Леха - Константин Закутаев

– Нет… – Леха, пожимая тяжелую длань, отрицательно и искренне помотал головой.

– Это зря…

Игорь зашел за спину Малыгину, словно собирался выходить из кабинета, но, резко развернувшись, втащил задержанному сзади по уху мощнейшую оплеуху. Леха, вместе со стулом свалился на пол, а Койнов, перешагнув, наступил ему на распластанную кисть.

– Слышь, студент! Ты чего лешего‑то гонишь мне!? Мы с открытия сидим, пасем ваш ужатник гребанный! И я прекрасно видел, как ты вышибалами входными рулишь!

Леха попытался дернуть онемевшую руку, но её словно пригвоздили. В ответ на этот рывок он получил ещё одного «леща». На этот раз слева. В голове зазвучали перекаты малинового звона. Он увидел, нежели услышал, как открылась дверь и маленькое помещение уплотнилось ещё на двоих человек.

– Быкует? – донеслось сквозь вату легкой контузии.

– Да не, – Койнов сошел с его руки, – мелет как дышит… Понятых будете звать или так досмотрим, потом впишем?

Крепкие руки вздернули Малыгина на стену.

– Ноги шире! Руки в гору!

Раздался грубый окрик. Болезненные пинки по щиколоткам и Леха оказался растянутым по стене кабинета. Краем глаза он срисовал за своей спиной крупные камуфляжные силуэты, увенчанные черными масками с прорезями.

– Там основного Хряпа сейчас досмотрит и команду даст, – пробасила одна из «масок», – этот пусть пока раком постоит…

Ещё пара ударов в раздвижку ног и Леха продолжил демонстрацию чудес растяжки. Правда, боль уже цементировала сознание, но крепкая рука, вжавшая в стену, не позволяла ему упасть без сознания. Минут через пять в кабинет зашел ещё кто‑то.

– Олег Юрьич! – Койнов вскочил из‑за стола, – жулик доставлен в готовом к употреблению виде!

– Досмотрели? – голос пока невидимого Олега Юрьевича был быстр и резок.

– Нет, но …

– Выйдем, Койот!

Оба мента вышли за дверь, «маски» продолжали плющить Малыгина в стену.

Ещё минута болезненного ожидания и штатские вернулись.

Леха на секунду ощутил прикосновение к полам куртки и тут же рывком за шиворот был поддернут вверх и развернут лицом к сотрудникам.

Жёсткое, чуть ассиметричное лицо, коротко остриженные волосы. Двухметровые фигуры в масках на заднем фоне. Слово «СОБР» на груди бронежилетов.

Олег Юрьевич с прищуром всмотрелся Лехе в глаза.

– Ты чего авторитета из себя корчишь, щенок!? По указу на тридцать суток захотел?

Леха молчал. Во‑первых, он не знал, как отвечать на очевидно риторические вопросы, во‐вторых, не понял о каком указе идет речь.

– Скажи спасибо старшему оперуполномоченному Койнову! – продолжал «рычать» прямо в лицо старший по званию мент, – он сказал, что ты не при делах и учёбой своей дорожишь! Поэтому ксива твоя пока у него останется, будешь приходить сюда каждую пятницу на отметку, понял?

Леха кивнул. Понимание того, что его отпускают стопорило вопросы «зачем?» и «почему?». Свалить из этих неприятных стен хотелось со скоростью звука.

– Молодец, – лопаткой ладони хлопнул по лехиной шее Олег Юрьевич, – сходишь сейчас пальцы откатаешь, потом на фотосессию… И свободен. Пока…

Леха опять кивнул, чем вызвал ухмылку обоих ментов, а может и всех четверых. Эмоций собровцев за тканью масок не было видно.

Леху вывели из кабинета.

– Погоди!

Один из собровцев воткнул Малыгина в стену рядом. Второй вернулся обратно, не закрыв при этом плотно дверь. Леха, упертый лбом в стену, поймал обрывки фраз.

– Чего тебе, Трын? – несколько встревоженно спросил Олег Юрьевич.

– Забыл рацию… – пробасил собровец, – и, это, может, мы как этого щегла выпнем, на базу поедем? Основного‑то загрузили уже…

– Да, Саня, можете ехать. Дежурное отделение пусть остается. Харлама в ИВС свезти надо…

Саня, ступая по‑медвежьи, вывалился из кабинета и Леха, увлекаемый за шкирку, услышал в закрываемую дверь:

– Вот видишь, Гоша, не насвистел Макар… Маслята‑то у травниковских, а не у хачей. А ты к нам собирайся, через месяц переведем…

– Да, я, Юрьич…

Дверь захлопнулась, один из бойцов больно вывернул руку и полусогнутый Леха посеменил к лестнице.

На первом этаже Леху втолкнули в замызганную комнату, где усатый прапорщик с повязкой «Помощник дежурного» чернил краской пальцы какого‑то паренька. В смежном помещении стенка озарилась фотовспышкой. Из дверей «фотостудии» вывели понурого завсегдатая «Джема» кавээнщика Бобикова. Тот вскинул глаза на Леху, но тут же подзатыльник выводящего мента придал ему ускорение на выход.

Малыгина сначала сфотографировали на фоне ростовой таблицы, затем взяли отпечатки пальцев, с подробной описью фамилии‑имени‑отчества и прочего.

За минуту до окончания заполнения опросника зашел оперативник Койнов. Что‑то негромко сказав на ухо прапору, он забрал из кабинета Малыгина и вывел на крыльцо отдела милиции.

– Короче, студент… – Койнов затянулся сигаретой, – чеши сейчас в церковь и ставь свечку, что для тебя всё так удачно закончилось…

Леха промолчал. Лишь неопределенно пожал плечами, мол, надо так надо.

– Дружок твой, Харлаша, – не обращая на его жесты внимания, продолжал Койнов, – подозревается в убийстве человека и заедет надолго. А ты дальше в своей охране шкуру отирай, понял?

– Да как‑то не очень‑то и хочется после сегодняшних событий… – искренне ответил Малыгин.

– А ты не бзди! – гоготнул оперативник, – мероприятие‑то профилактическое. Надо же иногда бандюков в чувство приводить…

Он затянулся и цепко посмотрел в глаза студенту.

– А ты, если хочешь в своем институте сраном остаться, будешь ко мне приходить после каждых выходных. Чайку попьем, про телок почешем и всякое‑такое… С нами дружить надо, понял?

В конце явно просквозило угрозой.

– Понял…

– Ну раз понял, хороших оценок, педагог херов! – засмеялся Койнов и, разминая кисти, ушел в здание.

Леха вышел на начинавшую оживать улицу. Воскресный день всегда стартует чуть позже будничного, поэтому он, не торопясь, а где‑то даже и наслаждаясь счастливым исходом, брел по пустынному тротуару. Не дойдя до пешеходного моста, Малыгин услышал, как его окликнули. Из‑за угла одной из пятиэтажек призывно махал рукой Саша Бульдог. Леха, осмотревшись, нырнул в подворотню.

– Нагнали? – с ходу спросил охранник.

– Да… – Леха всё ещё озирался, ему казалось, что Койнов где‑то рядом.

– Меня тоже, – криво осклабился Бульдог, – дубиналом в дежурке огуляли, сфоткали и выкинули. Пойдем, Саня с тобой потереть хочет…

– Какой Саня? – удивился Леха.

Тут же всё понял – из неприметной «шестерки», приткнутой к дальнему подъезду, вылезал руководитель