Замерзающие надежды. - Руслан Михайлов

— Сожалею, Корис. Мы не можем пойти на такое условие. Род Чернобородых, пойдет к Ледяным Клыкам, навстречу своему будущему.

— Решать тебе — пожал я здоровым плечом — Наши волокуши почти загружены. Все что осталось — твое. Советую поторопиться.

— Благодарю, Корис. Прощай. Пусть каменная длань Отца всегда защищает вас от невзгод и бед.

— Прощай, Койн. Да не оставит вас милость Создателя.

Коротко кивнув, Койн развернулся и вышел на улицу, к ожидающим его родичам.

Гордость не всегда приводит к победе. Я осуждающе покачал головой. Койн ошибся. У столь малочисленного отряда, большую часть которого составляют женщины и дети, практически нет шансов добраться до Ледяных Клыков. Слишком долгая дорога, слишком много шурдов и прочих тварей…

— Это их выбор, господин — от лавки донесся хриплый, но такой знакомый голос.

— Рикар! Очнулся старый пень? — несказанно обрадовался я.

Лежавший под лавкой сингерис навострил уши при звуках голоса Рикара и несколько раз стукнул тяжелым хвостом о деревянный пол, радуясь, что здоровяк вновь пришел в себя.

— Очнулся, господин — подтвердил здоровяк — Я в порядке. Только грудь ноет, словно по ней кузнечным молотом прошлись. Чем это меня? И что стало с тем отродьем изо льда?

— Нет больше отродья. Подохло, — рассмеялся я, хлопнув здоровяка по плечу — Чем тебя приложило, я пока не знаю, но думаю, Литас не заставит себя ждать. Ты пока не вздумай вставать. Молодец Стефий! Двоих мужиков на ноги поднял!

— Спасибо, господин — покраснел Стефий.

— Притащи мне сменную одежду и поторопи остальных — через час, мы выходим. Пора возвращаться домой.

Пока охотники завершали последние приготовления и наспех перекусывали, я распотрошил свой мешок и достал найденные в тайнике вещи, принадлежащие бесследно исчезнувшему барону. Разложив предметы на столе, я углубился в их изучение. Здоровяк заинтересованно блеснул глазом, собрался было встать, но я рявкнул на него и велел лежать. Успеет еще находиться.

Две небольшие, но достаточно толстые книги, кипа отдельно лежащих листов пергамента, затейливо изукрашенный кошель с завязками и к моему удивлению, еще одна карта Диких Земель.

Первым делом я начал просматривать листы пергамента, на каждом из которых красовалось несколько жирных оттисков печатей. Просмотрев заголовки, я хмыкнул и сразу засунул их обратно в мешок — это были королевские патенты, свидетельствующие о получении баронского титула для некоего Луиса Консьера. Еще один пергамент оказался подписанной королем дарственной на обширный надел земли на южной границе Империи у самого океана. И последний пергамент был дарственной от самого лорда Ван Ферсиса — на соседний надел земли, вместе с находящимися там деревнями и хуторами. Более чем щедрый подарок.

Отец юной баронессы скорей всего уже мертв и теперь, все принадлежит Аллариссе. Если девушке удастся благополучно добраться до Империи, то с таким наследством, она окажется завидной парой для любого безземельного дворянина.

Добравшись до книг, я пролистал густо исписанные страницы и разочарованно отправил их следом за пергаментными свитками — это оказались скрупулезные записи хозяйственника. Сколько земли распахали, сколько зерна собрали, сколько коров отелилось и прочие подобные заметки, для меня абсолютно бесполезные.

На столе остался лежать кошель и перетянутая толстой тесьмой карта. Протягивая к кошелю руку, я уже знал, что именно обнаружу внутри и не ошибся — в кошеле, с глухим стуком перекатывалось с десяток разноцветных шариков. "Вестники". Не трудно предположить, к кому именно, привязана магия "вестников".

Высыпав шарики на стол, я поворошил их пальцем и удивленно отпрянул — от моих прикосновений, "вестники" засветились. Осторожно прикоснувшись к одному шарику, я выждал несколько секунд и вновь увидел разгорающееся внутри него мерцание. "Вестник" был готов к работе, осталось лишь прошептать сообщение и раздавить хрупкое стекло. Значит, отправить сообщение мог любой, а не только Луис Ван Ферсис. Тогда почему, принадлежащие мне "вестники" настроенны только на меня?

Аккуратно вернув "вестники" в кошель, я тщательно затянул завязки. Ничего особенного я не нашел. Тайник оказался пустышкой. Повертев в руках шелковый мешочек, я уже хотел было сунуть его обратно в мешок, когда обратил внимание на покрывающую его изящную вышивку. В особенности меня заинтересовал вышитый в центре родовой дворянский герб. Никаких столь любимых новоиспеченными дворянами завитков, причудливого орнамента или золотых драконов. Очень просто, можно сказать даже вообще не украшенный герб, а это может означать только одно — древность рода.

На лазурном фоне башенного щита перекрещивались два копья с широкими листовидными наконечниками, между ними находился тщательно вышитый золотом венец, с исходящими от него лучами света. По низу щита шла скупая надпись — "Дисти Ранора Ван Ферсис".

Что означало слово "Дисти", я знал — "Род". Это слово всегда присутствовало на любом родовом знаке, в сочетании с родовым именем. Так например на моем богато изукрашенном гербе красовалась следующая надпись: "Дисти Ван Исер".

Но что означало слово "Ранора", я не знал, но это уже было неважно. Этой надписи было для меня достаточно, чтобы я утвердился в своих догадках — "вестники" были получены из рук лорда Ван Ферсис и наверняка адресованы ему же.

Руки зачесались использовать один из "вестников" по назначению и выудив один из шариков, я сжал его в пальцах. Внутри "вестника" зародилась искра, затем еще одна и вскоре весь шар сиял приглушенным светом. Помедлив, я решился и произнеся несколько слов, решительно сжал кулак. С хрустом "вестник" рассыпался на мелкие осколки, высвобожденная энергия унесла мое послание адресату. Рассмеявшись, я стряхнул с ладони стекло и потянулся было к карте, когда дверь распахнулась и вошел Литас, с небольшим мешком под мышкой.

— Господин. Волокуши загружены, лошади накормлены. Прикажете выступать?

— Да. Выступаем немедленно.

Наспех собрав мешок, я с помощью Стефия оделся, разбудил прикорнувшего здоровяка и вместе с ним, мы покинули гостеприимный дом. Стефий ненадолго задержался и торопливо кидал в горящую печь испачканные моей кровью тряпки и бинты. Зачем он это делает я не знал, но рассудил, что тощий ученик священника знает, что делает и наказав поторапливаться, вышел во двор.

Пора возвращаться к Подкове.

Спокойствие погруженного в утреннюю дрему поместья нарушили самым бесцеремонным образом — тишину разорвал звериный крик бешенства, перешедший в невнятные ругательства и проклятья на голову проклятого барона.