Жизнь и Месть Чёрной Королевы (СИ) - Головач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последней деталью же моего необыкновенного образа стала моя трость из чёрного дерева.
Смотрясь в зеркало, я долго не могла поверить, что в нём действительно отражалась именно я.
Сейчас я видела перед собой именно Сиэля, а не… Не себя саму. Настолько мы были с ним сейчас похожи.
Единственными отличиями были мои чёрные волосы и серо-голубые глаза. Ну и пол наш, разумеется.
Хотя кое-что от себя я добавила, это моё личное «родовое кольцо» с профилем Себастьяна на нём.
Я сделала его за год до того, как узнала, что этого засранца можно воскресить.
Кстати, об этом хитреце.
Стоило мне предстать перед ним полностью готовой, как я поймала на себе его удивлённый… Нет, поражённый взгляд, который он просто не мог оторвать от меня.
В его глазах читалось не просто удивление. Это было… Что-то совершенно иное.
— На миг я подумал, будто… — прошептал он дрожащими губами, но тут же покачал головой: — Нет… Даже в облике Сиэля ты это ты.
— Может быть, это было не такой хорошей затеей для… — начала, было, я с неким едва ли слышимым сочувствием в голосе.
— Всё хорошо, — твёрдо ответил демон, взяв меня за руки. — Я не человек, и даже болезненные воспоминания мне полезны.
— Что ж, раз так… То, думаю, мы готовы отправляться в церковь, — произнесла я, смотря Себастьяну в глаза. — Осталось только дождаться остальных.
— Нечего ждать! Мы уже вас ждём! — крикливым голосом снизу отозвалась Зираэлла, которая звучала так, словно скакала на огромном скакуне.
— Тогда мы уже спускаемся, — отозвался Себастьян, беря меня под левую руку.
Уже через две минуты мы все стояли на улице, готовые отправляться в церковь.
Нас с Михаэлисом в итоге сопровождали Сефириос, Зира, Анателла, Зигирилл и Грелль.
Дорос вместе с Уильямом остались в поместье, чтобы приглядеть за работой Общака. Ну, а Айзек просто из принципа не захотел отправляться на разборки с очередным, по его мнению, чокнутым ангелом.
— Так-так-так, а я думал, что ты, Регина, решишь одеться менее выделяюще, — проговорил Сатклифф, осматривая меня. — Уж точно никак не ожидал, что ты предстанешь перед нами в облике этого упрямого и хитрого юнца.
— Не смотри на меня, это всё мой любимый пентюх придумал, — с моих губ сорвалась нахальная ухмылка. — И поверь, лучше так выйти, чем выбрать все его более пошлые и полуголые варианты. К тому же, если этот ангел был как-то связан и с Сиэлем, то собственно, я только рада его шокировать.
— Что ж, твоя правда, — согласился всё же жнец, а затем слегка фыркнул: — Только, пожалуйста, не будь такой же заносчивой, как он.
— Не могу ничего обещать, Грелль, — хитро улыбнулась я в ответ.
— Идёмте уже! — поторопила нас Зираэлла. — Я жду не дождусь момента, когда очередной Божий дом обратится в развалины и все эти идиоты будут, как зомби уходить и повторять «Бога нет!».
— Кхм-кхм… — чуть прокашлялся вдруг Зигирилл.
— Ой, Зигги, завались! Как будто ваш Отец хоть что-то да делает. Сидит себе на троне-унитазе и тупо срёт благодатью на богачей!
— Зира, я бы попросил…
— Сейчас нам не до споров о религии, — перебила их обоих я, стукнув тростью о землю достаточно громко. — Важнее всего разобраться с тем ангелом, который вторгся на МОЮ территорию без всякого ведома.
— Аминь! — пропел Грелль, хватая меня за руку. — Отправимся же скорее, пока эти двое не устроили новое Адово пепелище в твоём поместье.
— Ну, хоть кто-то мыслить здраво начал, — со вздохом отозвалась я.
— Нам и в самом деле стоит поторопиться, — сказал Сефириос, который вместе с Анателлой уже тоже желал поскорее отправиться в церковь.
Не теряя больше времени, мы всей нашей столь необычной командой за несколько секунд переместились в ту самую церквушку Питера, в которой, по словам Сефа, и объявился наш новый пока потенциальный враг.
Как оказалась церковь, где обитал наш драгоценный и хитрый ангел, находилась в центре города.
И это была не та центральная церковная обитель, в которую вбухали миллионы рублей. Это был не белокаменный замелованный храм с золотыми и украшенными фресками куполами. Нет. Это был дворик из деревянного храма с расписными иконами.
Вокруг был разбит прекрасный, воссозданный с любовью сад с красивыми и высокими берёзами, тополями и дубом, окружёнными живой изгородью в виде лабиринта. Две часовни, из того же дерева, колокольня прямо на улице, но крытая навесом из дешёвого шифера, колонка с водой, три уличных туалета и деревянный домик с освященными крестами, свечами, иконами и жертвенным сундучком.
Тут все монахи и монахини были в чёрных рясах, достаточно худы, а значит, тщательно постились и не баловались чревоугодием в поздний час или во время мессы.
Держали хозяйство. Это чувствовалось по запаху навоза и сена, да и курицы по двору бегали с петухами, и пара козочек паслась недалеко.
По сути-то… Воистину храм для истинно верующих и желающих жить в мире с Богом на скромные дары, которые сам же сажаешь и пожинаешь.
Если бы только не реальный факт того, что самому Богу абсолютно плевать на этих скромных, но бедных верующих людей, что так преданы своей вере. Он не слышит их молитв и не отзывается на них.
В каком-то смысле меня это даже печалило.
Однако когда я увидела саму виновницу моих мучений, касательных вопроса веры в детстве, моя жалость и печаль ушли на самый последний план.
Это и в самом деле была та самая женщина… Та самая богослужительница, которая посещала приют, когда мне было всего десять лет.
Только сейчас она выглядела куда моложе. Пепельные волосы, подстриженные под карэ, сиреневые глаза, тонкие губы, на которых сияла та самая излучающая лже-свет и радость улыбка.
— Это она… — тихо процедила я сквозь зубы, сжав рукоять трости в руке.
— Вот как? — Сефириос был спокоен, хоть и удивлён. — Анжела Блан? Мне казалось, ты убил её в девятнадцатом веке во время бунта в Лондоне на Дьявольском Мосту, Себастьян. Разве не она была виновна во многих бедах Сиэля и самой Королевы Виктории?
— Похоже, Бог не спал в тот момент и дал ей второй шанс на жизнь… Как же мне везёт на врагов, — со вздохом ответил Михаэлис.
— Видимо, все ваши с Сиэлем враги и на мою голову свалились из-за смешения наших с ним душ, — проговорила я, стараясь держать эмоции под контролем.
— Возможно, но это слишком уж странное
