заказу в кафе включили песню Камилы.

— Si yo fuera un chico, — подпевала моей знакомой полноватая официантка, протирая соседний столик.

Запели цыплята, и я достал телефон. Был незнакомый номер, но я ответил.

— Александр, добрый день. Это Антонио. Кстати, это тоже мой номер. Хочу сообщить, что фотографии получились выше всех похвал. Фотограф сказал, что вы весьма фотогеничны. Я сейчас ожидаю документы из муниципалитета, если всё пойдёт как нужно, то уже на этих выходных вы сможете заселяться в свою новую квартиру. В четыре часа дня в вашем клубе пройдёт пресс-конференция по поводу ареста Мануэля Руса, вы обязаны там присутствовать. Я перезвоню вам в половине четвёртого, и мы обсудим ваши ответы на вопросы. До связи.

Я слушал агента и понимал, что злиться на него бесполезно. Он просто делает свою работу. Это то же самое, что ругать солнце за то, что оно светит и греет. Если бы он был агентом Мануэля, то наручники надели бы на меня с сестрой, а маму с Димкой выдворили бы из страны. И как же погано от этих мыслей. Одно хорошо — может быть, в выходные отселюсь в своё жильё. А пойду-ка я порадую себя кофеваркой. Сделаю себе маленький подарок на новоселье.

По пути домой зашёл к консьержу за ключами. Решил отнести кофеварку в свою будущую квартиру, да посмотреть, что ещё прикупить. Мужчина посочувствовал мне и выругался на Мануэля. Больше всего его возмутили родители-католики, которые потребовали от моей сестры аборт. Я промолчал, так как говорить на эту тему абсолютно не хотелось.

В квартиру мы пошли вдвоём, ведь она ещё не была моей. Договорился с мужчиной о мытье окон и замене замка во входной двери и на крыше. Проверил холодильник, домашний кинотеатр, электрику, расположение розеток, место в шкафах, стиральную и сушильную машину. Нужно было прикупить ещё пару кондиционеров, постельное бельё, да посуду на кухню. Оставил кофеварку на столе.

Вот кажется, что своя квартира, но почему так невесело-то? Посмотрел на время. Пора ехать на пресс-конференцию.

На стадион приехал на такси. Не хотел видеть Олю, за которой прислали машину. В тот момент я понял, что совсем не знал свою сестру. Пока ехал, прослушал инструктаж от Антонио. Оказывается, Мануэль всегда был странным. Говорил унизительные вещи о женщинах, рассказывал неприличные анекдоты. Я слушал всё это, слушал… А потом просто отодвинул телефон от уха. И этот туда же.

Когда машина остановилась, меня сразу же окружили журналисты. Однако охрана стадиона организовала мне коридор, по которому я прошёл под вспышки камер.

Первым, кто меня встретил, был наш Кике.

— Алекс, ради Девы Марии, прости меня. Если бы я знал, что это за человек…

Но я прервал его.

— Никто не знал. Знаете, я ведь с ним дружил и ничего не заметил. Он с нами за одним столом ел, с моим братом играл. Его все любили и…

— Тем страшнее всё это, — закончил за меня мужчина. — Ладно, идём. Там нас уже заждались. Приехал сам владелец клуба.

Мы прошли в огромную комнату, где обычно проводили пресс-конференции. Сейчас она была набита людьми, как селёдкой в банке. Было душно, и кто-то открыл окна. Как только мы вошли, сразу засверкали фотовспышки.

За столом, куда меня провёл наш тренер, уже сидели капитан команды Франсиско Руфете, пара наших тренеров, психолог команды, владелец клуба и моя сестра. Оля надела ту же одежду, что и на новостной программе «С добрым утром». Отличный психологический приём, наверняка мой агент её надоумил. Кике усадил меня рядом с Олей, и начался очередной цирк.

Как я понял, Мануэля все присутствующие здесь уже похоронили и предали забвению. Будто и не было совместных посиделок, шуток. Умом я понимал, что он поступил очень плохо с моей сестрой. Но чем от него отличается моя сестра, которая сейчас пускает слезу, рассказывая очередную сказку? Нет, так нельзя. Я не верю, что он изнасиловал эту хохлушку. Не нужно делать его хуже, чем он есть. Пусть отвечает за свои грехи, а не за выдуманные.

— Сеньор Алекс, Мануэль Рус был вашим близким знакомым. Как бы вы его охарактеризовали?

— Весёлый, харизматичный. С ним было интересно.

Замечаю, как напряглась Оля. Видимо, она думала, что тоже сейчас начну обвинять его во всех смертных грехах.

— Здесь рассказывали, что он был ужасным человеком, но для меня он был другом. Он приходил к нам в гости, ужинал с нами. Мы делили с ним гостиничный номер, когда играли на выездах. Я не могу сказать о нём ничего ужасного. Но я стараюсь не видеть плохого в людях. Может, я максималист, и со временем обтешусь, но пока я такой. Когда узнал о том, как повёл себя Мануэль, я, конечно же, был шокирован. Я до последнего не хотел верить во всё это. Но я человек фактов. Я слышал запись разговоров, его требования — и я знаю, что он ужасно поступил с моей сестрой. Изнасиловал ли он эту несчастную девушку? Нет, этого я не видел, и Мануэль никогда об этом не упоминал. Поэтому я прошу у криминального отдела полиции одного — тщательного расследования.

— Ты ещё очень молод, Алекс, наивен. Ты хороший человек, и поэтому стараешься видеть только хорошее в людях, — вмешался в мой монолог клубный психолог.

Всё понятно. Мои мысли тут никому не нужны. Сцены в спектакле расписаны до буквы. Ну что же, Мануэль, я старался. Надеюсь, что это хоть как-то тебе поможет.

Я настолько погрузился в свои мысли, что больше никого не слушал. Уже к концу пресс-конференции поднялся владелец клуба и объявил, что футбольный клуб «Валенсия» всегда отрицал, отрицает и будет отрицать любое насилие. Он даёт жертвам их бывшего игрока по двадцать пять тысяч евро. Ведь девушкам нужна помощь психолога.

Услышав это, я чуть не рассмеялся. Да они тут все чокнутые. Сейчас вся женская половина Валенсии побежит в полицию писать на Руса заявление об обвинении в домогательствах. Вот же идиоты…