Институт будущих магисс (СИ) - Платунова Анна Сергеевна

— Можно подробнее? Вы поранились шипами? Для кого цветы?

— Не твое дело!

«Для жены! — поняла Вертрана и ощутила укол стыда. — Для его умершей жены…»

Ее вдруг озарила догадка.

— Этот яд! Когда вы пришли на испытание целительской магии, он уже был в вашей крови!

Верта вспомнила, как плохо выглядел тогда лорд Конор.

— А спектакль с ядом россара…

— Яд россара был настоящий!

— Конечно! Но это заставило меня применить универсальное заклинание, которое действует на любые яды. Ловко!

По лицу лорда Конора пробежала тень горькой улыбки.

— М-да… Ловкач — это про меня…

Он отложил кисти, поднялся и размял руки.

— Так, Вертрана, я закончил. Теперь закрывай глаза и постарайся мысленно вернуться в любой день своего детства — чем дальше, тем лучше.

На этот раз Верта не стала спорить. Она послушно зажмурилась, перебирая в памяти дорогие сердцу воспоминания. Красные сапожки… Руки отца, подбрасывающие ее в воздух. Ватага друзей-сорванцов, в компании которых Верта носилась по улочкам города. Солнечный свет, пробивающийся сквозь узорчатый полог листьев, Верта сидит на ветке яблони, сжимая в руках ароматный плод, — медлит, прежде чем откусить: яблоко такое красивое!.. Мысли ее начинают уплывать, возникает знакомое ощущение того, что реальный мир отдаляется и тает.

— Соклар… — услышала она над головой и руны, начертанные на теле, вспыхнули огнем. — Кирстен. Удрарк.

Сила наполнила тело, как ветер наполняет парус, захватила бурным потоком и унесла прочь.

— Вертрана, малышка, допивай свое молоко и ложись в постель. Иначе завтра утром сапожные гномы не принесут тебе башмачков.

Голос такой знакомый, с легкой хрипотцой от постоянного кашля. Сколько же лет она его не слышала?

— Папа! Папочка! — воскликнула она. — Как же я скучала!

Сильные руки подхватили ее, восьмилетнюю пушинку, и подняли высоко - высоко.

— Когда ты успела соскучиться, моя маленькая фея? Мы не виделись всего пять минут!

*** 30 ***

Вертрана обняла отца за теплую шею, вдохнула забытый запах. Как же хорошо было в кольце его рук. Казалось, он может защитить ее от любой несправедливости и боли.

«Папа, папа, зачем же ты так рано покинул меня…»

— И я! Я тоже хочу на ручки! — раздался требовательный голос.

В кухню ворвался шестилетний Тим и запрыгал вокруг отца.

— И его на ручки! — согласилась Верта.

И вот уже оба устроились у отца на руках. Вертрана и забыла, каким огромным был ее отец, каким сильным… До тех пор как болезнь легких медленно, но верно не свела его в могилу. А что если?

Верту озарила сумасшедшая надежда. Она, не теряя времени, прижала ладони к груди отца и прошептала исцеляющую формулу, и… Ничего не произошло. У восьмилетней Вертраны почти совсем не было магии, до заветной семерки еще долгих семь лет бесконечных упражнений, слез и бессонных ночей.

— Папочка… — прошептала она, уткнувшись носом в его плечо.

— Ты не заболела, малышка? — забеспокоился тот.

— Нет, нет…

Вертрана обвела взглядом небольшую кухоньку в их старом доме, запечатлевая в памяти каждую деталь. Букет из желтых кленовых листьев в глиняной вазочке на столе — Тим собрал их в подарок маме. У солонки в виде щенка, стоящего на задних лапах, отбито ухо. В дровяной печи вспыхивают, догорая, угольки. Чайник уже вскипел, из носика вьется белый пар… Бьются о стекло алые грозди рябины, резные листья колышутся, пропуская янтарные отсветы заходящего солнца.

Прошлое теряло очертания, а реальный мир требовал вернуться. Вертрана пришла в себя на узкой кушетке, укутанная в плед. Над ней нависал лорд Конор, его лицо казалось обеспокоенным. Но, увидев, что Верта очнулась, он хмыкнул и уселся на банкетку.

— С возвращением.

Верта отвернулась на другой бок и, неожиданно для себя самой, расплакалась. «Да что с тобой такое! — ругала она себя. — Не показывай ему слабости!» Но стоило вспомнить папины руки, его ласковый голос, как слезы лились сами собой. А господин Ростран сейчас небось кривит губы в презрительной усмешке: «Я же говорил, что она жалкое создание!»

Вертрана почувствовала, как на плечо осторожно легла ладонь.

— Ты еще увидишь его, — сказал лорд Конор. — Это огромное счастье, хотя бы на миг увидеть тех, кто больше не вернется. Мне это не дано.

— Да… — прошептала Вертана. — Огромное счастье…

Хрупкое перемирие, если можно было так назвать насупленное молчание Вертраны и безразличие лорда Конора, собирающего кисточки, закончилось через три минуты.

— Завтра продолжим.

— Угу…

 — А сейчас возвращайся в свою комнату и ложись спать.

— Я хотела бы посидеть в библиотеке, я еще толком не посмотрела книги…

Вертрана любила читать и уже предвкушала, как проведет час-другой в уютном кресле с книгой на коленях. А если попросить Шейлу приготовить чая, да с булочками. М-м-м!..

— Ты должна отдохнуть! — грубо оборвал ее мечты лорд Конор. — Завтра долгий и тяжелый день.

— Это приказ хозяина? — вспыхнула Вертрана, по обыкновению задрав подбородок, неосознанно подражая Эйлин — вот у кого получалось во всех ситуациях сохранять достоинство.

Господин Ростран сузил глаза, глядя сверху вниз на строптивое приобретение.

— Ты сама не понимаешь, сколько энергии потратила…

— Значит, все-таки приказ?

Тонкая кисть, которую лорд Конор не успел убрать, хрустнула в его пальцах.

— Приказ! — прошипел он.

— Тогда ничего не остается, как только подчиниться.

Вертрана сделала книксен, да так низко присела, что еле поднялась.

— Хозяин!

Господин Ростран, сжав зубы, накинул на плечи Вертраны халат поверх испачканной сорочки.

— Твоя горничная согрела воды и…

Верта закрыла за собой дверь, оборвав фразу на полуслове.

Шейла с ужасом покосилась на потеки крови, когда пришла забирать тазик для умывания и полотенце. С сочувствием посмотрела на Вертрану и бросилась разбирать постель.

— Ложитесь, ложитесь, голубушка. Бледненькая какая… Опять он за свое! Изверг!

— Он… — начала было Вертрана, но осеклась и мстительно улыбнулась про себя: а пусть думают, что хотят, изверг и есть! — Да, да. Мне надо прилечь.

Утром Вертрана обнаружила на своем столике стопку книг и записку: «Завтрак начнется в десять утра, с тобой или без тебя». Совсем недавно часы пробили восемь, значит, у нее два часа свободного времени. Верта сделала гнездышко из одеяла, поставила подушки горкой и, блаженно откинувшись на них, погрузилась в чтение.

…Потянулись дни, похожие один на другой. Вертрана тренировалась, и каждый раз у нее получалось задержаться в прошлом на более долгий срок. Три минуты, десять, полчаса. Через неделю упражнений Верта провела в детстве почти час. Готовила с мамой пирог, а потом спустилась в мастерскую папы и, затаив дыхание, наблюдала за тем, как он вырезает из кожи заготовки будущих ботинок и сапог.

Вечерами у Вертраны появлялось свободное время, но и тут скучать не приходилось. Слуги потянулись к мисти со своими маленькими бедами и просьбами. За неделю, которую Вертрана провела в доме лорда Конора, она заговорила больной зуб, вылечила изжогу, нашла потерянную сережку, избавила подпол от крыс, чем заслужила бесконечную благодарность повара и сырокопченую колбасу от него же. Колбасу пришлось отдать лорду Конору, заметившему, что из-под подушки высовывается кончик веревки.

Он молча протянул руку и так же молча унес остро пахнущую добычу Вертраны, она же готова была провалиться сквозь землю от стыда. Верта сама не понимала, что на нее нашло — прятать еду, в то время как в доме господина Ространа она не голодала ни дня! Сработала многолетняя привычка: если розочкам удавалось каким-то чудом раздобыть припасов, то их прятали в постели — в единственном месте, куда Богомолиха не совала свой длинный нос.

А главное, Верта в очередной раз подтвердила, что она «жалкое создание», не ровня чистокровному аристократишке. Совершенно убитая, она опустилась в кресло у камина, спрятав лицо в ладони.