Большая книга ужасов-5 - Вадим Селин

Серебряная вода как таковая полезна для людей — она убивает вредные микробы, дезинфицирует жидкости. Следует заметить, что перед тем как приступать к приготовлению серебряной воды, Прокопьева проконсультировалась с учительницей химии и выяснила одну вещь: мнение людей, что серебряная монетка или ложечка, опущенная в стакан воды, моментально убивает все микробы, — глубокое заблуждение. Само по себе серебро в воде не растворяется. Чтобы ионы металла сделали воду целебной, надо окунуть в нее какой-то хитроумный прибор, способствующий химической реакции воды и серебра.

Итак, серебряная вода полезна для людей. Но не для оборотней! Помимо микробов, она убивает и оборотней! Решив, что серебряных стрел и пуль на всех оборотней, пришедших в назначенное время на концерт, не напасешься, Прокопьева и изобрела столь интересный способ для расправы — бассейн с серебряной водой.

— Ровно в двенадцать ночи начнется концерт. Придут все оборотни, которые о нем узнали. По моим подсчетам, их будет не менее пятнадцати тысяч. И всем им предстоит искупаться в убийственной воде! — демонически захохотала Прокопьева. — Мои певцы споют новую песню! В нее я вложила самые сильные слова-стимулы! Все скрытые оборотни на время превратятся в волков, и их убьет серебро. Жалко, что оно действует на вас, перевертышей, только тогда, когда вы в своем истинном обличье… — посетовала географичка. — На всякий случай я установила на механизме таймер, и в назначенное время кнопочка сработает. И вырастет забор вокруг обезумевшей толпы, и откроются трубы, и польется смертельная вода… Все, пришедшие на концерт, умрут страшной смертью! Они загорятся, расплавятся в воде, смешаются с ней и погибнут! Я одним махом уничтожу пятнадцать тысяч оборотней! Будет красивый финал! Вы представляете, какая я великая? Представляете? — Глаза Лилии Владимировны лихорадочно блестели.

— Представляем, — кивнула Сухова. — Лилия Владимировна, вы… самая настоящая дура.

— Это еще почему? — вскинулась Прокопьева.

То, что у нее в роду были охотники на оборотней, мы и узнали с Аллой тогда в интернет-кафе. На одной страничке имелась маленькая заметочка о старинном Охотнике, где называлась его фамилия — Прокопьев. Сопоставив все факты, мы поняли, что географичка как раз из его семейства. На сайте, который нашла Алла, был еще и старый портрет этого Охотника. Несмотря на плохое качество репродукции, внешнее его сходство с нашей Лилией Владимировной было потрясающим. Странно, что информацию о Прокопьеве оказалось получить так легко, но никто не догадался отремонтировать постамент памятника и выбить на нем имя Охотника снова. Наверное, тут не обошлось без нашего оборотня-мэра. Могу только предположить, что ему было выгодно, чтобы никто не смог найти родственников человека, в честь которого поставили памятник, не всколыхнули интерес общественности к оборотням вообще. Или он действовал из других соображений, но главное в них было все равно одно: загадочный лик Охотника всегда должен быть окутан тайной.

— Конечно, ты дура! — закричала Сухова. — Ты же не подумала, что на концерт могут прийти обычные люди!

— Как ты смеешь убивать моих сородичей? — взревел в свою очередь и Даниил. — Ты… ты… Гореть тебе в аду!

В общем, мнения разделились. Сухова и Прокопьева считали, что умереть надо только всем оборотням. Выглядело это довольно смешно, если учесть, что они сидели на пеньке возле логова оборотня и, собственно, около самого оборотня. Или даже около двух…

Мое же мнение было двойственным. Я тоже хотел, чтобы оборотни умерли, чтобы они никогда не терроризировали людей. А с другой стороны — я же сам почти оборотень! Вот уж ситуация… В этот момент я понял, что оборотни не так плохи, как кажутся. Да разве они, то есть мы, виноваты, что родились оборотнями?! Перед рождением кто-то спрашивал наше мнение? Разве перед нами стоял выбор, кем появиться на этот свет — оборотнем или человеком?

Разгневанный Даниил внезапно набросился на Прокопьеву. Одним махом разорвал веревки, связывающие женщину. Она оказалась свободной.

— Ну, давай сразимся, истребительница оборотней! — прорычал Даниил. — Я разорву тебя на части, отомщу за всех нас!

— Не надо мстить, еще не поздно все исправить! — влезла между Прокопьевой и Даниилом Алла. — Только пол-одиннадцатого, до концерта еще полтора часа! Остановитесь!

Даниил отбросил Аллу в сторону, чтоб не мешалась. Прокопьева отскочила на три шага назад и приняла воинственную позу. Уперлась ногами в землю, задрала одну штанину и отцепила от специального крепления на ноге серебряную стрелу.

Кто бы мог подумать, что при ней имеется грозное оружие?

— Хочешь смерти, жалкий зверь? — рассмеялась Прокопьева. Я прямо не узнавал ее. Из ничем не примечательной учительницы она превратилась в женщину-воина. Как интересна жизнь! Никогда не знаешь, что скрывают окружающие. — Я помогу тебе умереть. Как помогу и твоим сородичам. Но для начала сделаю вот что… Попрощайся со своим волчонком!

Не успел я сообразить, что к чему, как Лилия Владимировна сделала сальто, ловко прыгнула за мою спину и сзади схватила меня за горло, приставив к кадыку наконечник серебряной стрелы.

— Что, страшно? — прошипела она мне в ухо.

Не дожидаясь моего ответа, Даниил завыл жутко и протяжно. Прокопьева даже вздрогнула и едва не проткнула мне горло своей стрелой.

— Вас посадят в тюрьму! — пропищал я.

— Молчать, волчонок! — Географичка сильнее сжала мое горло. — Здесь всем командую я!

Напряжение возрастало. Казалось, что разведенный еще в начале разговора костер разгорелся сильнее. Блики прыгали по испуганному лицу Аллы, по оскалившемуся Даниила и по усмехающемуся Прокопьевой. По моему, наверное, тоже прыгали, но я себя со стороны не видел.

Даниил по-волчьи расхаживал вокруг нас с Прокопьевой, смотрел ей в глаза и рычал. Вязкие слюни капали на землю. Мы с учительницей повторяли его движения. Вернее, это она меня крепко держа в руках, крутила, а я, находясь в какой-то прострации и до конца не осознавая происходящее, подчинялся ее действиям.

— Да что же ты делаешь, сумасшедшая! По тебе «Ковалевка» плачет! — прокричала Сухова и на всякий случай заплакала. «Ковалевкой» назывался дом для душевнобольных, расположенный на окраине Холодных Берегов.

— Отпусти его! — потребовал Даниил. — Ты и я — взрослые люди, не впутывай в наши дела ребенка. Давай сразимся один на один.

— «Взрослые люди»? — передразнила его Прокопьева. — Да будь ты человеком, ничего этого не случилось бы! И мне без разницы, какой у кого возраст. Арифметика тут проста: твой Егор — оборотень, и я должна его убить. Ты сам напросился, потребовал сражения. Вот и сражайся, зверь! — с вызовом произнесла географичка, тяжело дыша мне в ухо. — Я уничтожу всех до единого, у кого в крови есть хоть одна капелька крови перевертыша! Уничтожу! Вот увидите!