Подвиги Геракла - Агата Кристи

У Шилы Грант перехватило дыхание. Рука ее дрогнула, и коктейль выплеснулся на пол.

— Доктор Стоддард, — продолжал между тем Пуаро, — по-моему, уже описал вам, что представляет собой такое угасание. К наркотику легко привыкнуть, но от этой привычки ох как трудно избавиться. Тот, кто извлекает из подобного выгоду, — настоящий вампир, питающийся человеческой плотью и кровью.

Он повернулся, собираясь уйти. За спиной он услышал возглас Пэм Грант: «Шила!» и вслед за тем едва слышный шепот Шилы Грант:

— Фляжка…

Попрощавшись с мисс Ларкин, Пуаро вышел в прихожую. Там, на столике, рядом с хлыстом и шляпой лежала фляжка. Взяв ее в руки, Пуаро увидел инициалы: Э.Х.

«Интересно, что там внутри», — пробормотал он и легонько встряхнул фляжку. Жидкости внутри не было. Тогда он отвинтил колпачок.

Нет, фляжка была не пуста. Она была до краев наполнена белым порошком…

На террасе дома леди Кармайкл Пуаро взывал к совести Шилы:

— Вы очень молоды, мадемуазель. Я убежден, что вы не представляли себе до конца, чем занимались вместе с вашими сестрами. Вам, как когда-то кобылицам Диомеда, бросали на съедение людей.

Шила содрогнулась и всхлипнула.

— Звучит жутко, — сказала она, — а ведь это правда. Только вот пока доктор Стоддард не поговорил со мной тогда, в Лондоне, я этого не понимала. Он говорил так страстно, что до меня сразу дошло, как ужасно то, чем я занимаюсь… Раньше-то я считала, что это что-то вроде выпивки в неположенное время[121]: многие охотно приплатят, чтобы ее получить, но особого вреда от этого нет.

— А теперь? — спросил Пуаро.

— Я все сделаю, как вы сказали. Я… я поговорю с остальными… Доктор Стоддард, конечно, не захочет больше меня знать…

— Напротив, — уверил ее Пуаро, — и доктор Стоддард, и я готовы помочь вам… Чтобы вы могли начать новую жизнь. Можете нам довериться. Но с одним условием: человек, затеявший все это, должен быть изолирован, а это возможно только с вашей помощью и с помощью ваших сестер. Только наши показания могут отправить его за решетку.

— Вы имеете в виду моего отца?

— Нет, мадемуазель, не вашего отца. Разве я вам не говорил, что Эркюль Пуаро знает все? В полиции легко опознали вашу фотографию. Вы — Шила Келли. Несколько лет назад за неоднократные магазинные кражи вас отправили в исправительное заведение для несовершеннолетних. По выходе оттуда вас разыскал человек, именующий себя генералом Грантом, и предложил работу: быть его «дочерью». Он обещал вам много денег, красивую и беззаботную жизнь, а взамен вы должны были приобщать своих друзей к «травке», всякий раз делая вид, что вам дал ее кто-то другой. С вашими «сестрами» произошло то же самое. Решайтесь, мадемуазель, — добавил он после некоторой паузы. — Этого человека надо разоблачить и предать суду. После этого…

— Да, а что после?

Пуаро хмыкнул и с улыбкой сказал:

— После этого вас посвятят богам…

Майкл Стоддард в полном изумлении уставился на Пуаро.

— Генерал Грант? Генерал Грант? — повторял он.

— Вот именно, mon cher[122]. Вся mise en scène[123] была, что называется, шита белыми нитками. Будды, бенаресские подносы, слуга-индиец! Я уж не говорю о подагре. Подагра — это вчерашний день. Ею страдают весьма и весьма пожилые джентльмены, а не отцы девятнадцатилетних девиц.

Кроме того, я решил провести небольшую проверку. Уходя, я споткнулся и задел его подагрическую ногу. Но «страдалец» был до того озабочен моими словами, что даже не заметил этого! Да, генерал оказался насквозь фальшивым. Tout de même[124], сама идея была хороша. Отставной генерал, всем известный комический персонаж, страдающий разлитием желчи, после отставки оседает не среди своих собратьев, таких же отставных военных, — он выбирает milieu[125], которое обычному служаке не по карману. Здесь живут богатые люди, много приезжих из Лондона, прекрасный рынок сбыта. И кто заподозрит четырех живых, очаровательных юных девушек? Если что-то и выйдет наружу, их сочтут всего лишь невинными жертвами, можете не сомневаться!

— А зачем вы отправились к этому старому хрычу? Хотели его припугнуть?

— Нет, я хотел посмотреть, что произойдет, и долго мне ждать не пришлось. Девушкам были даны четкие указания. На роль козла отпущения был определен Энтони Хокер, на самом деле одна из их жертв. Шила должна была сказать мне о фляжке, но она никак не могла заставить себя пойти на это. И все же, когда другая девушка надавила на нее, выдавила из себя требуемое слово.

Майкл Стоддард поднялся и зашагал взад-вперед по комнате.

— Знаете, — промолвил он, — я постараюсь не терять эту девушку из виду. Я вывел одну теорию относительно преступных наклонностей в переходном возрасте… Семьи таких подростков почти всегда оказываются не слишком благополучными…

— Mon cher, — прервал его Пуаро, — я с глубочайшим почтением отношусь к вашей научной деятельности. Не сомневаюсь, что и в случае с Шилой Келли ваши теории полностью подтвердятся.

— А в других подобных случаях?

— Почему бы и нет? Но насчет маленькой Шилы я уверен совершенно. Ее вы приручите вне всяких сомнений! Она и так уже ест у вас с ладони…

— Что за чушь вы несете, Пуаро, — зарделся как маков цвет Майкл Стоддард.

Глава 9

Пояс Ипполиты[126]

Отнюдь не претендуя на оригинальность, Эркюль Пуаро любит повторять, что все в мире взаимосвязано. И обычно добавляет, что лучше всего это видно на примере кражи картины Рубенса[127].

Вообще-то к живописи Рубенса он всегда был довольно равнодушен, да и обстоятельства кражи были самыми что ни на есть тривиальными. За дело он взялся ради своего друга Александра Симсона, а также по каким-то своим особым соображениям, которые касались одного доблестного древнегреческого героя.

После кражи Симсон послал за Пуаро и излил ему свое горе. Картину обнаружили совсем недавно, но сомнений в том, что автором доселе неизвестного шедевра был именно Рубенс, у специалистов не было. Из галереи Симсона ее украли средь бела дня. Случилось это как раз в то время, когда безработные перегораживали своими телами улицы и штурмовали отель «Ритц». Одна из групп заявилась в галерею и устроила лежачую демонстрацию под лозунгом «Искусство — роскошь. Накормите голодных!». Послали за полицией, вокруг, естественно, собралась толпа зевак. И только после того, как стражи порядка выдворили демонстрантов на улицу, обнаружилось, что кто-то вырезал новообретенного Рубенса из рамы и был таков!

— Видите ли, картина небольших размеров, — объяснил Симсон. — Ее можно было положить за пазуху и спокойно вынести, пока все глазели на этих кретинов безработных.

Позже выяснилось, что ничего не подозревавшим безработным заплатили за «прикрытие» кражи. Им было поручено провести демонстрацию в галерее, но с какой целью — об этом они узнали уже после того, как дело было сделано.

Пуаро трюк грабителей даже позабавил, он с огорчением подумал, что вряд ли сумеет помочь своему другу. И поэтому не преминул напомнить, что, когда речь идет об откровенном ограблении, вполне можно положиться и на полицию.

— Послушайте, Пуаро, — сказал Симсон, — я знаю, кто и для кого украл картину.

Симсон был уверен, что кража была организована по поручению некоего миллионера, не гнушавшегося приобретением произведений искусства по подозрительно низким ценам и не задававшего при этом никаких вопросов. Рубенса, по мнению Симсона, скорее всего контрабандой переправят во Францию, где и передадут означенному миллионеру. И английской, и французской полиции этот тип конечно же известен, но Симсон полагал, что он им явно не по зубам.

— Так что, как только картина попадет в когти к этому стервятнику, вряд ли можно будет что-либо сделать. Вот я и подумал о вас: вы именно тот человек, который сможет все это распутать.

Пуаро без особого энтузиазма вынужден был согласиться и даже пообещал немедленно отправиться во Францию. Откровенно говоря, поиски картины его не слишком вдохновляли, но благодаря им он подключился к делу о пропавшей школьнице, подробности которого ему показались весьма и весьма занимательными.

Об этой девочке Пуаро сообщил старший инспектор Джепп, заявившийся в ту самую минуту, когда Пуаро удовлетворенно взирал на упакованные вещи.

— Ага, — сказал Джепп, — значит, во Францию едете?

— Mon cher[128],— отозвался Пуаро, — такая информированность делает честь Скотленд-Ярду.

— У нас везде глаза и уши! — хохотнул Джепп. — Это вас Симсон настропалил. На нас, выходит, не надеется. Ну, Бог ему судья. Я к вам по другому поводу. Раз уж вы все равно едете в Париж, можете убить сразу двух зайцев. Там инспектор Херн как раз с французишками расследует одно дельце. Херна помните? Хороший малый, но звезд с неба не хватает. Вот я и хотел, чтобы вы ему немножко подсобили.