Дракон - Андрей Дашков

Крошке Алексу показалось, что он под кайфом угодил в какое-то дурацкое компьютерное кафе, только не испытывал от этого ни малейшего удовольствия. Он почувствовал себя так, словно его мозг был краном в огромной цистерне с дерьмом и теперь кран прорвало. Вовне выплеснулось то, что хранилось прежде в искалеченной памяти Алекса, – наглухо запертое, запечатанное болью, залитое алкоголем, замаскированное наркотиками, уже почти забытое и спрятанное от самого себя. Но сейчас ЭТО возвращалось.

Тошнотворные переливающиеся «картинки», которые воспроизводили с чересчур изощренными подробностями различные эпизоды поганой жизни Алекса, окружали его; ненавистные голоса вползали в уши, запахи вливались в ноздри и хватали за желудок. Он сделался податливым, как презерватив. И что-то – чужая неумолимая воля – натягивала его, пустого и прозрачного, на чудовищно искаженную материализацию воспоминаний и грязных фантазий. Хуже всего было то, что он не мог остаться пассивным зрителем извращенного шоу, где демонстрировалось содержимое его вывернутой наизнанку душонки. Пока помои удерживались внутри, импульсы безумия были направлены вовне, на разрушение несправедливо устроенного мира; сейчас все стало наоборот: Крошка поневоле занялся самоуничтожением. К этому его принуждало несметное количество двойников, корчившихся в глюках, – псы, озверевшие от многолетнего голода и раздиравшие хозяина на куски после того, как им удалось выбраться из вольера.

Алекс даже не думал о том, кто открыл вольер. Ему было не до этого. Наручные часы отсчитали всего несколько секунд. Их хватило, чтобы он свихнулся окончательно. По бедрам сползало что-то теплое. Анальный сфинктер подвел Крошку впервые за последние пятнадцать лет его жизни. Он обделался, но это был сущий пустяк в сравнении со всем остальным.

Реальность рассыпалась на тысячи фрагментов. Соответственно, Крошка Алекс развалился на тысячи человекоподобных существ, проживавших заново худшие моменты своих гнусных жизней. Концентрация мерзости превышала все мыслимые и немыслимые пределы.

Он насиловал свою мать, и дружки помогали ему… Его самого насиловал папаша, у которого смердило изо рта и которого он не помнил, но точно знал, что не ошибся… Он вскрывал себе вены ржавым тупым ножом… Он отрезал кошке голову… Задыхался в гигантской давильне и слышал, как трещит его грудная клетка… Он стал кастратом и пел в церковном хоре… Злейший враг кончал ему в рот… Убитый полицейский с дырой в груди, улыбаясь, подходил к нему, хватал его за уши, целовал взасос, а затем откусывал Крошке губы и язык… Совсем еще маленький Алекс изучал с помощью опасной бритвы анатомию девочек… Он лежал с распоротым животом, и крысы пожирали его кишки… Он заживо переваривался в чьем-то желудке… Ему забивали гвозди в череп, превращая в пародию на сенобита…

И это была только ничтожная доля того, что зафиксировало его рассыпавшееся на песчинки сознание. А было еще и то, для чего в ограниченном лексиконе бедняги Алекса не нашлось слов. Стертый в порошок жерновами внезапного ада, он так и не успел понять, что к этому причастен волосатый карлик. Алекс утратил связь с реальностью и не знал, что происходит с двумя его дружками.

Тех тоже поджидало безумие, превратившее их в легкую добычу.

Трое дегро были полностью дезориентированы, но Мору это дорого обошлось. Он впервые использовал ПОТОК и столкнулся с тем, что Кен, обучая его, называл отдачей. Здесь просматривалась лишь отдаленная аналогия с огнестрельным оружием. Всякое воздействие на чужое сознание в случае неподготовленной атаки было чревато опасными последствиями для самого атакующего. Отраженное влияние стирало грань между объектом и субъектом.

Соединившись с Тенями дегро, растворившись в них, поднимая их из потаенных глубин на уровень физической реальности, он испытывал то, что можно было сравнить только с заражением смертоносным вирусом. Он ощущал ЭТО как возникновение и развитие посторонней агрессивной формы жизни внутри себя – жизни примитивной и абсолютно чуждой. Но примитивные формы в конечном итоге всегда одерживали верх над более сложными, которые рано или поздно погибали. От такой контратаки у Мора не было защиты. Изменения на уровне структуры разрушали его сознание.

ПОТОК в качестве оружия оказался для него слишком мощным. То, что хлынуло из открытых им шлюзов, поглотило Мора целиком и унесло с собой, высасывая разум. Лишенный ориентиров, он погрузился в хаотическое нагромождение иллюзий. Он кружился в воронке безумия – несмотря на сдвиг во времени, ее все сильнее раскручивали трое обреченных существ из погибшего мира. Эти трое, превращенные ПОТОКОМ в трансляторы, плодили кошмары, реактивная сила которых увлекала слившиеся воедино Тени в их же бездонное нутро – и шансов вырваться оттуда у Мора было столько же, сколько в том случае, если бы он попал в гравитационное поле черной дыры. И нечто сулило продолжение существования измененного сознания, устремившегося по запретному пути к вечности, после смерти и распада тела.

Он не мог прекратить это по своей воле; у него не осталось энергии, чтобы ликвидировать пролом в защитном коконе, образовавшийся в результате отдачи. Он никогда еще не был так близок к смерти – и вдруг сквозь бесконечно отвратительные образы агонизирующей жизни увидел ЕЕ – не Ту, Что Приходит Сама По Себе, а Последнего Утешителя, появление которого предсказывала и обещала Книга Мертвых Супраменталов. (Записанную частично на металлической фольге, а частично на человеческой коже Книгу Кен нашел там, где только ее и можно было найти, – на теле мертвеца, принадлежавшего к Братству Обители.)

Это означало, что Мор сам вызвал Утешителя, смирившись с неизбежностью, и ставило под сомнение его естество, его суперанимализм, но ему уже было все равно – Утешитель, фигура которого излучала слепящий свет, приближался к нему, как медленно двигающийся разряд молнии. В этом свете все казалось ничтожным, в том числе утраченная жизнь. Стиралась грань между бытием и небытием. Сквозь пелену, созданную органами чувств, проступал иной облик мира – именно облик, будто мир был поглощен Утешителем, а Мор спасен от исчезновения ценой растворения тела.

Нечто отдаленно похожее он испытывал, когда Кен посылал в странствие Тени Дубля, однако сейчас Мор претерпевал радикальное изменение. Прежде неизвестное ему существо вырвало его из лап смерти и отправило туда, где не было разницы между мгновением и вечностью.

Сознание стало осью, на которую были нанизаны все уровни и вокруг которой вращалась вселенная. Эта полая ось, заключавшая внутри себя сознание, словно костный мозг, представляла собой коридор сквозь время. Длина его измерялась бесконечностью. И каким-то непостижимым образом «ось» замыкалась в «кольцо», что делало абсурдной саму идею прошлого и будущего.