Братья Sisters - Патрик Витт

Не успел я утром встать с кровати, как Варм постучался в дверь. Со вчерашнего дня он как будто расцвел еще пышнее, и проявилось это в том, что на голове у него сидел новенький цилиндр. Я поздравил Варма с обновкой, и тот, сняв шляпу, стал хвастаться: мол, посмотрите, какие у него стежки изнутри, а какой мягкий обод из телячьей кожи, да и вообще сей атрибут благополучия сидит что надо. На вопрос: что стало со старой шляпой, Варм предпочел не отвечать. Лишь когда я настоял, он поведал о том, как вчера подстерег на улице голубя. Пока ничего не подозревающий птах грелся на солнышке, Варм набросил на него цилиндр. Голубь, не в силах избавиться от гнета, побежал тем не менее прочь. Варм же забавлялся, наблюдая, как его старый головной убор огибает угол дома и скрывается в неведомом направлении. И пока он рассказывал историю избавления от шляпы, я заметил у его ног крытый ящичек. Спросил: что это? Тут Варм вздел кверху палец и произнес: «Кстати, да».

Он занялся приготовлениями к демонстрации загадочного открытия, и вскоре на поставленном в центре комнаты обеденном столике расположилось содержимое ящичка, а именно: деревянная шкатулка трех футов в длину и двух в ширину; джутовый мешочек, полный свежей земли; еще мешочек – уже из красного бархата – и жестяная фляга. Я направился к окну, хотел раздвинуть шторы, но Варм попросил оставить все как есть. «Так, – сказал он, – наша тайна сохранится, заодно и демонстрация пройдет как надо».

Насыпав в шкатулку земли на две трети, Варм утрамбовал ее, тщательно выровняв поверхность. Затем, вручив мне бархатный мешочек, попросил взглянуть на содержимое. Внутри лежала золотая пыль, о чем я не преминул сказать. Варм забрал у меня мешочек и высыпал его содержимое в землю. Пораженный, я спросил, зачем это? Варм не ответил, лишь велел запомнить, что золото лежит на земле аккуратным кружком. Он засыпал его оставшейся землей и целых пять минут утрамбовывал поверхность, пока та не сделалась твердой, как глина. Он потратил прилично сил и весь вспотел. Закончив же, залил шкатулку почти по самые края водой из моего умывального таза. Когда Варм завершил эти таинственные действа, он отступил и улыбнулся при виде моей озадаченной физиономии. «Перед нами модель старательского участка, – сказал наконец Варм. – В миниатюре мы видим то, что свело с ума полмира. В чем основная задача старателя? Найти способ извлечь на свет то, что лежит в земле у него под ногами. Имеется два известных способа: вкалывать до посинения или надеяться на удачу. Первый требует слишком многого, второй ненадежен. Я же несколько лет потратил на то, чтобы выявить третий, более простой и верный». Подняв флягу, он отвинтил крышку. «Поправьте меня, мистер Моррис, если ошибаюсь, однако при помощи своей смеси я намерен осуществить задуманное». Варм передал мне флягу, и я спросил: «Мне из нее отпить?» На это он ответил: «Только если хотите принять болезненную смерть, а так не советую». «Значит, это не укрепляющее средство?» – спросил я. «Это средство, несущее свет», – ответил Варм, и как же странно прозвучал его голос! Как что-то потустороннее.

В горле у Варма перехватило, и на висках взбухли жилки. Склонив голову, он вылил из фляги в шкатулку сильно пахнущую багрянистую жидкость. Она была гуще воды, однако быстро с нею смешалась и растворилась. Тридцать долгих секунд я пристально вглядывался в воду, однако ничего не происходило. Я посмотрел на Варма. Тот следил за шкатулкой из-под полуопущенных век, словно дремал. Собираясь выразить ему свои соболезнования, ибо эксперимент, по всей видимости, закончился неудачно, я открыл уже рот и тут заметил в глазах Варма отражение слабого золотистого блеска. Свечение, исходящее на самом деле из шкатулки, постепенно набирало силу. Сердце мое подскочило к самому горлу: сквозь плотный слой земли под водой сиял ровный золотой круг!

Демонстрация привела меня в полнейший восторг. Я буквально зас ы пал Варма сбивчивыми вопросами и похвалой, чем здорово польстил ему. Варм сразу изложил планы относительно того, как он собирается применить чудодейственную жидкость: отыскать тихое местечко на реке, запрудить определенный ее отрезок и под покровом ночи вылить в воду золотоискательную смесь (очевидно, в бульших количествах). Далее, когда смесь возымеет действие, Варм не спеша войдет в реку и соберет золото. Свечение, пояснил он, длится всего несколько драгоценных минут, но и тех должно хватить. Больше не придется гнуть спину неделями. Выработав один участок, Варм перейдет к следующему, потом к другому и так пока не наберется гора золота нужного размера. После Варм продаст секретную формулу за миллион долларов и проживет остаток жизни, почивая на лаврах и в неге заслуженных успехов.

Я дрожал. Закружилась голова. Я признался Варму, что его изобретение воистину потрясает. Остался лишь один вопрос, задавать который я не спешил. Боялся оскорбить человека, нарушить торжественную атмосферу, воцарившуюся в комнате, однако не спросить просто не мог и потому решился: «Отчего вы столь откровенны со мной? Откуда знаете, вдруг я разболтаю вашу тайну и предам ваше доверие?» «Я уже говорил, почему взял в долю вас, – ответил Варм. – Мне было необходимо с кем-то поделиться планами, посвятить в дело, и смею надеяться, вы – тот, кто нужен». «Однако я слежу за вами, и мне за это платит человек, который уже выслал по вашу душу головорезов!» – воскликнул я. «Все верно, и тем не менее позвольте спросить: Командор назвал повод для моего убийства?» – «Он говорит: вы – вор». – «И что же я такого ценного украл?» – «Командор не соизволил мне сказать». – «Он не сказал, потому что нечего говорить, – решительно заявил Варм. – Он откровенно лжет, будто я вор. Я лишь отказался выдать рецепт золотоискательной жидкости. Полгода назад в Орегоне я пришел к Командору и попросил взаймы денег на поездку в Калифорнию. Для убедительности провел демонстрацию, идентичную той, какую вы только что наблюдали. Думал, делаю справедливое и щедрое предложение: в обмен на оплату экспедиции я пообещал половину найденного золота. Командор воодушевился и был согласен оплатить все расходы, но стоило мне отказаться выдать формулу, как он пришел в ярость. Нацелил мне в лоб револьвер. Правда, пьяный, он не сумел как следует прицелиться и даже толком не стоял на ногах. Он покачнулся, и я, поймав момент, метнул ему в лицо пресс-папье со стола. Повезло, попал прямо в лоб. И он рухнул передо мной на колени. Когда я бежал вниз по устеленной коврами лестнице, перемахивая через три ступеньки за раз, он орал мне вслед: «Не уйдешь, Варм! Ты мой! За тобой придут, усмирят и отнимут формулу!» Я нисколько не сомневался в словах Командора и потому не удивился вашему, мистер Моррис, появлению. Удивило и удивляет меня другое: как человек вроде вас может посвящать свою жизнь служению палачу и тирану?»