Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены - Светлана Багдерина

– Вниз и до сундука, – строго и непреклонно отдала она приказ – больше себе, чем ковру – и пыльный конфискат из кладовки царских гонцов послушно поднялся, завис на мгновение над багровой бездной и стал спускаться, безмолвным призраком отражаясь в черных с алыми потеками бликов равнодушных стенах.

Мохнатая шапка из пегой октябрьской зверюшки неизвестной породы в этот раз прочно заняла свое место на голове царевны, окутывая уши и защищая лоб.

Хоть Серафима и была морально готова в этот раз к тепловому удару1, но пока спускалась до меланхолично висевшего в пустоте прозрачного ящика, успела дать себе зарок, что если выберется из этой топки не слишком пережаренной, то с

первого до последнего дня даже их скупого лесогорско-лукоморского лета еще долго будет уезжать на самый крайний Север, какой только удастся отыскать на карте Белого Света.

Через минуту послушный ковер завис чуть ниже дна сундука, и царевна, недолго задумавшись над формулировкой и в очередной раз с тоской и добрым словом вспомянув Масдая, отдала распоряжение:

– Теперь медленно-медленно-медленно вперед, пока я не скажу «стоп».

Конечно, что и говорить, ей сейчас, над разведенной в сердце Земли гигантской жаровней, больше всего на свете хотелось «быстро-быстро-быстро», но оставалось только стиснуть зубы и надеяться, что ковер зайдет под хрустальный ящик раньше,

чем она потеряет сознание от жары и в сладком неведении полетит вверх тормашками в деловито гудящее внизу пламя.

Шаг за крошечным шагом перемещалась она к краю своего покорного транспортного средства, пока почти весь ковер не скрылся под сундуком, оставляя ей всего сантиметров тридцать опоры.

Двадцать пять…

Снизу дохнуло огнем.

Дальше тянуть было опасно.

– Стоп!!!.. – хрипло пискнула она, и ковер замер.

Серафима прильнула к обжигающей поверхности хрустальной стенки, почти распластавшись по ней. Отдаленным отделом тушащегося в собственном соку мозга2 она мимоходом пожалела, что не осьминог, и что у нее нет присосок, чтобы оставить себе на опору сантиметров пять. Потом повернула голову, чтобы ковер слышал и понял ее наверняка, и громко и четко3 приказала:

– Медленно… медленно… вверх…

Ничего не произошло.

Она подумала, что у нее снова начинается бред, и она лишь хотела сказать эти слова, но не сказала, и поэтому снова повторила свою команду, еще громче4, но эффект, а точнее, полное его отсутствие, был таким же.

Размышлять над тем, не пропал ли у нее голос, не начались ли галлюцинации и не

повалится ли сейчас вниз ковер, если все дело в превышенной грузоподъемности, ни времени, ни способностей у нее сейчас не было.

– Назад и вверх в прихожую, – едва слышным сухим скрипучим голосом приказала она, почувствовала, как ковер внезапно куда-то поплыл, что полированный колодец, огонь и неподвижный сундук вдруг стали терять объем и уходить на третий план, сливаясь и растворяясь друг в друге, покачнулась и ощутила полет.

-начало сноски-

1 – Или, что точнее отражало и силу и суть явления, к тепловой атаке.

2 – Еще не занятым вернувшейся с удвоенным рвением к работе артелью кузнецов, к которой незаметно успели присоединиться с десяток плотников с тремя корзинами гвоздей.

3 – А на самом деле тихо и сипло.

4 – По крайней мере, она так думала.

-

Очнулась Серафима от пронизывающего до мозга костей, центра капилляров и прочих внутренних органов холода.

Со стоном приподнявшись на чем-то щетинисто-жестком, она обвела мутным недоумевающим взглядом полутемное помещение вокруг, добралась до светящейся красным громадной, неровной, отдаленно-прямоугольной дыры в стене, которая, собственно, и делала его полутемным вместо просто темного, и все вспомнила.

Спуск.

Неудачную попытку поднять сундук.

Чувство свободы и полета – к счастью, не назад, а вперед, на появляющийся из-под треклятого ларя послушный умницу-ковер.

Иванов меч?!..

На месте…

Трясясь от холода, выбивая зубами нечто жизнерадостное в ритме лезгинки и истерично подхихикивая над тем, что ей предстояло сделать прямо сейчас, она поднялась на ноги и осторожно, придерживаясь стенки, отправилась к остаткам изувеченного ей ранее парапета – греться.

А заодно думать, что делать теперь.

«Плюнуть на все и уйти» не предлагать.

Тем более что она отнюдь не была уверена, что у ней во всем организме найдется хоть капля того, чем нормальные люди обычно плюются.

Думай, думай, думай…

Вот если бы у нее было два ковра…

Или Масдай…

Или сундук не висел бы над огненной бездной, а покоился где-нибудь на прохладном

экзотическом необитаемом острове с пальмами, шезлонгами и тематическими кабаками,

на дубе, подвешенный на золотых цепях, как всем уважающим себя хрустальным ларям

с яйцами и приличествует, а внизу дежурили бы аборигены, специально обученные по этому дубу лазать и сундук тот снимать и доставлять заказчику…

Еще предложения?

А теперь пора думать.

Хотя про остров и аборигенов была не такая уж и плохая идея…

Наверняка, ковер не смог поднять этот прозрачный гроб или из-за перегрузки, или потому, что он магией приколочен к одному месту, и место это – не тут, наверху.

Как бы то ни было, решение здесь может быть только одно.

Хотя нет, два.

После тщательного обыска всей башни от первого этажа вверх и полной и

окончательной неудачи в попытке обнаружить еще один летающий ковер, решение, как ни крути, все равно осталось одно.

Свалив на единственный ковер все необходимое, и тихонько молясь про себя, чтобы это действительно оказалось всем, что необходимо для исполнения ее плана, царевна отдала приказ снова спускаться к сундуку.

С Ивановым мечом, привязанным кожаным ремнем к запястью на всякий нехороший случай, наготове, закутанная в две наполовину изъеденные как-то попавшей в Проклятую башню без персонального приглашения молью собольи шубы Костея1, она принялась за работы сразу, как только поравнялась с ларем преткновения.

Аккуратно и точно управляя ковром, Серафима облетела сундук по периметру, осторожно срезая его крышку.

Как только линии надреза встретились, она отпустила меч, грациозно, чувствуя

себя слонихой в балетной труппе, подхватила с ковра увесистый нефритовый посох и, навалившись всем телом, столкнула крышку в бездну.

Та полетела вниз, планируя и разбиваясь в осколки о гладкие черные камни, и через несколько мгновений исчезла в бушующем пламени без следа.